Стивен Кинг - ОНО Страница 66

Там внизу, на льду, стояла какая-то фигура.

Бен пристально посмотрел на нее и подумал: «Там, внизу, кажется, стоит какой-то человек, но может ли он быть одет в то, во что одет? Это невозможно, не так ли?»

На человеке было нечто, похожее на серебристо-белый костюм клоуна. На полярном ветру костюм раздувался и морщился. На ногах у него были огромные оранжевые ботинки. Они соответствовали пуговицам-помпонам, которые шли по переду костюма. Одной рукой он держал клубок веревок, которые переходили в связку воздушных шаров, и когда Бен увидел, что шары плывут в его направлении, он почувствовал, как нереальность все сильнее окутывает его. Он закрыл глаза, потер их, открыл. Шары все еще плыли к нему.

В голове он слышал голос мистера Фазио: «Берегись этого кусачего мороза, парень».

Это, должно быть, галлюцинация или мираж — какие-то проделки погоды. Там, внизу, на льду мог быть человек. Бен подумал, что возможно даже, чтобы он был одет в клоунский костюм. Но шары не могли плыть по направлению к Бену, против ветра. И все-таки это было именно так.

— Бен! — позвал клоун на льду. Бену показалось, что голос этот только у него в голове, хотя, по-видимому, он слышал его собственными ушами. — Хочешь шарик, Бен?

В этом голосе было что-то настолько ужасное, настолько зловещее, что Бену захотелось убежать немедленно, но его ноги, казалось, приросли к тротуару, как качели на школьном дворе вросли в землю.

— Они летают, Бен! Они все летают! Попробуй один и увидишь!

Клоун начал идти по льду к мосту через канал, где стоял Бен. Бен видел, как он идет; не двигаясь, он наблюдал за ним, как птица наблюдает приближающуюся змею. Шары должны были бы лопаться в таком насыщенном холоде, но они не лопались, — они плыли над клоуном и перед ним, хотя должны были быть позади него, рваться назад, в Барренс… откуда, как что-то подсказывало Бену, это существо пришло.

Теперь Бен заметил кое-что еще.

Хотя последний дневной свет пролил розовое зарево на лед Канала, клоун не отбрасывал тени. Никакой.

— Тебе здесь понравится, Бен, — сказал клоун. Теперь он был настолько близко к Бену, что тот мог услышать шарканье его смешных ботинок по неровному льду. — Тебе здесь понравится, я обещаю, всем мальчикам и девочкам, которых я встречаю, нравится здесь, потому что это, как Остров Удовольствий в «Пинокио» или Страна Никогда в «Питере Пэне»; они никогда не вырастут, а этого хотят все дети. Так давай! Любуйся красивыми местами, играй с шариком, корми слонов, катайся с горки! О, тебе понравится, и, о, Бен, как ты полетишь…

И несмотря на свой страх, Бен понял, что какая-то часть его действительно хочет шарик. У кого еще на свете был шарик, который летал против ветра? Кто слышал о таком чуде? Да… он хотел шарик, и он хотел увидеть лицо клоуна, которое склонилось ко льду, как будто прячась от убийственного ветра.

Клоун посмотрел вверх, как бы испугавшись, и Бен увидел его лицо.

«Мумия! О Боже мой, это мумия!» — была первая мысль, сопровождавшаяся безумным ужасом, который заставил Бена схватиться руками за ограждение моста, чтобы не упасть в обморок. Но, конечно же, он не был просто мумией, не мог быть мумией. О, существовали египетские мумии, множество их, он знал это, но его первой мыслью было, что это тот самый пыльный монстр-мумия, которую играет Борис Карлофф в старом кино, он как раз в прошлом месяце смотрел его допоздна в Театре Шока.

Хотя нет, это не была та мумия, не могла быть, киномонстры нереальны, все знают это, даже маленькие дети. Но…

Клоун не носил грима. И не был он просто запеленат в ворох бинтов или повязок. Бинты были, большинство — вокруг его шеи и запястий — развевающиеся на ветру, но Бен мог отчетливо видеть лицо клоуна. Оно было глубоко прорезано линиями, кожа — пергаментная карта из морщин, ободранных щек, сухой плоти. Кожа на лбу была потрескавшаяся, но бескровная. Мертвые губы широко улыбались, зубы торчали вперед, как надгробные камни. Десны были разъеденные и черные. Бен не мог видеть никаких глаз, но что-то мерцало глубоко в угольных ямах сморщенных впадин, что-то, как холодные драгоценности в глазах египетских жуков-скарабеев. Ему казалось, что он ощущает запах корицы и пряностей, тлеющего савана, пропитанного таинственными лекарствами, песком и кровью, настолько старой, что она высохла до чешуек и крупинок ржавчины…

— Мы все здесь летаем — квакающим голосом сказал клоун-мумия, и Бен с новым ужасом осознал, что так или иначе он подошел к мосту, он был сейчас как раз под ним, протягивая сухую и скрюченную руку, на которой лоскутья кожи болтались, как флажки, руку, на Которой видна была кожа, похожая на желтую слоновую кость.

Один почти бесплотный палец ласкал кончик его ботинка. Паралич Бена прошел. Тяжело ступая, он прошел остаток пути через мост, когда на здании ратуши пробило пять. Часы перестали бить, когда он добрался до противоположной стороны. Это, наверно, был мираж, это должен был быть мираж. Клоун просто не мог бы пройти так далеко за те десять — пятнадцать секунд, пока били часы.

Но его страх не был миражом; не были миражом горячие слезы, которые сочились из его глаз и тотчас замерзали на щеках. Он бежал, ботинки стучали по тротуару, и слышал за собою, как мумия в клоунском костюме выбирается из Канала, древние окаменевшие ногти скребутся о железо, старые суставы скрипят, как несмазанные петли. Он мог слышать сухое свистящее дыхание через ноздри, которые лишены влаги, как проходы-туннели под Великой Пирамидой. Он мог чувствовать песчаный аромат его савана, и он знал, что через минуту руки клоуна, такие же бесплотные, как геометрические фигуры, которые он делал из своего конструктора, опустятся ему на плечи. Они развернут его к себе, и он будет смотреть в это морщинистое, улыбающееся лицо. Мертвый поток дыхания клоуна выльется на Бена. Черные глазницы с их мерцающими глубинами склонятся над ним. Беззубый рот зевнет, и Бен будет иметь шарик. О, да. Все шарики, которые он хочет.

Но когда он добежал до угла своей улицы, рыдающий и взвинченный, и его сердце билось как сумасшедшее, отдаваясь в ушах, когда он наконец посмотрел через плечо, улица была пустынна. Арочный мост с его низкими бетонными откосами и старомодным булыжным покрытием был тоже пустынен. Он не видел самого Канала, но чувствовал, что если и увидит его, там тоже ничего не будет. Нет, если бы мумия не была галлюцинацией или миражом, если бы она была реальной, она бы ждала под мостом — как тролль в сказке о трех козлятах.

Под. Прятаться под.

Бен спешил домой, оглядываясь назад через каждые несколько шагов, пока дверь не закрылась за ним на замок. Матери он объяснил — она так устала от особенно тяжелого дня на прядильной фабрике, что, по правде говоря, не очень соскучилась по нему, — что он помогал миссис Дуглас считать книги. Затем он сел ужинать лапшей и остатками воскресной индейки. Он запихнул в себя три порции, и с каждой порцией мумия удалялась все дальше и становилась похожей на сон. Она не была реальной, такие вещи никогда не бывают реальными. Они входят в жизнь только между коммерческими показами телефильмов поздно ночью или в течение субботних утренников, где вы счастливы тем, что можете за двадцать пять центов получить двух монстров, а если у вас есть лишний двадцатипятицентовик, вы можете еще купить воздушную кукурузу и съесть ее в свое удовольствие.