Анатолий Кудрявицкий - Летучий голландец Страница 6

– …он был женат шесть раз подряд, и все неудачно. Так вышло, что всех его жен звали Дортхен Петере… Да нет, это разные жены были, только вот имена у всех оказались одинаковые. На каждой из них он был женат по три месяца. Теперь, завидев издали девушку, которая ему нравится, он кричит ей: «Эй, Дортхен Петерc!» Если она откликается, он убегает.

Матросы загоготали.

– Эй, Япп, а ты правду говоришь? – поинтересовался кто-то.

– А зачем тебе правда, когда смешно? – ухмыльнулся другой.

– Магия имени, – глубокомысленно изрек старый матрос.

На палубе Дирк Слоттам проверял такелаж. Увидев молодого помощника капитана, как раз проходившего мимо, боцман спросил его:

– Что за человек этот лекарь?

Ван дер Вейде пожал плечами:

– Кто его знает… Итальянец, родом из Флоренции, но говорит почему-то с испанским акцентом.

– Не нравится он мне, – сказал Дирк.

– М-да, философия симпатии, – улыбнулся молодой офицер, человек образованный, в свое время учившийся в университете. – Я вот вам расскажу одну историю о человеке, который был очень популярен в народе. О нем даже песни слагали.

Дело было в одной заморской испанской колонии, которая называлась Санта-Анна, – не буду говорить, где она расположена. Губернатор дон Альваро де Фуэнтес любил покой, однако ему приходилось колонией той управлять, то есть заниматься беспокойным делом. Более же всего дон Альваро любил играть на клавесине. Его офицеры тем временем гонялись за пиратами. Губернатор не отдавал им приказов, но офицеры были весьма деятельны. Пиратские корабли разлетались как осы из гнезда, когда по нему бьют палкой. Порою палка доставала одну-две из этих ос, но самого упорного и кровожадного из пиратов поймать никак не удавалось. Звали его Гассан, он потопил уже десяток купеческих кораблей и поубивал множество народу. Пленных он не брал.

Офицеры ловили его восемь лет и так и не поймали. Гассан попался сам – забрел ночью в город к какой-то девке, а наутро случайно встретил на улице сержанта, что знал его в лицо. Когда пирата вязали, он без всякого оружия лишил жизни того самого сержанта, задушив его голыми руками.

Пленника привели к губернатору, восседавшему за чаем на террасе дворца. Перед доном Альваро стоял чернобородый зверь – коварный, бесстрашный и безжалостный. Офицеры предложили так же безжалостно его вздернуть.

Губернатор посвятил то утро менуэту Куперена. Младшая дочь уже умела играть эту пиесу, теперь предстояло продемонстрировать ей тонкости трактовки. Эта сложная задача набросила тень заботы на златокудрое губернаторское чело.

«Казнить? – удивленно проговорил дон Альваро, и капельки пота выступили на его лбу. – Вы хотите так вот легко устранить все трудности – и его, и ваши? Нет, пусть он ощутит всю неотвратимость кары, всю насущную необходимость гармоничной жизни». – «Дон Альваро, он же убийца! – выступил вперед молодой лейтенант де Кастро, юный герой со шрамом через всю щеку. – Он убил девяносто шесть человек!» – «Но ведь не сто же, дорогой мой, – улыбнулся губернатор. – Казнить – это бездарно. Бросьте его в каменный мешок».

Гассан смотрел на него исподлобья взглядом хищного животного, которому дали шанс уцелеть. Ухмылка появилась на его блудливых губах.

Пирата увели. Офицеры еще долго не отступались, но губернатор страдальчески наморщил лоб: «Настаивать – это неэстетично».

Шли дни. Гассан сидел в каменном мешке и слушал через вентиляцию звуки клавесина. Через неделю он от этих звуков настолько осатанел, что ночью пробил стену спинкой от кровати, взобрался по печной трубе в покои губернатора, удушил двух его дочерей и жену, а самого губернатора, сломав пополам, засунул в клавесин.

Выбираясь из дворца, Гассан тяжелым подсвечником размозжил головы четверым охранникам, а затем, в виде компенсации за труд, прихватил мешок с монетами. Убедившись по дороге, что это не золото, разбойник швырнул мешок окрестным нищим.

Утром горожан разбудили булькающие звуки валторны с пиратского брига, несколько напоминавшие извержение больного кишечника. Лейтенант де Кастро дал в сторону брига запоздалый залп из гаубиц.

Так пират пополнил список своих жертв и даже перекрыл круглую цифру на столько же, сколько ранее не хватало. Поговаривали, что, если бы следующего губернатора выбирали, а не назначали, им бы точно стал Гассан.

Ну вот, а теперь скажите, что вы думаете о симпатиях и антипатиях, а также о популярных в народе личностях, – завершил свое повествование молодой помощник капитана.

Боцман не нашелся что ответить.

15

Плавание – это перемещение тел в сопротивляющейся среде. Среда эта колышется в самой себе и собою довольна. «Кому только в голову придет во мне перемещаться, – думает она, – и вообще, там, где я существую, всякое движение возможно лишь с моего позволения и при моем участии. Кого я не допускаю в себя, тот не поплывет».

Однако каждое исключение из сего правила однажды возьмет да и бултыхнется в воду откуда-то сверху, рождая возмущенные брызги. «Не ждали, – водянисто поет среда, – да и, в сущности, надо ли это?» Но ветер – а ему только дай возможность покуролесить – уже толкает плавучее тело куда-то к подразумевающимся берегам. И все это называется плаванием. Или может быть, судьбою.

Как-то вечером вахтенный заметил шлюпку – она дрейфовала без паруса и без весел. Подошли поближе, подцепили шлюпку багром. На дне лежал человек, лицом вниз. Убедившись, что он дышит, его перенесли на корабль. Это был пожилой мужчина, и одежда на нем выдавала его высокое происхождение. Сейчас его бархатный камзол превратился в лохмотья, на затылке была рана, вокруг запеклась кровь. Скорее всего, он стал жертвой пиратов, каким-то образом заплывших в эти южные воды, хотя обычно южнее Канарских островов они не забирались.

Пришел лекарь, разогнал матросов и склонился над лежащим.

– Не жилец, – наконец сказал он.

Дирк, только подошедший, уловил на лице лекаря еле заметную усмешку – как будто он радовался чужому несчастью.

Подошел и капитан, как раз в тот момент, когда лекарь расстегнул пояс лежащего и из него высыпались монеты. Капитан наклонился, подобрал пару монет и стал их рассматривать,

– Дублоны, – сказал он. – Это испанец. Бросьте его в море.

– Может, он выживет? – неуверенно возразил боцман.

– Это испанец, – повторил капитан. – Враг. Исполняйте приказание.

«Боится, что этот испанец его узнает», – подумал боцман.

Уже почти стемнело. Лекарь взял испанца за плечи, Дирк – за ноги, тело раскачали и бросили в воду. Послышался слабый стон – и испанец пошел ко дну.

– Нехорошо мы поступили, – покачал головой боцман. – Он мог бы выжить.