Александр Варго - Обиженная Страница 42

Дмитрий закашлялся и с придыханием добавил:

— Получается, какая-то гребаная шкатулка перевернула мою жизнь, так ли я должен понимать?! Деревянная коробка для хранения всякой дряни! «Тебе предоставили выбор, ты поступил так, как считал нужным». Вот что она мне сказала на прощание! Как это понимать, Андрей?

— Я не знаю, — ответил Белов.

Он действительно не знал и вдруг почувствовал огромную усталость, граничащую с опустошенностью.

— Будь осторожен, парень, — сказал напоследок Сорокин. — Не окажись на моем месте. Этот дом — проклятье здешних мест.

— Всего хорошего, — сказал Андрей. Фары высветили сквозь кружащие снежинки две запорошенные снегом фигурки — его дочь и мать.

— Послуш… — начал было говорить Дмитрий, но адвокат уже отключил телефон.

— Как прошло собрание? — поинтересовался Андрей.

Елизавета Ивановна молчала. Алла тоже не проронила ни слова, с ленивой рассеянностью посматривая, как снаружи бушует снегопад.

— Мама? — спросил мужчина.

— Что у тебя случилось? — вместо ответа задала вопрос она, и Андрей был поражен, насколько измученно прозвучал ее голос.

— Я расскажу об этом дома, — подумав, сказал он.

— Хорошо, — покорно кивнула старушка. Белов не мог не заметить, что его мать старалась не смотреть в сторону Аллы.

На светофоре его обогнала темная «десятка». Автомобиль сильно закрутило на гололедице, но потом он выровнялся и поехал дальше, при этом чуть не зацепив их «Форд». Алла проводила машину задумчивой улыбкой.

— Придурки, — процедил Андрей. Он и предположить не мог, что в «десятке» трое неизвестных везли бесчувственное тело учительницы его дочери.

Дома Алла отказалась от ужина.

— Что еще за новости? — мрачно спросил Андрей.

— Не хочу, и все, — бросила Алла, намереваясь отправиться к себе в комнату, но ее перехватила за руку бабушка:

— Нет, Алла. Не хочешь есть — и ладно. Тогда поговорим.

— Мне не о чем с вами разговаривать, — ухмыльнулась девочка.

— Где ты была вчера? Яна Владимировна сказала, что тебя не было в школе! — с трудом сохраняя спокойный тон, сказала Елизавета Ивановна.

— Я БЫЛА в школе, — ответила Алла, сбрасывая руку бабушки, при этом на лице ее мелькнуло отвращение, и Андрей это заметил. — Я не была на уроках.

— Почему? Что случилось, Алла?! — повысил голос мужчина.

— У меня не было настроения.

Андрей переглянулся с матерью.

— Тебе не кажется, что ты забываешься? — спросил Белов, наклоняясь над дочерью. — Раньше ты себе такого никогда не позволяла!

— Оставьте меня в покое! — взвизгнула Алла, пятясь назад. Адвокат был ошарашен — он не узнавал свою дочь.

— Мне кажется, я знаю, в чем дело, — подала голос Елизавета Ивановна. Она с трудом поднялась со стула и сделала шаг к Алле. Девочка инстинктивно пригнулась, словно готовясь к прыжку и чуть ли не с ненавистью глядя на нее.

— Это волосы. Твои новые волосы. Я права? Из-за них ты так изменилась, — сказала бабушка и перевела взгляд на сына, продолжив: — А ты настолько глуп, что не видишь очевидного? Или ты ослеп?!

Алла хищно улыбнулась, блеснув полоской острых зубов.

— Я ничего не понимаю, — растерялся Андрей.

— Конечно, ты ведь весь в делах, — горько усмехнулась Елизавета Ивановна. — На дочь времени нет…

— Прекрати, мама! — гневно воскликнул Андрей.

— Скажи, пусть снимет парик, — сказала бабушка, указав на волосы Аллы. Девочка с затравленным видом попятилась назад и уперлась спиной в стол. На ее перекошенном лице было написано, что она готова защищаться до последнего.

— При чем тут волосы?! — изумился Белов.

— Пусть снимет парик, — настаивала дрожащим голосом Елизавета Ивановна. — Она не думает ни о чем другом, кроме своих волос. Она спит в парике, моется, не снимая его. Сегодня после собрания она заявила, что собирается идти в парикмахерскую. Ты понимаешь?! Стричь парик! Посмотри!

— Алла? — позвал мужчина.

— Не трогайте меня, — медленно проговорила девочка. Она обвела замерших отца и бабушку злым взглядом. — Просто не трогайте меня, и мне не придется никому делать больно.

— Что?! — округлил глаза Андрей. Он почувствовал, как где-то глубоко внутри зашевелилось, заскользило предчувствие чего-то чрезвычайно непостижимо-страшного, страшного настолько, что человеческий мозг не в состоянии себе представить.

— Сними парик! — приказал он, подходя вплотную к Алле.

— Уйдите. Уйдите, пока не стало плохо, — едва слышно промолвила она.

— Я не хочу наказывать тебя, но, боюсь, мне придется сделать это!

— Вы ничего не знаете о наказаниях, — вдруг засмеялась Алла, убирая со лба прядь волос. — Вы вообще ничего не знаете и не видите.

— Сними!

— Отстаньте от меня! — брызнув слюной, провизжала девочка. Мужчина на мгновение отшатнулся, но в следующую секунду его рука схватила дочь за волосы. Елизавета Ивановна ахнула.

— Сними!!! — не владея собой, гаркнул Андрей. Алла захрипела от ярости, пытаясь ударить отца.

— Андрей! — заголосила бабушка.

Внезапно что-то резко щелкнуло, послышался тонкий звон треснувшего стекла, и в комнате стало темно.

Несколько секунд прошли в полнейшей тишине, только слышалось неровное дыхание Аллы.

— Что это? Пробки выбило? — неуверенно спросила Елизавета Ивановна.

— Сейчас проверю, — сказал Андрей. Он разжал пальцы, выпуская волосы дочери. Адвокат ругал себя за то, что сорвался, и был рад, что в темноте не видно его красное от стыда лица.

С тихим шорохом Алла отодвинулась от него. Через пару минут Белов вернулся, держа в руке фонарик.

— Пробки на месте, — сказал он, вытирая лоб. — Сейчас посмотрим…

Спустя некоторое время выяснилось, что перегорели лампы. Все до единой, причем некоторые даже вылетели из цоколей.

Когда свет в комнате снова появился, Аллы там уже не было.

— Ты до сих пор ничего не понял? — спросила Елизавета Ивановна. Закончив подметать осколки, она подошла к окну.

— Мама… — попытался возразить Андрей.

— Это уже не парик, Андрюша. Это ЕЕ волосы. Скажи, что ты почувствовал, когда схватился за них?

— Хм. Ну, скажем так, что… в общем, я не смог снять парик.

Женщина повернулась к сыну.

— И не снимешь, — сказала она спокойно. — Потому что теперь Алла и этот парик стали одним целым.

— Это бред какой-то, — обхватил виски Андрей.

— Она ночью зачем-то лазает на чердак. Зачем? Что ей там надо среди пыли и паутины?

— На чердак?!

— А я говорила тебе. Тебе же некогда… Да, я недавно вставала ночью — сердце прихватило. Я собиралась выпить лекарство и заметила свет наверху. Потом увидела, как по лестнице спускается Алла. Она была в пижаме, и лицо ее было сонным, будто она все делала во сне. Что она там делала?!

— Послушай… — попытался вставить Андрей.

— Алла не ходила на уроки вчера. Учительница сказала, что дети избегают общения с ней. Она сидит одна за партой.

— Я посмотрю, что на чердаке.

Однако прежде чем подняться наверх, Андрей заглянул в комнату к Алле. Она сидела прямо на полу. Неприлично раздвинув в стороны ноги в белых носочках, девочка расчесывала волосы, тупо глядя куда-то в сторону. И она даже не взглянула на отца.

Только сейчас Андрей заметил, как подурнело лицо его дочери. Некогда гладкая и ровная кожа провисла, будто все кости уменьшились в размерах, под глазами пролегли глубокие тени, правое веко постоянно дергалось, будто у девочки был нервный тик.

«Боже, что с ней?!» — ужаснулся Андрей и незаметно прикрыл дверь, не представляя, что делать дальше.

Даже смерть Веры как-то незаметно отошла на второй план, и только сейчас он понял, что испытывает самый настоящий страх.

Когда Белов спустился вниз, Елизавета Ивановна все так же стояла у окна, и, глядя на ее вздрагивающие плечи, Андрей с тоской понял, что она плачет. Он зашел на кухню, чтобы приготовить кофе. Однако все валилось из рук — кофе он просыпал, сахарницу нечаянно задел локтем, и она упала на пол, разлетевшись вдребезги.

Андрей мечтал начать новую жизнь в этом доме, надеясь, что все будут счастливы, а все получилось с точностью до наоборот. Белов подошел к матери:

— Мама?

Елизавета Ивановна повернула к сыну заплаканное лицо:

— Ты помнишь, Маркиз не хотел идти в этот дом? Как только мы сюда въехали? Ты его еще подтолкнул!

— Помню.

— А ведь это был знак, Андрюша.

Старушка вытерла влажные глаза и, неуверенно шаркая, села, почти упала на диван. Андрей с болью и горечью видел, что его мать становится похожа на столетнюю старуху.

— Маркиз боится Аллы, — сказала она, меланхолично протирая салфеткой очки. — Он никогда не заходит в ее комнату и всегда шипит, когда Алла проходит мимо. Такого никогда раньше не было, он всегда спал у нее в комнате и ластился к ней! Неужели ты не замечал этого?!