Александр Варго - Обиженная Страница 41

Она усиленно пыталась вызвать в сознании образ улыбающегося малыша, но, как назло, перед глазами, заполнив все пространство, висел проклятый аквариум, в котором булькала кровь вперемешку с плавниками и чешуей. Яна подумала о глубоководных обитателях, которых при подъеме на поверхность разрывает на части от невероятно сильного давления. Но как такое могло произойти в аквариуме?!

На автобусной остановке было пусто. Значит, автобус ушел совсем недавно, придется ждать как минимум минут двадцать. Чтобы как-то согреться, женщина принялась ходить из стороны в сторону, притоптывая ногами — мороз крепчал прямо на глазах.

Время шло, автобуса все не было. Она так и продолжала оставаться совершенно одна на остановке. Снег громадными хлопьями валил на землю, заметая дорожки, и учительница то и дело стряхивала его с дубленки.

Вскоре, отчаявшись, она решила позвонить мужу, чтобы тот забрал ее прямо с остановки. Геннадий немного поворчал — чтобы подъехать сюда, ему придется делать громадный крюк из-за ремонтных работ, но женщина настаивала и даже чуть не срывалась на крик.

Ужасающе медленно потекли минуты ожидания. Снег валил так сильно, что пределы видимости сократились до нескольких метров. «У вас красивые волосы», — неожиданно вспомнила она вкрадчивый голос Аллы.

Яна Владимировна почему-то подумала о том, что рисунок этой странной девочки так и остался на столе. Теперь она жалела, что не привела в порядок аквариум. Учительница решила, что завтра, несмотря на выходной, придет в школу и все уберет. Не хватало, чтобы в понедельник дети увидели протухшие останки рыбок.

Внезапно ее глаза расширились. Рисунок. Рыбки… «Признайтесь, ведь отличные рыбки получились!» Голос Аллы влился в мозг Яны густой, вязкой массой, вытесняя все остальные мысли. «Каждый в этой жизни должен отвечать за свои поступки!» Этот юноша, Петр… Он погиб в тот же вечер после того, как подрался с Аллой!

— Аслан… — прошептала в ужасе учительница. Сегодня после уроков она слышала последние новости — парень наверняка останется инвалидом, из-за порванных сухожилий у него парализованы обе руки. — Неужели такие совпадения могут произойти?!

«Хотите, я вас тоже нарисую?» — снова вспомнились вкрадчивые слова Аллы, и Яне Владимировне на мгновение стало дурно.

Впереди показалиь сверкающие фары, и через минуту у остановки затормозила темная «десятка». «Уф… наконец-то», — подумала учительница. Она уже хотела открыть дверь и похвалить, что Гена так быстро приехал, как вдруг остановилась, улыбка испарилась с ее лица. У них тоже была черная «десятка», но эта машина была чужая. Ухмыляющееся лицо пассажира, прилипшего к стеклу, было отталкивающим. Водитель, наклонившись, что-то возбужденно говорил, приглашая ее в салон.

— Нет, спасибо, — отказалась она.

Повернувшись, Яна Владимировна уже хотела вернуться на остановку, как сзади хлопнула дверь.

— Кисуня, ты куда? — услышала учительница за спиной. Она обернулась, к ней направлялись двое.

Это было так неожиданно и стремительно, что она даже не успела ничего подумать. Сильный удар в голову лишил женщину сознания, и она повисла на руках мужчин.

— Сумку не забудь, — пробасил водитель своему пассажиру. Тот подобрал оброненную сумочку Яны, и они быстро втащили ее бесчувственное тело в машину. В салоне витал стойкий запах перегара и пота.

— Ничего курочка, — одобрительно сказал третий пассажир и возбужденно засопел. Водитель глумливо засмеялся.

— А ты говорил, скучно. Смотри, и пахнет от нее сладко.

Повернувшись, он пощекотал грязным пальцем подбородок молодой женщины, так странно белеющий в темном салоне автомобиля.

— Поехали, — сипло скомандовал тот, что подобрал сумочку. «Десятка» тронулась с места.

Через восемь минут к остановке подъехала другая «десятка». Вылезший оттуда мужчина крупного телосложения с недоумением огляделся по сторонам. На остановке никого не было, но он разглядел узкие следы женских сапог, они были свежими.

Геннадий вернулся в машину и стал набирать номер жены. Однако на вызов Яна не отвечала, а еще через какое-то время абонент и вовсе стал недоступен.

Часть V

Кладбище — единственное место, где пьяный мужик с бейсбольной битой не вызывает такого ужаса, как маленькая бледная девочка в белом платьице… с распущенными волосами.

Когда ты наконец получаешь то, что хотел, оказывается, что это вовсе не то, чего ты хотел.

Освободившись около семи вечера, Андрей тут же позвонил матери и поинтересовался, где они с Аллой находятся. Выяснив, сказал им ждать его, а сам сел в машину.

То, что ему стало известно от Дымкова, повергло адвоката в шок. Он до последнего надеялся, что это какая-то ошибка, но Иван специально при нем позвонил в ставропольское ГУВД, и информацию подтвердили.

Какой-то сумасшедший перерезал Вере горло. Прямо в ее квартире.

Андрей вспомнил их недавний разговор. Его бывшая жена звонила, чтобы уточнить его адрес — она говорила о посылке для Аллы. Белов прокрутил в памяти всю беседу: слегка заплетающийся голос Веры, впрочем, как всегда в последние годы, ее надрывно-истеричный голос, и вдруг его прошиб озноб. Он взял лежащий на переднем сиденье мобильный телефон и нашел входящий вызов от Веры.

Его время примерно совпадает со временем, когда ее убили. Значит ли это… «Кто-то хотел узнать твой адрес!» — холодея от ужаса, подумал он. А все эти сопли насчет посылок-подарков — не что иное, как повод. И убийца, судя по всему, находился рядом с Верой, пока она разговаривала с ним.

Белов не знал, как сообщить о происшедшем Алле. Пускай они давно не общаются, но его дочь тем не менее хорошо помнит мать, и только богу известно, как она отреагирует на это страшное известие.

Андрей задумался. Завтра придется ехать в Ставрополь, поскольку похороны бывшей супруги полностью лежат на нем. Одна проблема — он не хотел оставлять Аллу одну. То, что с ней происходило в последние дни, вызывало вполне обоснованную тревогу.

Тем временем начался самый настоящий снегопад, и он включил снегоочистители. Зазвонил телефон, и Андрей бросил недовольный взгляд на дисплей. Номер незнакомый. Помешкав, он взял трубку.

— Это кто? Это ты, Андрей? — услышал он отрывистый голос.

— Да. Только я не узнаю вас.

— Это Дмитрий Сорокин. Ты у меня был на днях, помнишь? Я бывший участковый.

«Конечно, вспомнил. И таракана твоего, лучшего друга, тоже вспомнил», — подумал адвокат.

— Я чем-то могу быть полезен? — сказал он вслух.

— Просто я хотел… Тогда я рассказал не все. Знаешь, я так растерялся, когда увидел тебя.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Андрей, тоже переходя на «ты».

— Ты нашел Ксению?

— Ее нашли другие. Она утонула.

В трубке послышался хрюкающий звук.

— Не везет так не везет… Андрей, я сказал тебе, что упал с лестницы и сломал спину. Это правда, — торопливо говорил Дмитрий, он будто боялся, что ему не поверят и не станут дослушивать. — Но все было немного иначе.

— Что же именно?

— Сейчас, дай собраться с мыслями… Никогда не думал, что буду исповедоваться адвокату. Так вот, когда я пришел в дом Власова, то хотел взять с собой шкатулку.

— Шкатулку? — переспросил Андрей.

— Да! Когда труп Власова унесли и понятые расписались везде, где нужно, я вдруг обратил внимание на шкатулку. Она стояла на столе, рядом с этим шкафом. Я взял ее и потряс. Мне показалось, что внутри что-то гремит, будто перекатывается что-то тяжелое. Я взял ее с собой. Знаю, люди в форме не должны так поступать. Но что сделано, то сделано. И уже на улице я понял, что ошибся. Хрен его знает, как это произошло, но внутри ничего не было. Она гремела и при этом была пустая, понимаешь меня?!

— Не очень, — признался Андрей. Судя по всему, у Сорокина проблемы не только со спиной.

— Это неважно. Потом я подумал, что в шкатулке могло быть двойное дно, но в тот момент у меня перед глазами все время был этот скрюченный Власов, и соображал я туговато. Я швырнул шкатулку прямо во дворе, да еще ногой наподдал так, что она влетела в конуру, к этой мертвой псине. А потом отправился домой. А дальше ты знаешь, я сломал спину.

— При чем тут твое падение с лестницы?

— Ко мне приходила Ксения. Знаешь, она всегда посещала всякие заведения вроде моего и по мере возможности всем помогала. После смерти Власова она сильно изменилась и стала очень набожной, поэтому ее часто можно было увидеть в приюте или доме престарелых. Она узнала меня, Андрей, и мы долго говорили. Ты не представляешь, но я плакал после этих разговоров. И вот как-то однажды она мне говорит: «А я ведь знаю, что у тебя было искушение взять чужое. Правда?» Я даже сначала не понял, о чем она. А потом, когда въехал, обалдел, типа, откуда она узнала?! «Это не имеет значения! — махнула рукой она. — Но ты должен усвоить одну простую вещь. Никогда не вини судьбу. Главное — ты жив. Радуйся, что ты так легко отделался». Я ей говорю: «Что ты несешь?! Думаешь, это радость — лежать пластом, ссать под себя и звать каждый раз сиделку, когда тебя нужно перевернуть?!» Знаешь, что она мне ответила? — с гневом в голосе продолжил Сорокин. — «Если бы ты взял ЭТО с собой, последствия могли бы быть намного хуже!»