Анри Труайя - Жест Евы (сборник) Страница 8

– Это твоя обязанность, Марсель. Только ты можешь помешать нашему ребенку не совершить роковую ошибку.

Этот мужчина ищет с ней мимолетного удовлетворения. Он женат. Может быть, у него даже внуки.

– Она взрослая, – заметил Марсель Леближуа со скукой в голосе.

– Физически, но не морально, ты это хорошо знаешь! Поговори с ней! Меня она совсем не слушает, но тебя… но ты…

Он рассердился и заявил, что у него и так достаточно хлопот, и потому некогда заниматься еще и постельными связями Жижи; наконец, теперь девушка не может подцепить себе мужа, не показав на деле своих способностей между простынями, а он сам – приверженец свободной любви, он за эмансипацию угнетенного пола, упразднение ограничений и контроля над рождаемостью, и если ему и дальше будут надоедать этими историями о раздвинутых ногах, он возьмет обратный билет на первый же поезд, идущий на Париж. Изумленная заявлением, столь разительно расходящимся с привычными идеями супруга, Симона пристально на него посмотрела и прошептала:

– Ты этого скоро захочешь, Марсель, ты этого очень скоро захочешь.

Чуть погодя она заметила ему, что их сын перекрасил волосы, носит розовую шелковую рубашку, чесучовые брюки и золотой браслет на запястье.

– Ну и пускай, если это ему нравится, – ответил Марсель Леближуа, отвернув голову.

– А тебя не интересует, кто оплачивает ему подобную экстравагантность? – выкрикнула Симона.

– Он сам, конечно же.

– На пять франков в день, которые ты ему выдаешь? Нет, Марсель, ты закрываешь на это глаза, потому что тебя так устраивает! Однако тебе следует знать…

И она сообщила ему странные детали об отношениях, завязавшихся между Андрэ и незнакомыми господами самого разного возраста. Он отказался в это поверить, Впрочем, тем же вечером, посмотрев на сына попристальней, он вынужден был согласиться: действительно, нет ничего общего между тем темноволосым и вялым школьником, которого он знал еще совсем недавно, и гибким светловолосым загорелым юношей, который сегодня смотрел на него с выражением некой осторожной дерзости. Однако, повинуясь зову природного инстинкта, он решил не впутываться в решение этой головоломки, лишь бы сберечь личное спокойствие. Ему суждена более важная цель, он из страха проигрыша не может уделять даже малейшего внимания мелочным проблемам повседневной жизни. Чтобы двигаться дальше, он нуждается в облегчении нагрузки со стороны семьи. Отныне единственный его ориентир – зеленый блокнот. День и ночь в его голове, словно под легким бризом, переворачивались странички из записной книжки. Он наизусть помнил все ее иероглифы. Однако дешифровка их становилась все более обманчивой.

Вознаграждение продолжало уменьшаться раз за разом и в итоге скатилось к пяти тысячам франков. Прогрессирующая утряска довела нервную систему Марселя Леближуа до грани срыва. Через две недели отпуска он превратился в столь желчного критикана, что Симона больше не осмеливалась заводить с ним какие бы то ни было разговоры. Между тем Жижи съехала от родителей в студию, которую ей оставила в полное распоряжение одна из новых подружек. По крайней мере, это она так говорила. Андрэ вовсе перестал ночевать дома, катался на водных лыжах «как бог» и изредка объявлялся на пляже, держа нос по ветру и соблазнительно виляя бедрами.

Внезапно Марсель Леближуа решил, что в Каннах он просто растрачивает время, а настоящий след удастся взять, видимо, лишь в Париже. Потому им следует поторопиться с отъездом, вообще-то намечавшимся только через восемь дней. Когда он сообщил о своем намерении семье, запротестовали все. Здесь и такая погода, и только что обзавелись по-настоящему приятными друзьями!.. Рядом с женой и детьми, загоревшими до цвета черного хлеба, Марсель Леближуа один остался с бледным лицом и холодным разумом. Дабы оправдаться за принятое решение, он сослался на неважное финансовое положение. Действительно – у него оставалось всего две тысячи франков из тех четырех, которые он нашел. Сей аргумент смягчил раздражение Симоны, однако не поколебал бесчувственности дочери и сына. Те заявили, что благодаря вновь обретенным связям могут продлить свое пребывание в Каннах, не тратя на это ни единого су. Симона для приличия повозмущалась, а Марсель Леближуа выразил полное понимание. С его точки зрения, молодежь должна идти в ногу со своим временем и перешагивать через предрассудки стареющих предков. Только так Франция сможет лет этак через двадцать добиться признания и вновь обрести свое место в европейском сообществе. Обязанность родителей – лишь в том, чтобы отрекаться от обязанности быть родителями. Марсель Леближуа столь охотно об этом объявил еще и потому, что любой повод уклониться от личного родительского долга был ему теперь весьма кстати. Для очистки совести он выудил из Жижи обещание присматривать за братом и почаще писать письма. Дети, удивленные широтой ума родителя, расцеловали его, а Симона, прослезившись, бросила на него исподтишка одобряющий взгляд.

По возвращении в Париж у Марселя Леближуа оставалось четыре дня отпуска. Все эти четыре дня он носился по городу и рылся в книгах. Но всякий раз, докапываясь до сути той или иной цифры или какого-нибудь имени, он вынужден был признавать, что к разгадке не приблизился ни на шаг. День Трафальгарской битвы вместе с названием престижного ресторана, дополненные маркой лосьона для волос, ровным счетом ничего не означали. Было ли допустимо, что удача могла быть спрятана в родословной династии Капетингов, правивших Францией с Х по XIV век? А рецепт русских блинов, он что же – тянет на миллион старых франков? На самом деле цена успеха была уже далека от этой цифры: стоимость зеленого блокнота колебалась у отметки в пять тысяч франков, но акции снова могут вздорожать. Иногда Марсель Леближуа представлял себя рыбой, которую подсекли опытной рукой и теперь изматывают, понемногу отпуская леску, ослабляя ее натяг, затем вновь подтаскивают, точно рассчитав силу ее рывков, чтобы в конце концов совсем обессилевшую затащить в сачок. Эх, знать бы, как спрыгнуть с крючка! Но жало его засело глубоко и накрепко.

Он даже несколько раз кружил возле дома номер 50 по авеню Фош, где обитал его палач. Недавно выстроенное светлое здание с высокими, прозрачными, будто хрусталь, окнами, стеклянная, автоматически открывающаяся перед посетителями входная дверь, мраморный вестибюль и привратник в галунах!.. И несмотря на подобную роскошь, Жан де Биз столько хлопочет о своем блокноте, что публикует через каждые два дня объявления в газетах! Тут есть от чего помутнеть в голове у одного из самых уравновешенных бухгалтеров на свете…