Птенец человеческий - Федор Галич Страница 7

Птица же, принимая жаркие объятия (упирающегося и цепляющегося за неё) «птенца» за страх «сыночка» перед неизвестностью, со знанием дела подталкивала глупышку к краю гнезда, предвкушая материнский экстаз от его первого полёта. Поняв, что силы не равны и сопротивление бесполезно, Андрей набрал полные лёгкие воздуха и, поддавшись «материнской» воле, вывалился из гнезда.

Услышав вслед ободряющий крик птицы, Андрей начал сумбурно и активно размахивать изо всех сил руками. Хватаясь за воздух, как за поручни, он пытался поймать воздушную волну, чтобы проскользив по ней, как по ледяной горке, подпрыгнуть, словно на трамплине и, широко растопырив руки с ногами, взмыть в небо. Но быстро приближающаяся к Андрею земля демонстрировала на небе полное «безволнье», штиль и безоблачную ясность. Парящей над ним птицы Андрей тоже не наблюдал и, соответственно, надежды на спасение у него разбились чуть раньше него самого.

В последний момент, привычно закрыв глаза, он постарался представить летящую на него землю — голубым, глубоким, прозрачным бассейном, а себя — ныряющим с вышки в воду пловцом. И как только он почувствовал в расслабленном теле схожую с подводными ощущениями невесомость, Андрей резко оттолкнулся о воздушное пространство, имитируя «всплытие» на поверхность после нырка. Проплыв по воздуху несколько метров вверх, Андрея снова начало тянуть вниз, ко «дну». Сделав повторный «гребок» руками в воздухе, его тело вновь послушно взлетело на несколько метров ввысь и по плавной траектории совершило образный полукруг.

Ощущая в себе необыкновенную лёгкость и незнакомое, до сей поры, чувство не свободного, а управляемого полёта, Андрей боялся открывать глаза, чтобы не «сглазить» и не вспугнуть эту хрупкую надежду на спасение. Он не хотел увидеть себя, со стороны, лежащим в окровавленной нелепой позе, предполагая, что физически он должен быть уже мёртв. Однако, в то же время, чётко ощущая по-прежнему торчащие из него руки и ноги, он понимал, что вылетевшая из тела душа не могла быть «укомплектована» частями бывшего тела. Это, конечно, могло быть всего лишь симптомами мышечной памяти, но в любом случае, новые ощущения были настолько приятными, что Андрею было уже всё равно, умер он или нет. Если умер, то смерть показалась ему не такой уж и страшной и болезненной! А если случилось чудо, и он научился по-настоящему летать, то на это он непременно должен был взглянуть собственными глазами! Приняв окончательное решение встретиться с явью взглядом, Андрей уверенно приподнял дрожащие от страха веки.

Проплывающие под ним зелёные деревья и кусты то приближались, то отдалялись от него, в зависимости от взмахов его рук. Балансируя между небом и землёй, Андрей чувствовал себя суперменом, первым Человеком-птицей на Земле. От радости он издавал громкие и протяжные крики, но эти крики уже мало напоминали человеческие. Не в состоянии насытиться новыми ощущениями, он жадно порхал над землёй, стараясь облететь каждый уголок зелёной Планеты и побывать там, где ещё не вступала нога человека. Ему хотелось рассказать о своих сверхспособностях всему миру: родителям, соседям, коллегам, голубям, а ещё лучше — показать! Но, в то же время, на параллельном курсе, вместе с восторгом, летели ещё и сомнения о том, как люди воспримут его обретённые фантастические способности? Разделят ли они его радость или запрут его в клетку и будут изучать как редкий вид, пока он не заговорит, как попугай, и не раскроет им секрет своих способностей? И что он им в таком случае расскажет? Как его похитила огромная древняя птица, поселила его в своём гнезде, выкормила насекомыми и выбросила с высоты птичьего полёта, чтобы он научился летать? Тогда на него точно наденут смирительную рубашку, поселят в «клетку» для душевнобольных и начнут принудительно лечить его от «мании летания» до тех пор, пока он не станет самым обыкновенным человеком, который сможет летать лишь только во снах.

— Ну, уж, не-е-ет! К людям я больше не вернусь! Раз уж я заново рождён, чтобы летать, я не стану снова ползать! — тихонько «прочирикал» себе под «клюв» АндрейТавис, и полетел в сторону родного гнезда.