Сакс Ромер - Ведьмино отродье Страница 9

статуэток и всевозможных предметов неизвестного назначения. Вновь заговорил Феррара:

— Там слева, Кеан, преинтереснейшая голова жрицы. Мозг вынули, а вместо него в полость поместили колонию жуков-кожеедов. Эти создания никогда не видели света, Кеан. Но я тебя уверяю, что у них есть глаза. У меня в коробке на столе около сорока экземпляров. Возможно, они тебя заинтересуют.

Роберт вздрогнул, но почувствовал себя обязанным взглянуть на эту отвратительную коллекцию. В квадратной коробке под стеклянной крышкой он увидел жуков. Они лежали рядами на подстилке из мха, можно было даже подумать, что мерзкая жизнь все еще наполняет этих черных насекомых. Кеан впервые видел таких: все тельце, за исключением сверкающего оранжевого основания крылышек, было покрыто длинными черными волосками.

— Личинки этих насекомых встречаются чрезвычайно редко, — начал объяснение Феррара.

— Правда? — буркнул шотландец.

Он чувствовал физическое отвращение к жукам, чья жизнь начиналась и заканчивалась в черепе мумии.

— Гадость какая! — воскликнул он. — Зачем они тебе?

Феррара пожал плечами.

— Кто знает? — загадочно проговорил он. — Вдруг однажды пригодятся.

Зазвонил колокольчик, и по поведению Энтони стало ясно, что он ждет гостей.

— Мне пора, — торопливо сказал Кеан.

Он и вправду только и мечтал о прохладном и относительно чистом воздухе Пикадилли. Он чувствовал, что человек, с которым обстоятельства вынуждали его видеться, был средоточием зла. Обязанность поддерживать отношения с ним начинала тяготить Роберта.

— Если пора, иди, — прозвучало в ответ. — Конечно, твоя работа в газете отнимает массу времени.

И вновь послышалась насмешка, но Кеан уже прошел в мандару с освежающим фонтаном и серебряной курильницей, испускающей тонкие струйки пара. Слуга открыл входную дверь, и Феррара с поклоном проводил удаляющегося посетителя. Но руку для пожатия так и не протянул.

— До встречи, Кеан. Ассаляму алейкум, да пребудет с тобой мир, — пробормотал он, — как говорят мусульмане. Но духом я всегда с тобой, дорогой мой.

Что-то в его голосе заставило Кеана остановиться. Он повернулся, но дверь уже бесшумно закрылась, напоследок обдав его запахом амбры.

Глава V. Жужжащие тени

Кеан вышел из лифта, пересек холл и собирался покинуть дом, но остановился, заметив, что на противоположной стороне улицы замедлило ход такси, намереваясь развернуться.

Сейчас не было видно, кто подъехал, но секундой раньше Роберт заметил пассажирку: она выглянула и пристально посмотрела на парадное, в котором он стоял. Возможно, воображение сыграло с ним злую шутку. Но он не уходил, ожидая, пока такси не подъедет ближе.

Майра Дюкен вышла. Расплатившись с шофером, она пересекла тротуар и направилась в подъезд. Именно там она и столкнулась с двинувшимся навстречу Кеаном.

— Мистер Кеан! — воскликнула она. — Что вы здесь делаете? Неужели навещали Энтони?

— Да, — подтвердил он и умолк, не зная, что сказать. Ему неожиданно подумалось, что Майра и Энтони знакомы с детства и что девушка, возможно, считает его кем-то вроде брата.

— Нам с ним надо столько обсудить, — сказала она. — Кажется, он знает все на свете, а я, по-моему, не знаю почти ничего.

Кеан вновь обратил внимание на темные круги под ее глазами, серыми глазами — как же он хотел, чтобы они всегда сияли и смеялись. Она была бледна или казалась таковой из-за черного платья, но в любом случае трагическая кончина опекуна, сэра Майкла Феррары, была ужасным ударом для воспитанной в монастыре сироты. Душа Роберта горела лишь одним желанием — избавить ее от всех печалей и забот, переложив их на свои широкие плечи, укрыть ее от любых несчастий и опасностей, коими грозило будущее.

— Вы у него уже бывали? — спросил он, стараясь говорить непринужденно, хотя сердце противилось даже мысли о том, что девушка войдет в пропахшую благовониями квартиру, наполненную отвратительными вещами; но ни одна из них не была столь мерзка, как человек, которому Майра доверяла и которого считала своим братом.

— Пока нет, — ответила она, а в глазах вспыхнула детская радость предвосхищения. — Там здорово, да?

— Очень, — мрачно сказал шотландец.

— Может быть, вы зайдете со мной? Хоть ненадолго, а потом вы с Энтони сможете пойти пообедать ко мне. — Она вся светилась. — Ну пожалуйста, соглашайтесь!

Он знал, что представляет из себя человек наверху и страстно желал сопровождать девушку, но в то же время не мог заставить себя вернуться к Ферраре, будучи уверен, что не сможет сдержаться и нагрубит ему в присутствии Майры Дюкен.

— Не соблазняйте меня, умоляю вас, — попросил он с натянутой улыбкой. — Иначе я окончательно заброшу все свои обязанности в газете и в скором времени окажусь среди безработных в очереди за бесплатным супом.

— Какая жалость! — вскричала собеседница.

Их глаза встретились — они поняли друг друга без слов, и на щеках девушки неожиданно заиграл румянец. Она явно смутилась.

— Тогда до свидания, — сказала она и протянула руку.

— Вы пообедаете с нами завтра?

— Огромное спасибо за приглашение, — ответил Кеан.

— С радостью, если что-то вдруг не остановит меня. Я вам позвоню.

Он отпустил ее руку и проводил взглядом до лифта. Когда она уехала, он развернулся и направился на Пикадил- ли, где смешался с толпой. Он спросил себя, что бы подумал отец, узнав, что Майра видится с Феррарой. Одобрил бы эти встречи? Определенно, ситуация казалась щекотливой, а любое вмешательство, особенно бестактное, могло изрядно ухудшить ее. Будет крайне сложно, а то и невозможно, объяснить девушке, в чем дело. Если открытого

конфликта удастся избежать (он искренне верил в проницательность своего отца), лучше Майре оставаться в неведении. Но стоит ли позволять ей приходить к Ферраре?

И как он мог сейчас отпустить ее к этому человеку — одну?

Он подумал, что у него нет права что-либо ей запрещать. Как бы то ни было, он мог отправиться с ней.

«Вот ведь незадача, — расстраивался он. — Я окончательно запутался. Это сведет меня с ума!»

Он не мог успокоиться, не убедившись, что она в целости и сохранности вернулась домой, и работать в таком настроении тоже не мог. В полдень он позвонил Майре Дюкен под предлогом, что принимает ее приглашение на завтрашний обед, и с великим облегчением услышал ее голос.

Во второй половине дня его неожиданно вызвали освещать большое «королевское» представление, и Роберт был вынужден срочно вернуться домой, чтобы сменить грубый твидовый костюм на тонкую шерсть и кашемир. В арочный вход во двор, как всегда, потоком лились клерки и клиенты обосновавшихся там адвокатов, но в дальнем углу, где огромный платан отбрасывал тень на старенькую лестницу с истертыми железными перилами и решетчатое окно юридической конторы, было мирно и уютно, как в книгах Диккенса, как в заводи, отгороженной от бурного течения реки. А в самом подъезде царило спокойствие, удивительная тишина, не нарушаемая даже гудением автобусов.