Стивен Кинг - Крауч-Энд (сборник) Страница 39

— Да! — подхватил Лейстрейд. — Если глядеть, что называется, в корень, Уильям тоже должен был участвовать в этом. Он сказал, что спускался по лестнице, был примерно на середине, когда увидел, как братья вошли в кабинет. Причем Джори был впереди на полшага.

— Как интересно! — воскликнул Холмс, глаза его сверкали. — Именно Стивен вламывается в дверь, ему сам Бог велел, как более молодому и сильному. И логично было бы предположить, что он и войдет туда первым. Однако Уильям, дошедший до середины лестницы, видит, что первым вошел Джори. Почему, как вы думаете, Ватсон?

Я лишь растерянно покачал головой.

— Попробуйте задать себе следующий вопрос. Чьим показаниям, чьим свидетельствам мы можем в данном случае доверять? Ответ напрашивается сам: тому единственному человеку, который не является членом семьи. То есть лакею лорда Халла, Оливеру Стэнли. Он подошел к перилам и увидел, как Стивен входит в кабинет. В чем, собственно, ничего удивительного нет, поскольку Стивен был один и сам взломал дверь. А Уильям сказал так просто потому, что заметил Стэнли и понял, что должен говорить. И какой же вывод напрашивается у нас, а, Ватсон? Да только один: Джори находился внутри, в комнате. Именно потому, что оба его брата утверждают, что видели его снаружи. Иначе, как сговором, это не назовешь. И, как вы совершенно верно отметили, подобное единодушие в показаниях свидетельствует о чем-то гораздо более серьезном.

— О тайном заговоре, — сказал я.

— Именно. Помните, как я спросил у вас, Ватсон, верите ли вы то, что все четверо вышли из гостиной и разошлись в разные стороны сразу после того, как услыхали, что дверь в кабинет запирается?

— Да. Теперь вспомнил.

— Подчеркиваю, все четверо. — Он бегло взглянул на Лейстрейда, тот кивнул, потом снова уставился на меня. — Мы уже знаем, какие действия предпринял Джори, когда старик вышел из гостиной и направился к кабинету. Он должен был попасть туда раньше отца. Однако все четверо — в том числе и леди Халл — утверждают, что находились в гостиной, когда лорд Халл запер за собой дверь. Убийство лорда Халла — дело семейное, Ватсон.

Я был слишком растерян, чтобы выдавить хоть слово. Взглянул на Лейстрейда и заметил на его лице выражение, которого ни разу не видел прежде и никогда уже не увижу: крайней усталости и отвращения.

— И что им, по-вашему, за это светит? — добродушно осведомился Холмс.

— Джори наверняка приговорят к повешению, — ответил Лейстрейд. — Стивену грозит пожизненное. Уильяму Халлу тоже светит пожизненное, но может отделаться и двадцатью годами в Ворвуд Скрабс, где люди сгнивают заживо.

Холмс нагнулся и погладил полотно, закрепленное между ножками журнального столика. Снова послышался странный шелестяще-мурлыкающий звук.

— Леди Халл, — продолжил Лейстрейд, — может провести следующие пять лет своей жизни в Бичвуд Мейнор, тюрьме, обитатели которой предпочитают называть ее Покси Плейс[14]. Хотя, повидав эту дамочку, я склоняюсь к мысли, что уж она-то как-нибудь выкрутится. Благо что настойка опия, принадлежащая мужу, всегда под рукой.

— А все потому, что Джори Халл имел несчастье нанести неточный удар, — заметил Холмс и вздохнул. — Если б старик умер пристойно и тихо, как и подобает в преклонном возрасте, Джори бы все сошло бы с рук. Джори, как и говорил Ватсон, удрал бы через окно. И, разумеется, не забыл бы прихватить с собой живописное полотно… не говоря уже об этих замечательных тенях. А вместо этого весь дом переполошился. Сбежались слуги, заахали и запричитали над старым хозяином. Семья в смятении. Нет, все же невезучие они люди, Лейстрейд! Кстати, далеко ли был констебль, когда Стэнли пошел за ним? Полагаю, что близко.

— Ближе, чем вы можете предположить, сэр, — ответил Лейстрейд. — Он уже бежал к входной двери. Просто проходил неподалеку от дома, совершал один из обычных обходов и вдруг услышал крик. Так что им действительно не повезло.

— Холмс, — спросил я, с неким даже удовольствием возвращаясь к своей обычной роли, — как вы догадались, что констебль оказался поблизости?

— О, это очень просто, Ватсон. Если б он там не оказался, у семейки было бы время спрятать полотно и «тени».

— А также отпереть задвижку хотя бы на одном из окон, — добавил Лейстрейд каким-то несвойственным ему тихим и вежливым голосом.

— Но ведь они вполне могли спрятать полотно и тени, — неожиданно вырвалось у меня.

Холмс обернулся ко мне и кивнул:

— Да.

Лейстрейд удивленно вскинул брови.

— Перед ними стоял выбор, — начал объяснять я. — Времени хватало только на то, чтобы сжечь новое завещание или же избавиться от улик. И заняться этим должны были Стивен и Джори, поскольку они первыми ворвались в кабинет. И тогда они, вернее, Стивен — вы должны учитывать различия в темпераментах, — именно Стивен решил сжечь завещание. А там будь что будет. Полагаю, ему хватило времени лишь на то, чтоб сунуть бумаги в печку.

Лейстрейд обернулся, взглянул на печку, потом отвел взгляд.

— Только человек, наделенный такой дьявольской черной силой, смог закричать в этот момент, — задумчиво произнес он.

И Холмс с Лейстрейдом снова переглянулись, и снова между ними пробежало нечто. Некая тайная мысль или соображение, которое они разделяли. И постигнуть которое мне было не дано.

— Вам когда-нибудь доводилось делать это? — спросил Холмс, словно в продолжение какого-то старого разговора.

Лейстрейд покачал головой.

— Только лишь раз был совсем близок к этому, — ответил он. — В деле была замешана девушка. Впрочем, то была совсем не ее вина, не ее. Да, я был близок. Но… всего лишь однажды.

— А здесь замешаны все четверо, — заметил Холмс, очевидно, прекрасно понимая, о чем идет речь. — Целых четыре человека, совершенно несчастных, над которыми на протяжении стольких лет издевался злодей, который бы все равно через полгода умер.

Только тут до меня дошло.

Холмс обернулся ко мне, серые его глаза смотрели спокойно и насмешливо.

— Что скажете, Лейстрейд? Все же наш Ватсон раскрыл преступление, пусть даже некоторые детали и ускользнули от его внимания. Тогда пусть Ватсон сам и решает, да?

— Ладно, — мрачно буркнул в ответ Лейстрейд. — Только желательно поживее. Хочется поскорее убраться из этой чертовой комнаты.

Вместо ответа я наклонился, поднял фетровые тени, скатал их в шарик и сунул в карман пальто. И почувствовал себя при этом довольно странно: точно меня трясло в лихорадке, от которой я однажды едва не умер в Индии.