Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья Страница 6

– Если ты сбежишь с Фэй, то она бросит тебя так же, как бросает всех других, – сказала Клео. – Признайся, Фэй возвращается к тебе, потому что ее устраивает твое положение и что у тебя в подвале есть вендари.

– Может быть, – согласился Мэтокс.

Иногда Ясмин пыталась понять, любил ли он вообще хоть кого-то? Потому что любовь для девочки начальных классов представлялась еще чем-то божественным. Мэтокс действительно любил. Но только не Клео – точно. И не Фэй. Он любил слугу вендари, слугу Вайореля. Девушку звали Крина, и ее убили свихнувшиеся слуги. Потом Мэтокс убил их и привел Эмилиана к Вайорелю. Все это Ясмин видела в мыслях отца, хоть он и прятал их от своего ребенка. Узнала Ясмин и то, что мать заразилась вирусом по вине отца. Но мать простила отца. Он подкупил ее вечностью, которую обещала кровь вендари, как когда-то его подкупила Крина. Правда, в те дни Мэтокс не жаждал вечности. Не жаждала вечности и Крина. Ясмин многого не понимала в этих отношениях, но чувствовала, что в них действительно было что-то волшебное. Словно чувства и плоть стали одним целым. Позднее Ясмин стала подсматривать за ментальными вакханалиями в вымышленных мирах, которые устраивали Мэтоксы с другими сверхлюдьми. Это был их общий внутренний мир.

Обычно новых друзей привозила Фэй. Это было смыслом ее жизни – скитаться по стране в поисках похожих на нее и Мэтокса людей. Мужчины, которых привозила Фэй для Клео, не нравились Ясмин. Впрочем, не нравились ей и женщины, предназначенные отцу, потому что это раздражало мать, которая смирилась с Фэй, но остальных отказывалась принимать, закатывая мужу скандалы. Скандалы из-за женщин для него, скандалы из-за мужчин для нее. Она хотела иметь право выбора, но вирус щадил лишь этот новый вид людей. И это бесило Клео. Бесил сам факт, хотя в действительности она уже давно устала от всех этих отношений, которые были у нее до того, как вирус попал в кровь. И еще ее бесило, что Эндрю Мэтокс так счастлив, когда приезжает Фэй. Этой паре, казалось, и не нужны никакие ментальные проекции, чтобы побыть вдвоем.

Ясмин слышала, как ночами отец идет в комнату для гостей, где спит Фэй. Девочка затыкала уши, надеясь, что это поможет блокировать чужие чувства и мысли, которые она могла читать. Пошлые мысли… Но отец и Фэй иногда просто разговаривали всю ночь. Или лежали на кровати рядом. Мать не знала об этом, злилась, ревновала и шла к мужчинам, которых привозила Фэй. Но и в тех постелях Клео обычно ждало фиаско, как это случалось и в жизни до вируса. Ясмин нашла в воспоминаниях матери и название операции, которую предлагал ей сделать один знакомый хирург – кольпорафия. Это слово долго пугало Ясмин, ассоциируясь с чем-то темным и мрачным, как мысли вендари, которого отец держал в подвале. Лишь в старших классах она смогла понять, что в действительности означала эта операция, но мерзкие ассоциации не прошли, лишь сменились чем-то другим, идентичным. Нечто подобное Ясмин чувствовала, и когда Фэй один год жила сразу с двумя мужчинами. Ясмин заглядывала в мысли отца, но там не было ревности и злости. Злилась вновь Клео, решив, что Фэй привезла этих мужчин для нее – наигралась и решила избавиться, подарив отбросы жене своего единственного постоянного любовника.

– Ты действительно этого хочешь? – орала Клео на Мэтокса.

– Я вообще ничего не хочу, – пожимал он плечами. – И тебя никто ни к чему не принуждает.

Но закончилось тогда все, как и обычно – мерзко и грязно. Система дала сбой лишь однажды, когда Фэй привезла женщину. Женщину не для Мэтокса, как это уже случалось, а женщину, которой нравились женщины. В тот раз Ясмин отметила, что и отец держался как-то отстраненно, зато не было ни ссор, ни скандалов. Они, как обычно, принимали кровь вендари, но на этом все закончилось. Потом Фэй бросила эту женщину… Странно, но именно Фэй показала Илиру, что в подвале их дома находится плененный вендари. Это была просто случайность. Такая же, как то, что он узнал о беременности Ясмин. Близость с Гэврилом была ее выбором, желанием стать не такой, как семья, которая выкачивает из него кровь. Никогда прежде Илир не видел ничего более отвратительного. Чувства были такими яркими и чистыми, что Эрбэнус, изучая их, не смог закрыться и позволил отвращению заполнить свой разум, свое сердце. После этого наблюдать за расправой Илира над Мэтоксами и гостями в их доме было даже приятно. Потом Эрбэнус увидел Гэврила. Отец не мог победить Илира, но он надеялся замедлить его, позволив Ясмин бежать, после того как она освободила его от пут и напоила кровью своего бывшего парня. Эрбэнус видел в мыслях Илира, как Гэврил поднимается по лестнице, выходит из подвала. Дом Мэтоксов горел. Сам Эндрю лежал у ног Илира – мертвый с выдавленными глазами.

– Ты понимаешь, что не сможешь победить? – спросил Илир Отца Наследия.

Гэврил не ответил – счел ниже своего достоинства отвечать. Тени окружили пылающий дом. Тьма забурлила, словно два океана встретились и ни один не собирался уступать другому. Затем силы Гэврила кончились – сказались годы голода, да и не могли вырождающиеся вендари соперничать с детьми Наследия. В глазах Отца не было страха. Он принял смерть с холодным, горделивым безразличием. Илир не понял этого. Он был разочарован. Битва длилась не больше пары минут. Ясмин сбежала, унесла в своем чреве ребенка вендари. Рассвет озарял залитую кровью улицу. Скольких в эту ночь убил Илир? Двадцать человек? Сто? Он оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать, на что бы еще обрушить свой гнев. Но все вокруг были мертвы… Почти все. Илир увидел Клео Вудворт – услышал, как хлопают ее глаза. Заглянуть в ее мысли было просто – она не была сверхчеловеком. По сути, употребляя кровь вендари, она превратилась в обыкновенную слугу. Мысли Клео не понравились Илиру. Особенно ее воспоминания. Голодные тени потянулись к уцелевшей женщине, но Илир прогнал их. Он хотел забрать ее жизнь своими руками. Клео поняла это по его глазам. Где-то рядом лежал с выдавленными глазами ее муж. Кровь вендари сохранила этим людям молодость, но наделила сердца пустотой и одиночеством.

– Кричи, – велел Илир Клео. – Умоляй пощадить тебя.

Но Клео молчала так же, как молчал прежде Гэврил. И не было в ее глазах страха.

– Почему ты не боишься меня? – спросил Илир.

– Ты забрал у меня всех, кто был мне дорог, – сказала Клео. – Мне не за кого больше бояться.

– Ты можешь бояться за себя.

– Я видела вещи и страшнее, чем свихнувшееся отродье. Для меня ты лишь акула, которая почувствовала кровь. Всего лишь машина для убийства. Разве машину можно бояться?

Илир не хотел, но не мог удержаться, чтобы не заглянуть в мысли Клео, узнать, кто или что напугало ее в прошлом.