Однажды в Лигурии. Рецепты гедониста - Лидия Евгеньевна Давыдова Страница 16

Магда одобрительно кивнула, не тратя сил на улыбку.

«Интересно, он правда думает, что я белла?»

«Нет, конечно, он просто вежливый, неужели не понятно?» – Раиса Марковна закатила глаза.

– Сегодня обойдемся без машины, заодно покажу тебе нашу вертикальную Супербу. Так звали Геную в лучший ее век, – подмигнул Эдуардо, выходя из ворот и пропуская Сашу вперед.

Саша, конечно же, читала о Генуэзской республике и слышала о дворцах деи Ролли, но она и предположить не могла, что за волшебство ее ждет.

Начав с дворца Palazzo Interiano Pallavicino – его фасад покрывали нежные, размытые, словно акварель, рисунки, – они очутились среди заполненных фресками комнат. Между лазурью, золотом и мрамором, охрой и малахитом парили ангелы, улыбались девы, сражались воины, разыгрывались ставшие легендами сюжеты.

– Одно время в Генуе крутились большие деньги. Не просто большие – огромные. Нам даже принадлежали кое-какие крымские земли, – прищурился Эдуардо. – Венчурный капитал, рисковые инвестиции, стартапы – это все финансисты Генуи придумали, а не только бухучет и джинсы, – хмыкнул он.

Они очутились в просторном бальном зале со сверкающей хрустальной люстрой.

– Как думаешь, что за стекло? – прищурился Эдуардо.

– Венецианское, муранское? – предположила Саша.

– Господи упаси, – Эдуардо округлил глаза, – Генуя и Венеция были злейшими врагами, нет! Это стекло создали в маленьком городке Альтаре, там жили бенедиктинские монахи, они и научили местных делать стекло, – Эдуардо улыбнулся и поправил свои густые волосы.

Саша убрала торчащие пряди за уши.

Они продолжили свой маршрут. Каждый раз, когда Саша решала, что именно это палаццо достойно звания «лучшее», они попадали в новые дворцы, восхитительней прежних.

То был бесконечный парад роскоши, триумф изобилия и богатства. Словно все деньги мира, существующие на земле в то время, перенеслись в стены этих дворцов.

– Так и есть, – подтвердил ее мысли Эдуардо, – с 1528-го по… – он зажмурился, пытаясь вспомнить даты, – 1647 год Генуэзская республика превратилась в финансовый центр, стала самым влиятельным не то что в Европе, в мире! – воскликнул он, гордо подняв подбородок вверх.

Дворцы назывались Rolli, то есть Роли, Статусы, и в то время они служили резиденциями для высокопоставленных гостей. Здесь останавливались сильные мира сего, от епископов и послов до принцев и королей.

– Эти дворцы, всего их больше сорока, – квинтэссенция генуэзского богатства того века. Слава о генуэзской роскоши разошлась по всему миру, – заметил Эдуардо, – не помню кто, какой-то французский ученый сказал, что «невозможное становилось здесь возможным», в Генуе происходило настоящее волшебство.

Зеркала в пол, расшитые гобелены, покрытые золотом скульптуры, да что скульптуры – золотые потолки, да что потолки – целые просторные залы утопали в золоте.

Они подошли к дворцу Palazzo Negroni. Войдя в центральную галерею, Саша зажмурилась. Нет, нет, она спит, это сон, такая красота может быть только в сказке.

Высокие своды потолка заполняли невероятной красоты фрески. Ярко-синие павлины, богини в драпированных одеждах, ангелы с пухлыми ножками. Каждая складка, изгиб, морщинка казались настоящими и совершенно осязаемыми.

– Художник использовал здесь синий ультрамарин, самый красивый в мире пигмент, – объяснил гид.

Через огромные окна в мраморных рамах светило яркое солнце, отчего краски становились еще сочней, и вся эта череда сюжетов превращалась в бесконечное торжество цвета. Казалось, еще чуть-чуть, и павлины, ангелы, богини спустятся вниз, вылетят через окно, пронесутся над Генуей, но вернутся, чтобы продолжать рассказывать свои истории последующим поколениям.

На стенах галереи сражались генуэзцы с турками, и морской зеленый сочетался с обивкой стоящих рядом стульев.

– Надо же, несколько шагов вниз, и там, в старом городе, тесные улочки, а здесь такое… – удивленно пожимала плечами Саша.

– Да, Генуя очень контрастная и никогда не любила выставлять свои богатства напоказ. Аристократы Генуи – невидимки. В те времена они зашторивали окна и создавали секретные сады, чтобы выгуливать свои дорогие наряды и роскошные украшения. На улицы выходили в скромных одеждах, впрочем, так происходит до сих пор. Мы, генуэзцы, не любим афишировать свое состояние.

Некоторые дворцы были заняты организациями, например, в Palazzo Tobia Pallavicino располагалась Торговая палата Генуи, а в Palazzo Doria до сих пор находится старинный клуб генуэзских джентльменов.

– Сейчас покажу тебе, где трудятся местные брокеры.

Во дворце Palazzo Gio Battista Centurione под великолепными фресками стояла обычная современная мебель.

– Думаю, эта атмосфера помогает брокерам зарабатывать больше, хотя… вряд ли это возможно в таких же размерах, как в то время. В Генуе было столько денег, сколько не было у всех европейских королевств, вместе взятых.

Через несколько часов прогулок по дворцам в голове Саши словно включился непрекращающийся кинофильм. Она шла, а перед глазами крутились слайды разноцветных фресок, картин в позолоченных рамах и богатого убранства.

– Спасибо огромное, это было невероятно, – поблагодарила Саша возле палаццо «брокеров».

Она хотела сказать, что ей пора возвращаться к работе, но медлила. На самом деле она с удовольствием осталась бы с ним подольше…

– Не думаешь ли ты отделаться от меня так легко? – ухмыльнулся Эдуардо. – Мама сказала, что тебе надо кое-что разузнать. Так что давай сходим на ужин, заодно возьмешь у меня интервью.

Раиса Марковна, всё это время спокойно сидевшая в прихожей, заглянула: «Уж не думаешь ли ты, что он вышел с тобой на свидание по своей воле?»

Саша потерла область груди, пытаясь прогнать Раису Марковну прочь.

– Всё хорошо? – вежливо спросил Эдуардо.

– Да, да, я просто думала. Вы, как это, ну… имею в виду… вы не должны делать это ради меня, возить меня на выставки, в рестораны.

– Ну как это не должен? Просьба мамы – закон, – он громко рассмеялся.

Саша смущенно закусила нижнюю губу.

– Давай на «ты», я не приучен выкать. Не переживай, – он посмотрел на нее серьезно, но глаза его улыбались, – я делаю это и ради себя, мне нравится твоя компания.

Саша мысленно показала язык Раисе. Та захлопнула дверь и вышла.

Они пересекли шумную улицу и подошли к двери с надписью «Portello Casteletto».

– Ну что, ты готова прокатиться на лифте «Шанель»?

– Точно, – вспомнила Саша, – мне рассказывала о нем Магда.

Эдуардо купил билеты в автоматической кассе, и они прошли через коридор, облицованный белой, желтой и зеленой квадратной плиткой.

– Плитка в стиле либерти, – объяснил Эдуардо, – как, впрочем, и само здание, сейчас увидишь.

Открылась дверь просторного лифта с деревянными стенами и деревянной скамеечкой.

– Этот лифт прославляли многие поэты и композиторы, кто-то даже назвал его лифтом для поцелуев, – Эдуардо подмигнул, они зашли внутрь.

Саша незаметно посмотрела на его губы. Красивые, в меру пухлые. Лифт для поцелуев. Она бы не отказалась. И Саша тотчас съежилась, испугавшись этой мысли.