Евгений Константинов - Судьба Застолья Страница 5

– С утра собирался тебе позвонить, да Борисыч опередил, сказал, надо втроем кое-что обсудить.

– А вчера вечером вы что-нибудь обсуждали?

– Поверишь, Шуба, вчерашний вечер я вообще не помню.

– Борисыч?

– Заколебался я вчера названивать этому инженеру душ наших человеческих! Не инженер ты, – пьянь…

– Мерзавец, сволочь… – продолжил за него Акимов, – ползучий гад и сутенер притом. Только вы не хотите войти в положение, понять, что в последнее время я без стопочки ни строчки написать не могу.

– Но раньше-то мог!

– Мог. Только без алкоголя у меня из-под пера графомань несусветная выходила.

– Можно подумать, сейчас – шедевры!

– А вот здесь, Борисыч, – вмешался Костиков, – готов поспорить. Я почти всю его бредятину-кингятину читал. И опубликованную и ту, что «в столе». Кстати, я уверен, что в столе – только, до поры до времени. А, знаешь, почему, Борисыч? Да потому что хоть это и бредятина, но это талантливая бредятина. Гениальная!

– Шуба! – развернулся к нему с переднего сидения Игорь Акимов – донельзя довольный только что услышанным. – Твоими бы устами, Шуба!!!

– А чего, – развел руками Костиков. – Что есть, то есть. Я правду говорю.

– В таком случае, – очень серьезно сказал Клюев. – Скажи и мне правду. Что особенного ты сделал вчера вечером.

– Да, что ты сделал? – вмиг заинтересовался писатель.

– Хорошо, – чуть поразмыслив, решился Серега. – Я даже не только скажу, но и покажу. Но при одном условии…

– Чего покажешь-то? – вскинул брови Игорь Иванович.

– При условии, что вы не станете меня спрашивать – как, почему и тому подобное…

– Почему? – тут же спросил Акимов.

– Да потому, что не знаю я! НЕ ЗНАЮ!!!

– Добре, добре, – сказал Клюев. – Чего разорался-то?

– Вопросов задавать не будешь?

– Постараюсь…

– Нет, Борисыч, – помотал головой Серега. – Так дело не пойдет.

– Хорошо, Шуба, хорошо, – поспешно сказал Игорь. – Не будем мы задавать вопросов. Никаких вопросов! Обещаю!

– А ты, Борисыч?

– Шуба! – взмолился Клюев. – Ну, я же мент, без двух минут майор! Куда ж я без вопросов-то денусь?!

– Знаешь, что, без «двух минут майор»! – взъерошил себе волосы Акимов. – Вопросы будешь задавать на допросах – гражданам уголовничкам! А здесь ты среди друзей. Что мы, без вопросов не обойдемся?

– Добре, – согласился «пока что еще капитан». – Обойдемся без вопросов. Но ты хотя бы сам, что сможешь – объяснишь?

– Все, что смогу, Борисыч. На первом перекрестке направо повернуть получится?

– Без проблем. Но там, вроде, тупик?

– Там закусочная, Борисыч, я ее когда-то инкассировал. А сейчас проголодался – сил нет!

– Так бы сразу и сказал, – Борисыч повернул руль и через несколько метров остановил машину.

– Я не понял… – изумился Акимов.

– В закусочной все поймешь, – не дал ему договорить Шуба. – Мы здесь выпьем, там закусим. И там же я вам кое-что покажу и кое-что расскажу. Чего рот открыл, не знаешь, где емкость?

Пока писатель доставал емкость, а именно – походный раскладной стаканчик, скульптор откупорил бутылку коньяка пятилетней выдержки. Распространяя по салону специфический запах, жидкость из бутылки перелилась в стакан, наполнив его ровно до половины.

– Пей! – велел Шуба Игорю.

– Так мне же сегодня вечером в Лит, – засомневался тот. – На премьеру…

– Вместе пойдем, – заверил Шуба.

Серега Костиков очень любил посещать закусочную с незатейливым названием «Хобби». Даже не потому, что в середине дня здесь не было очередей, и среди фирменных блюд всегда предлагались – пальчики оближешь – «Похлебка русская» и «Бифштекс, запеченный в тесте, с яичницей», которые по сравнению со спиртными напитками, по цене позиционировались весьма демократично. Название заведения соответствовало его внутреннему антуражу, отображающему различные хобби: под потолком были во множестве подвешены клееные модели самолетов и вертолетов; в одной стеклянной витрине были выставлены модели кораблей из пластмассы, в другой – макет железной дороги: с рельсами, стрелками и семафорами, с домиками и станцией, с паровозами и вагончиками; на стенах были развешены коллекционные тарелки; в застекленных полках расставлены нэцкэ и разнообразные фарфоровые и бронзовые фигурки… Все это Сереге Костикову очень нравилось. Будь у него возможность, он сам бы с удовольствием создал у себя дома макет железной дороги и двумя железнодорожными составами не ограничился бы. Но где взять столько денег и, что еще более важно – столько свободного места!

А еще в эти часы в «Хобби» неизменно звучала музыка его любимых рок-групп – и отечественных, и зарубежных, но – что для Костикова было важно – не забойная, а спокойная, лирическая…

Вот и сейчас, пока Костиков, Клюев и Акимов занимали свободный столик и стояли в короткой очереди на раздаче, выбирая, чего бы вкусненького взять на закуску, из динамиков звучала одна из баллад Лед Зеппелина. Костиков, собственно, не выбирал, а привычно взял «Похлебку русскую» – в глиняном горшочке, чтобы не объесться – два блинчика с мясом, ну и селедочку, посыпанную зеленым лучком. Естественно – кружку холодного пива.

Он раньше своих приятелей выставил все это с подноса на свой любимый столик в углу зала, после чего водрузил на самую середину стола платформочку с пластилиновой композицией «Пикник у муравейника», которую принес с собой из машины в коробке из-под обуви, убранной в сумку. Чтобы добавить интриги, накрыл платформочку бумажными салфетками.

– Аккуратнее! – одернул он Акимова, усевшегося за стол и протянувшего руку к салфеткам. – Там сюрприз. Давай, Борисыча дождемся.

Писатель тоже взял кружку пива и «Похлебку русскую», в остальном вкусы его и Сереги разнились: тот самый «запеченный в тесте бифштекс, с яичницей», салат из свежих овощей, свекла под майонезом и вдобавок ко всему – жульен.

Милиционер предпочел на первое большую тарелку борща и полстакана сметаны; на второе – «ассорти мясное на сковороде», состоящее из жареной картошки с грибами, с кусочком свинины, кусочком говядины и котлетки; вместо пива – два стакана компота.

Все блюда на столе поместились с трудом, тем более что середина была занята сооружением из салфеток, от посягательств на которое Сереге пришлось оградить жестом теперь и Борисыча. Впрочем, совсем ненадолго. Со словами:

– Вот именно то, что я собирался вам показать, – Костиков убрал салфетки, и Борисыч с Игорем увидели миниатюрную композицию: поросшая зеленым мхом лесная полянка с муравейником и кочками, из которых виднеются шляпки грибов, два поваленных дерева, между ними – костровище, на котором готовится шашлык, и восседающие на этих деревьях три мужика и женщина – в предвкушении трапезы.

– И ведь знакомые все лица, – уставился на композицию Игорь Иванович. – И Борисыч, и мужики эти. Тетка, кажется, тоже в твоем мультике была.

– Это был не мультфильм, – сказал Клюев.

– Не, ну, понятно, что не рисованный, а пластилиновый. Хотя, мне рисованные мультики больше нравятся.

– Да успокойся ты! – разозлился Клюев. – Это вообще не мультик был, понимаешь.

– Не мультик, значит… – Акимов с жадностью принялся поглощать похлебку русскую. Костиков – тоже, ну а Клюев, не отрывая взгляда от композиции «Пикник у муравейника», принялся за борщ со сметаной.

– Приятного аппетита! – прозвучало над головами трапезничающих, и Шуба, оторвавшийся от похлебки, узнал хозяина закусочной.

– Спасибо, Гагик Георгиевич. Вот, притащил к вам друзей, надеюсь, постоянных будущих клиентов.

Продолжавшие жевать Клюев с Акимовым, утвердительно закивали.

– Я в этом даже не сомневаюсь, дорогой! Для всех наших клиентов посещение «Хобби» превращается в хобби!

– Похлебка – изумительная, – похвалил Акимов.

– У нас все, все изумительное, дорогой! Когда бифштекс будешь кушать, пальчики оближешь. А потом пожалеешь, что у тебя желудок очень маленький, чтобы в нем все фирменные блюда «Хобби» поместились! Надеюсь, дорогой, борщ тебе тоже нравится?

– Отличный борщ! – не покривил душой Клюев

Шуба заметил, что хозяин закусочной с интересом разглядывает установленную посередине стола пластилиновую композицию.

– Ну, и как вам мое хобби, Гагик Георгиевич? – спросил он.

– Где ты взял это произведение искусства, дорогой?

– Обижаете, Гагик Георгиевич.

– Почему обижаю? Чем я мог обидеть?

– Он это произведение искусства своими собственными пальцами вылепил, – подсказал Акимов. – Называется «Пикник у муравейника».

– Не может быть! – вскинул густые черные брови хозяин закусочной. – Своими собственными пальцами?! Дорогой, можешь пока никуда не убирать свой «Пикник»? Я за очками сбегаю.

– Вы лучше возьмите композицию с собой, Гагик Георгиевич. Чтобы и нам не мешать обедать, и самому в спокойной обстановке получше все рассмотреть, – скульптор потянул ему композицию, и Гагик Георгиевич бережно принял ее двумя руками.