Стивен Кинг - Светящийся Страница 7

эту комнату. Перевернутый стол. Разбитое окно, врывающийся внутрь снег. Гардины, висящие криво. Низенький шкафчик, валявшийся крышкой вниз.

Снова гулкие шаги — мерные, страшные. Разлетелось стекло. Хриплый голос, голос безумца, еще более ужасающий из-за того, что кажется знакомым.

— Выходи, выходи сюда, проклятый засранец, прими свое лекарство.

Треск… Треск разлетающейся двери. Рев ярости и удовлетворения. Неужели это и есть то самое «ЬТРЕМС», увиденное в зеркале?

Снег, несущийся по комнате. Картины, сорванные со стен. Проигрыватель,

Мамин проигрыватель?

валяющийся на полу. Ее любимые пластинки — Григ, Гендель, Битлы, Арт Гарфункель, Бах, Лист, — разбросаны по полу. Столб света, падающий из открытой двери соседней комнаты — ванной, резкий белый свет и слова, мерцающие в зеркале на дверце медицинского шкафчика: ЬТРЕМС, ЬТРЕМС, ЬТРЕМС.

И на краю фарфоровой ванны — рука, безжизненно свисающая до пола, медленная струйка крови, стекающая по одному из пальцев на кафельный пол.

— Нет, о нет, нет!

Пожалуйста, Тони, не пугай меня, ради Бога.

ЬТРЕМС, ЬТРЕМС.

Перестань, Тони! Перестань сейчас же!

Темнота.

Во тьме гулкие шаги стали громче, отдаваясь эхом со всех сторон.

Вдруг Денни оказался в темном холле — он сидел на корточках посреди голубого ковра с переплетениями черных линий, образующих джунгли. Сидел, прислушиваясь к тяжелым приближающимся шагам, и вот темная фигура вывернула из-за угла и двинулась к нему, источая запах крови и неотвратимой судьбы. Монстр злобно размахивал клюшкой, по временам ударяя ею об стену так, что фонтаном била штукатурная пыль.

— Подойди ко мне и прими свое лекарство. Прими его как мужчина.

Гигантский монстр приближался к Денни, распространяя вокруг сладко-кислый запах мертвечины. Он размахивал клюшкой, рассекавшей воздух со зловещим свистом, затем следовал глухой удар в стену, выбивавший сухую пыль, от которой у Денни чесалось в носу и першило в горле. Маленькие красные глазки сверкали в темноте. Монстр оказался рядом и заметил Денни, распластавшегося по стене. А люк на потолке над его головой был закрыт.

Темнота. Чувство полета.

— Тони, забери меня отсюда, пожалуйста, забери…

И он снова оказался на Апарахоу-стрит, на бровке тротуара, весь мокрый от пота, так что рубашка прилипла к спине.

В ушах у него все еще звучал тяжелый размеренный гул шагов. В нос ударил запах мочи, исходивший от штанишек, — в приступе страха он обмочился. Ему все еще виделась рука, перевесившаяся через край ванны: по ее пальцам стекала кровь и стекало то необъяснимое слово, что страшнее всех остальных: ЬТРЕМС!

А на улице вовсю сияло солнце. Вокруг были реальные веши, кроме Тони, который стоял в конце улицы, похожий на маленькое пятнышко. Поэтому его голос казался тихим, тонким и приятным: «Будь осторожнее, док…»

И в то же мгновение Тони пропал, а из-за угла показался «жук», тащивший за собой шлейф синего дыма. В одно мгновение Денни вскочил с тротуара и бросился к отцу, размахивая руками и вопя во все горло:

— Папа, эй, папочка! Привет, папа!

Джек подвел свой «фольксваген» к тротуару, выключил мотор и открыл дверцу. Денни подбежал к нему и вдруг замер на месте, вытаращив глаза. Сердце подкатило к горлу и остановилось. Рядом с папой на сиденье лежала короткая клюшка, конец ее был покрыт кровью и волосами.

Потом клюшка превратилась в сумку с покупками.

— Денни, ты здоров, док?

— Да-а, со мной все в порядке, — он подошел к отцу, прижался лицом к брезентовой куртке на меховой подкладке и обнял отца крепко-крепко.

— Эге, да ты мокрый как мышь. Нельзя сидеть на солнышке столько времени.

— Кажется, я нечаянно заснул. Я люблю тебя, папочка, и долго ждал тебя.

— И я люблю тебя, Денни. Я привез кое-что из продуктов. Ты уже достаточно большой, чтобы отнести сумку домой…

— Скажешь тоже, конечно, отнесу.

— Док Торранс — самый сильный мужчина на свете. — Джек потрепал сыну волосы. — Только вот любит засыпать на улице.

Потом они пошли к дому, а мамми уже поджидала их на крыльце. Денни стоял на второй ступеньке и смотрел, как они целовались. От них исходила любовь, такая же, как от той парочки, что гуляла по улице, взявшись за руки. От радости Денни захотелось прыгать.

Сумка с едой — всего-навсего сумка — оттягивала ему руки. Все в порядке: папа благополучно вернулся домой и не совершил Дурного Поступка.

Но страх, холодный и безжалостный, сжал его маленькое сердце при воспоминании о загадочном слове, запечатлевшемся в зеркале его души: ЬТРЕМС.

4. В телефонной будке

Джек припарковал свой «фольксваген» у Рексоллского торгового центра и заглушил мотор. Некоторое время он размышлял, не поехать ли дальше, чтобы сменить топливный насос, но снова решил, что не может позволить себе этого. Если «жук» пробегает до ноября, то может уйти в почетную отставку без ремонта. В ноябре снег в горах будет высотой до крыши «жука»… а может быть, и выше, чем три «жука», поставленных друг на друга.

— Останешься в машине, док? Я тебе принесу шоколадку.

— А я могу пойти с тобой?

— Мне нужно позвонить по личному делу.

— А из дома ты не мог позвонить?

— Понадобился бы талон.

Несмотря на бедственное положение с финансами, Венди настояла, чтобы в квартире установили телефон. У них ребенок, выставила она довод, — особенно такой, как Денни, страдающий обмороками, и им никак нельзя обойтись без телефона. Поэтому Джек с трудом наскреб тридцать долларов на установку и девяносто долларов на уплату за пользование, что проделало громадную брешь в их бюджете. А телефон до сих пор молчал, за исключением двух случаев, когда их номер набрали по ошибке.

— Принеси мне шоколадку «Кошка Руфь», папочка.

— Хорошо. А ты сиди и не балуй с переключателем скоростей.

— Ладно, я буду разглядывать карты.

Как только Джек вылез из машины, Денни открыл дверцу перчаточного отделения и вытащил пять потрепанных дорожных карт штатов Колорадо, Небраска, Юта, Вайоминг и Нью-Мексико. Ему нравились карты, нравилось водить пальцем по дорогам. На его взгляд, их переезд на запад имел то преимущество, что теперь его палец мог путешествовать по новым дорогам.

Джек подошел к стойке, купил плитку шоколада для Денни, газету и октябрьский номер «Райтерc Дайджест» — для себя. Он протянул продавщице пять долларов и попросил сдачу четвертаками. Бренча в ладони серебряными монетками, направился к телефонной будке. Отсюда он мог видеть Денни. Тот сидел в машине, склонив голову над картами. Чувство нежности к малышу охватило Джека, хотя лицо его сохраняло мрачную неподвижность.