Елена Арсеньева - Никто из преисподней Страница 6

Коридоры уже опустели, в гардеробной тоже никого не было. Валюшка взяла свою дубленочку, одиноко висевшую в уголке, и услышала, как что-то звякнуло в кармане.

Сунула туда руку – и с изумлением обнаружила тот самый сверток в белой бумаге, обвязанный серебряной веревочкой со множеством бантиков.

Вот так фокус… Как же сверток туда попал?!

Да очень просто – кто-то его туда положил. Кто? Может быть, сама Зенобия? Достала из урны и сунула Валюшке в карман. Но когда же она успела? Загадка…

А впрочем, это неважно. Надо наконец посмотреть, что там разбилось. Может быть, удастся склеить осколки и извиниться перед Зенобией?

Валюшка еще раз полюбовалась на крошечные изящные бантики. И не лень же было Зенобии навязывать их – аж восемь штук!

Сняла веревочку, хотела выбросить, но урны поблизости не нашлось, а бросать мусор на пол не хотелось. Поэтому Валюшка сунула веревочку в карман и только принялась разворачивать шелковисто шуршащую бумагу, как услышала за спиной мальчишеский голос:

– Правильно сделала, что не бросила веревочку на пол. Иначе ты непременно наступила бы на эти узелки с проклятиями, и тогда порча начала бы действовать.

Валюшка узнала голос. Ну конечно! Снова этот… разноглазый, с полосатыми волосами, в майке со львом. И конечно, снова несет всякую ерундятину!

– Опять ты? – буркнула она. – Ну вот скажи, чего ты ко мне пристал как банный лист?!

– Скажу, – согласился разноглазый. – Только пойдем на улицу, а то кто-нибудь войдет и увидит, как ты торчишь в углу и сама с собой разговариваешь… Как бы «Скорую» не вызвали!

– Как это – сама с собой? – удивилась Валюшка. – Да я же с тобой разговариваю!

Мальчишка усмехнулся:

– Ну да, ты меня видишь. А больше никто не видит, кроме Знобеи. Ты ее опасайся! Как только она с тобой заговорит, скажи ей: «Приходи вчера!» Увидишь, что будет.

– Ты о ком?! – взвизгнула Валюшка. – Кто такая Знобея?!

– Вы ее Зенобией называете, – пояснил разноглазый. – На самом деле она такая же Зенобия, как я – Игорь Дымов.

Надо же, вот наглец, а?! Да на него без слез не взглянешь, а туда же – Игорь Дымов! Да ему до Игоря как до Луны!

– Ну, от скромности ты не умрешь, – презрительно бросила Валюшка.

– Да я вообще не умру, – успокоил мальчишка. – Ни от скромности, ни от чего-то другого.

– Типа, мы бессмертные, да? – ехидно уточнила Валюшка.

– Мы? – удивился мальчишка. – Ты – нет, к сожалению. Я – да… – помолчал и добавил со вздохом: – Тоже к сожалению!

Ну, это было что-то уже совершенно несусветное!

– Да кто ты вообще такой?! – возмущенно выкрикнула Валюшка.

– Я? – растерянно проговорил он. – Наверное, пока еще никто… Ну да, ни то ни се. Знаешь, как говорится: и от своих отстал, и к чужим не пристал. Самый настоящий никто, значит, и есть.

– То есть тебя можно так и называть? – ехидно уточнила Валюшка, но этот тип, похоже, издевки не уловил, потому что охотно кивнул:

– Конечно. Выбирай, на каком языке это слово тебе больше нравится. Например, по-латыни «никто» – немо, по-английски – ноубоди, по-французски – персон, по-немецки – кейнер, по-итальянски – нессуно, по-испански – нингуньо…

– Нет, мне больше нравится по-русски, – перебила его Валюшка. – Никто – значит, Никто!

– Как хочешь, – покладисто согласился он.

– Слушай, Никто! – задушевно попросила Валюшка. – Отстань от меня, ладно?

– Даже не собираюсь, – развел он руками. – Я бы рад это сделать, но, честно, не могу!

Неизвестно, что больше вывело Валюшку из себя: что он даже не собирается выполнить ее просьбу и отстать или что рад бы это сделать!

Так… она курносая, это во-первых, а во-вторых, он рад бы от нее отстать… Какая девчонка стерпит больше оскорблений от парня, чем натерпелась от него Валюшка за каких-то несчастных два дня?!

– Ну вот что, Никто! – выкрикнула она. – Ты мне реально осточертел, понял? Исчезни с моих глаз! Пропади пропадом! Хоть сквозь землю провались!

И он… исчез.

Честное слово! Вот только что стоял рядом – и вот его уже нет!

Где-то вдали громко залаяла собака, но Валюшке было, понятное дело, совсем не до нее.

– Куда же он делся, этот Никто?! – пробормотала растерянно.

– Провалился сквозь землю, как ты и пожелала, – раздался нежный девичий голос.

Рядом стояла Зенобия.

– Как… сквозь землю? – удивилась Валюшка.

– Да так, – пожала плечами Зенобия. – Обыкновенно. Куда же еще ему деваться, как не провалиться в преисподнюю? А она ведь в глубинах земных находится. Вот он туда и провалился.

– Почему в преисподнюю? – тупо спросила Валюшка, совершенно переставая понимать хоть что-то в происходящем.

– Да потому, что он черт! – очень серьезно ответила Зенобия. – А черти обитают в преисподней.

Валюшка несколько раз моргнула, осваиваясь с такой несусветной новостью, но так и не смогла ни освоиться, ни ответить хоть что-то.

– Не веришь? – покосилась на нее Зенобия. – Ты его копыта видела?

– Какие ко… копыта? – Валюшка от изумления начала заикаться.

– Обыкновенные! – раздраженно рявкнула Зенобия. – Он козлоногий, как все черти. И хромой!

– Хромой – да, было дело, он хромал, – вспомнила Валюшка. – Но копыт я не заметила…

– Конечно, разве тебе могло взбрести в голову посмотреть! – хмыкнула Зенобия. – А надо всегда обращать внимание на такие вещи! Нормальные люди ходят в обуви, а у него вместо обуви копыта! Знаешь, когда в старину незнакомые парни вдруг приходили на вечерку, девки всегда улучали минутку и украдкой заглядывали под стол. Под столом видно, кто в сапоги обут, а у кого копыта!

– Так я же с ним за одним столом не сидела, – начала оправдываться Валюшка. – Куда же было заглядывать? Может, в другой раз…

– Надеюсь, он больше не появится, – успокоила Зенобия. – Хотя… кто его знает! Они, черти, жутко приставучие. И к черту их не пошлешь, сама понимаешь.

– А почему он вообще ко мне привязался? – возмущенно спросила Валюшка.

Зенобия взглянула на нее как на дурочку:

– А ты помнишь, какое сегодня число?

– Конечно, помню! – кивнула Валюшка. – Двадцать первое декабря. Среда! А что?

– То есть как это «а что»?! Ты все забыла?! Забыла, что происходило в прошлом году в эти дни?! – почти с ужасом прошептала Зенобия.

И Валюшку затрясло…

Да, в это самое время ровно год назад начались ее страшные приключения, связанные в Хельхеймом. Потому что в двадцатых числах декабря, когда солнце в северных странах совсем не выходит на небо и воцаряется непроглядная тьма, наступает Йоль – самая длинная ночь в году, которую еще называют ночью солнцестояния[5]! Валюшка словно бы увидела перед собой страницы «Мифологического словаря», который ей дала мама Марина и в котором она прочла: «Праздник, который приходится на эти числа, на эти тринадцать ночей, называется Йольтайд, или Ночи духов, потому что в это время боги и богини спускаются на землю, тролли и альвы[6] беседуют с людьми, а мертвые выходят из Нижних Миров. В Ночи духов Хель пожинает особенно много жертв. Также десятое число каждого месяца посвящено Хель, владычице Ледяного ада».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Об этом можно прочесть в повести Елены Арсеньевой «Демоны зимней ночи» (сборник «Большая книга ужасов – 2016», издательство «Эксмо», 2016).

2

Об этом рассказывается в повести «Сын тумана» в книге Елены Арсеньевой «Большая книга ужасов – 68», издательство «Эксмо», 2016.

3

Об этом идет речь в повести «Остров погибших душ» в книге Елены Арсеньевой «Самые страшные каникулы» (серия «Большая книга ужасов»), издательство «Эксмо», 2014.

4

Об этом можно прочесть в повести «Ночь на французском кладбище» в книге Елены Арсеньевой «Самые страшные каникулы» (серия «Большая книга ужасов»), издательство «Эксмо», 2014.

5

Дата солнцестояния незначительно смещается каждый год.

6

А л ь в ы – в скандинавской мифологии волшебные существа, искусные кузнецы и музыканты. Светлым, то есть добрым, альвам противопоставлены темные, злобные: гномы, тролли и цверги.