Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 61 (сборник) Страница 36

– Мы так в универе отмазывались. Мобилки тогда были редкостью, а трамваев полно, – объяснила тетя.

Я промолчал. Аккумулятор перестал держать заряд после нашей встречи с призрачным поездом, но кто в это поверит? Покажешь мобилку тете, она скажет: «Сам забыл зарядить», – и опять я буду виноват. Нет, лучше не оправдываться.

– Меня ждут на раскопе, – сообщила тетя. – Тон-Тон присылал за мной машину. А я отправила ее назад, потому что не знала, когда ты вернешься и вернешься ли вообще.

– Они там вырыли главного скелета, – вставил Жека.

– Чингисхана?! – охнул я. Вот отчего беспокоился ведьмак!

Тетя пожала плечами:

– Вряд ли. Просто хана какого-то, их командира…

– А тебя зачем вызывают?

– Сама удивляюсь! Тон-Тон – целый доктор наук. У него в помощниках аспиранты и студенты. У него деньги, чтобы всем платить. А я всего-навсего краевед, спасаю старые комоды с помоек… Почему он приглашает меня на все важные находки?.. – Тетя удивленно развела руками и подмигнула нам с Жекой. – Может, потому, что захоронение в тайге открыла для науки я?!

Думаю, что про себя тетя кричала и плакала от обиды. Ведь сколько лет искала эти скелеты, сколько сил угробила! Наконец нашла! Ура! Откопала!.. Посмотрела, пофоткала карманной «мыльницей» и… снова закопала.

А что было делать? Бросать на раскопки весь личный состав музея: экскурсовода Таню и уборщицу?.. Допустим, подтянула бы тетя своих кружковцев – они вряд ли хуже студентов, которые сейчас помогают Тон-Тону. Но у Тон-Тона еще и специалистов полно. Целый доктор наук занимается только тем, что отмачивает в вонючих растворах древнее оружие. Оно неплохо сохраняется в слежавшейся за века земле, но с бешеной скоростью ржавеет на воздухе. Растворы консервируют историческую ржавчину и не дают ей расползаться. А у тети ни доктора, ни денег на растворы…

И пришлось ей звать на готовенькое Тон-Тона (кажется, они учились вместе). Тот уже напечатал в научном журнале статью о прошлогодних раскопках. В самом начале поблагодарил директора Ордынского краеведческого музея С. В. Тетерину – вот и весь тетин след в большой науке.

Тон-Тону было неловко, что тетя Света оказалась в стороне от собственного открытия, он и приглашал ее на раскопки. А она ездила и клянчила экспонаты для музея. Такая хомячиха!..

Тетя посмотрела на уникальные ходики (их в директорской квартире восемь штук, но мы заводили только одни), подумала и вынесла решение:

– Сегодня ночуете втроем!.. А где Собакин?

– Мышковать отпросился, – сказал Жека.

– Жаль. Единственное разумное существо в вашей шайке… Ладно, есть у меня робкая надежда, что вы и без собачьего присмотра не устроите пожар, наводнение и землетрясение. Часов до пяти утра продержитесь?

– Больше терпели, – мужественно сказал Жека.

– Вот и ладно. Пять – крайний срок, а так постараюсь вернуться пораньше. Надо же поспать перед зарядкой…

Отменять зарядку десантная тетя не собиралась.

Как только она ушла, Жека бросился к отметине на дверном косяке. Тетя сказала ему, что вечером люди становятся немного ниже, оттого что хрящи в позвоночнике сжимаются. А полежишь в постели, они разожмутся.

Жека измерил себя ладошкой – нет, отметина все равно выше. Мало лежал, наверное. Он повисел на двери, чтобы позвоночник вытянулся. Повторил измерение – то же самое. Тогда Жека сказал серьезно-серьезно и грустно-грустно:

– Я знаю, вы не верите. А что, по-твоему, это? – И показал дырку от вырванного зуба. Там виднелся крохотный белый зубок и на нем, в том же месте, где было дупло, – черная точка.

– Коренной растет, – ответил я, – уже зараженный. Тебя Скорятин предупреждал, что надо вовремя пломбировать.

Жека вздохнул:

– Нет, Алеша, зуб тот самый, какой был. У меня еще два молочных шатались, а теперь не шатаются – обратно приросли.

Походил туда-сюда без штанов, подумал, надел новые джинсы и влез на стол:

– Помнишь?

Еще бы не помнить, когда из-за его джинсов мы чуть не опоздали на поезд. Жека раскапризничался – длинные, и мама, поставив его на стол, подшила джинсы точно по росту. Теперь штанины сморщились гармошкой, да и в поясе джинсы стали шире – собрались под ремнем складками… Я сам сколько раз вырастал из штанов, но чтобы штаны вырастали из человека, такого не бывает!

Я вспомнил трехногий стол ведьмака. Его урок можно было истолковать и так: «Верь только своим глазам». Глаза говорили, что брат стал меньше. Здравый смысл подсовывал простое объяснение: когда мама подшивала джинсы, Жека их подтянул. Я заставил его надеть прошлогоднюю куртку, и здравый смысл был посрамлен. Куртка еще осенью врезалась ему под мышки, а теперь стала впору. Вывод был неутешительный: Жека укорачивался быстрее, чем раньше рос.

Улеглись – я на сундук, Жека на кровать с памятными блестящими шариками. Спать не хотелось, а сказать мне было нечего. При Жекиной колдовской болезни не поможет никто, кроме ведьмака (да и тот неизвестно, справится ли). Но дяде Тимоше завтра будет не до лечения. Борец с нечистью подбирается к скелету в витрине, а десантная тетя, конечно, станет защищать ценный экспонат, как последний колодец в пустыне. Ох, и полетят клочки по закоулочкам!..

– А я сон видел, – поделился брат. – Как скелеты за нами гнались на конях, стреляли из луков. А нам и отстреливаться нечем! Хоть бы винтовку старую, как у нас в музее…

– Догнали? – Я обрадовался, что нашлась тема для разговора, потому что молчать было невыносимо.

– Да нет, где им за паровозом угнаться! Они поезд хотели поджечь.

– Стрелами?

– Ага, на всем скаку! Один зажигает целый пучок, другой хватает и – вжих, вжих, вжих! Как из автомата.

– …А стрелы втыкаются в стены и горят с черным дымом?

– Ага, с черным …А ты откуда знаешь? – вскинулся Жека. – Мы с тобой видели один сон?!

– Кино мы с тобой видели. Про индейцев. Они всегда за паровозом скачут.

– То индейцы! А у меня скелеты, и не индейские, а как в музее, – возразил Жека.

– Вот в музее ты на них и насмотрелся. Уборщице тоже скелеты снились, она даже уволиться хотела… – И я ввернул фразу, нечаянно подслушанную в разговоре уборщицы с тетей Светой: – Сон – небывалая комбинация былых впечатлений.

– ЧЕГО?! – опешил Жека.

– Это значит, что во сне ничего новенького не показывают. Все ты видел на самом деле или в кино, а во сне оно перемешалось, и получилось необычно.

– Хорошо бы так… А то страшно, Алеша, – глухо сказал Жека. – Они ж совсем обнаглели, гады. Дедушку Гэлэга подстрелили…

– Кого?

– Бурята одного. Он старенький, по-русски ни бум-бум, но добрый. Лошадку мне вырезал деревянную с полной сбруей.