Анджей Ваевский - Сноходец Страница 7

— Крошка, а ты хорошенькая.

И все бы ничего, но говоривший оказался восьмиклассником Юркой Дымовым, по которому сохли все девочки старше третьего класса, да и младшие тоже.

— Я не крошка, — детская обида моментально зазвенела в голосе.

— Да ладно тебе, я же ласково, — Юрка улыбался.

Окружающие притихли. За Дымовым ходила слава ловеласа, и к девочкам он всегда проявлял внимание. Застать его болтающим с очередной школьницей не составляло труда и никого не удивляло. Вот только октябрятский значок на шлейке фартука Яринки свидетельствовал о том, что девочка явно не достигла того возраста, который интересен Димке.

— Ласково будешь с бабушкой своей, — отрезала мелкая и, продырявив носом небо, — удалилась. На самом-то деле она не стремилась гордо вздергивать подбородок, но весьма тяжелая коса постоянно оттягивала голову назад, вырабатывая у девочки королевскую высокомерную походку.

— Ох ты какая! — изумился вдогонку Дымов. Привычный к вниманию девочек и девушек, он не ожидал подобного отпора от такой малявки. И добавил, улыбнувшись: — Крошка, — за что и был награжден уничижительным взглядом зеленых глаз.

Год выдался достаточно спокойным и без потрясений. Дружба с одноклассницами крепла, а приставучий Юрка Дымов, не оставлявший надежд привлечь внимание зеленоглазой бестии, был неоднократно облит презрением хотя бы за то, что с его легкой руки прилипло прозвище "крошка".

Беда пришла на следующий год. Да и не беда вовсе, но в детских масштабах это было катастрофой. Сашкин класс расформировывали, поскольку в нем осталось лишь одиннадцать учеников. А допустимый минимум — пятнадцать. Мария неприятно удивилась тому, что сына нужно переводить в другую школу, и маленькая Яринка останется без присмотра старшего брата. Родители приняли решение наконец-то свести всех троих детей под крышей одного учебного заведения, переведя их в СШ N4 города Тореза. Под присмотр бабушки Катерины Ивановны. Именно под присмотр, а не с переездом к оной, поскольку от Снежного-5, поселка Ремовка, до вышеозначенной школы два километра пешком и две остановки на автобусе.

Для маленькой Яринки это был удар. Нет, не пугали ее два километра пешком, и не боялась она пристального ока бабушки, жившей в трех минутах от школы. Девочку лишили двух самых главных радостей: Маринки и балета. Она не успевала на балет, тем более что в новой школе с октября занятия третьего класса шли во вторую смену, а это лишало возможности после уроков встретиться с подружкой.

Детское горе было пресечено неоспоримым родительским словом. Яринка смирилась. А потом Мария пожалела о своем скоропалительном решении. В судьбу жителей Ремовки и, в частности, в судьбу семьи вмешалась стихия, спалив немало нервов.

Зимним вечером, отсидев все уроки во второй смене, Яринка привычно села в автобус, поскольку идти через темную балку страшно, хоть и быстрей. Две пересадки, от конечной до автовокзала Снежного, от автовокзала на 17-ом автобусе опять же до конечной. Однако в этот раз что-то пошло не так, и, доехав до остановки "шахта N6", автобус развернулся. Водитель оповестил пассажиров, что рейс отменяется и дальше не пойдет. Девочка хмыкнула, пожала плечами и решила, что пройти оставшиеся пять километров — да мелочи все это, ведь по дороге, кругом дома, а не глухая балка, где дикие кабаны иногда бегают. И она пошла.

Темень непроглядная, отчего-то ставшие очень тусклыми фонари едва выхватывали куски асфальта, по которому упорно шел ребенок. Непривычный, не по-зимнему теплый ветер подгонял в спину, и девочка без раздумий топала по обочине. Она уже поравнялась с бывшей школой, когда навстречу ей вынырнула фигура, спросившая, захлебываясь собственным голосом и слезами:

— Ира, это ты?

В непроглядной мгле пыльной бури мать не сразу разглядела собственного ребенка. Шедшая против ветра женщина наглоталась пыли и песка, колючим комом вставших в горле.

Укутанная матерью в необъятную шаль, Яринка была доставлена домой, и вернувшийся после патрулирования дороги через балку отец смог вздохнуть с облегчением. Она даже не заметила этой бури, просто приняв ее за теплый ветер. В спину. Потому и не обратила внимания, что с погодой происходит, в отличие от продиравшейся сквозь стихию Марии. За мелкую переживали в этот вечер все: родители стонадцать раз прокляли и свое решение о новой школе, и вторую смену для третьего класса. Благо, обошлось.

Но обошлось не сразу. Жители Снежного и Тореза оказались заперты по домам разбушевавшейся стихией. Ни до этого года, ни после него подобных бурь не наблюдалось. Конопатили окна и двери, чтобы хоть как-то оградить свои жилища от вездесущей пыли, пробивающейся в малейшие щели. Колодец находился по улице вниз домов на восемь, и Володька вешал на коромысло две выварки под крышками и так доставлял воду домой, неся тяжесть не только против ветра, но и в гору. Небольшого роста, глава семейства был все же крепышом из разряда "подковы гнет" и "кулаком быка завалит". Трехдневная изоляция от мира переживалась лишь благодаря тому, что он вот такой, муж и отец — настоящий мужик.

Четвертый класс ознаменовался первой сменой и тем, что Яринка смогла вернуться к танцам. Не к балету. Пропущенный год был пропущенным годом, а идти на класс младше не позволял возраст. Но девочке настолько хотелось танцевать, что она пошла в кружок при центральном Дворце культуры города Тореза, поскольку семейство перебазировалось из Ремовки в квартиру Катерины Ивановны, уехавшей в Златоустовку помогать младшей дочери Зинке с новорожденным.

Никаких особых потрясений не ожидалось. Гостившая часто и у этой бабушки, Яринка знала многих детей во дворе, поэтому чужой и одинокой себя не чувствовала. Да и брат всегда рядом. А еще есть развеселая тетка Зарифа, армянка, которая кормила своими пончиками всю дворовую детвору. И вообще очень милые соседи, которые скорее напоминали одну большую дружную семью, нежели именно соседей. Послевоенной постройки, барачного типа двухэтажный дом был облеплен во дворе "самостройными" летними кухоньками, и от первого тепла и до морозов не затихал веселый шум. Кто что приготовил — пробовали все.

Яринка вечно пропадала с братом и учившемся в параллельном классе татарчуком Сережкой, придумывая нехитрые детские игры вроде пряток и салок. Было весело, и ласковая тень беззаботного настоящего детства наконец-то окутала девочку. Она смеялась. Так звонко, что многим хотелось прикрутить звук.

Весной в семью пришла новость о том, что Валентин наконец-то женится. Его избранницей стала взрослая женщина с двумя детьми, которую он в прямом смысле отбил у мужа, — изрядно намяв тому бока и пересчитав зубы. Как говорил сам Валентин: "Это мой последний поезд, и я не уступлю". От раздоров и скандалов подальше было принято решение: переехать новоявленной семье на родину Валентина — поближе к Акулине Фоминичне. За сборами и разборами между Володькой и Марией вспыхнул очередной из участившихся в последнее время скандалов. Горячая нравом женщина в единый день сгребла детей в охапку и отправилась вместе с братом к матери, решив начать жизнь без мужа.