Андрей Анисимов - Записки рыболова Страница 20

Хорошие мы рыбаки, ребята

Рыбак – это особый человеческий вид. Казалось, взрослый человек с седеющей бородой, а вот иду по Невскому ранним утром. С моста Фонтанки рыбаки забросили свои снасти. Останавливаюсь, и, как завороженный, смотрю на их поплавки. Рядом великолепные архитектурные ансамбли. Кони Клодта, Елисеевский магазин с роскошными витринами, а я уставился в поток. Вот один поплавочек дернулся. Рыбак подсек, и на асфальт петербургского моста вылетел крошечный окунек. Его осторожно упрятали в целлофановый пакет, и поплавок снова в канале. Иду дальше и улыбаюсь. Иногда наблюдать за рыбаками не менее интересно, чем удить самому. Помню роскошный закат на юге Франции. Средиземное море мерцает бирюзой и золотом. Пишу этюд, стараюсь успеть за убегающим светом. Но вот на берег выходит смуглый, с торчащей черной бородой, мужчина и что-то забрасывает в море. После чего усаживается на корточки и замирает. Я пишу свой этюд, а краем глаза слежу за рыбаком. Что рыбак, ясно сразу. Только непонятно что и на что он ловит. Примерно, через полчаса черный француз вскакивает и начинает нервно тянуть леску. Делаю несколько шагов в его сторону. Через минуту из воды появляется что-то странное. Это странное шевелит щупальцами и упирается. Рыбак хватает это что-то и засовывает в такой же пакет, как рыбаки петербургского канала своих окуньков. В пакете выловленная французом тварь шевелится и шуршит. Тот засовывает пакет за пазуху, и решительным шагом покидает берег. Кого он вытащил? Осьминожку, кальмара? Спрашивать неловко, да и мой французский, для тонких профессиональных бесед слабоват. Кого выудил черный бородач, для меня так и осталось загадкой. Я лишь понял, свой ужин француз добыл. А вот что будут делать рыбаки с Невского с малюсенькими окуньками, не знаю…

Песня об окуне

Кстати, окуня ловить я люблю.

Этот смелый, решительный представитель рыбьего народа ловится весело, сопротивляется бурно и доставляет немало приятных минут. Мне запомнилась окуневая охота в милых сердцу кубанских лиманах. Это был конец поездки. Оставалась последняя зорька. Я тогда жил в домиках рыболовной базы. Домики стояли на сваях, в одной из проток. Фанерные коробочки с железными койками. Посреди поселка цистерна с питьевой водой, в которую воду раз в неделю завозили. Общая кухня и комары. Рыжие огромные комары тут не жужжали вокруг, словно сигналя, вот он я комар, сейчас ужалю. Они как пикирующие бомбардировщики, запускают в тебя жало с лету. Никакой гвоздичный одеколон да мази им ни помеха. Правда, нападали они не все время, а в определенные часы вечерних и утренних зорь. Прокусывало их жало не только рубашки и свитера, но и прорезиненные плащи. Укусы этих бандитов долго чесались и вызывали зуд.

Тем утром я выдержал настоящую атаку. Пока садился в лодку и выбирался из тростниковых зарослей на чистую воду, был искусан зверски. В середине лимана комары отвязались. Я плыл от места к месту, и везде полная тишина. Рыба не клевала. Хотя погода стояла отменная. Туман говорил о приближающемся солнечном дне, и причин для отсутствия клева не наблюдалось. Я постоял в протоке, поджидая линя, и побросал живца под камыши.

Никто не заинтересовался моей наживкой. Понемногу туман поднимался. Комариное воинство, выпив изрядно крови, поуспокоилось. Когда не клюет, начинаешь размышлять о посторонних вещах – и конец рыболовному настрою. Конечно, красоты природы хороши и сами по себе, но для сердца рыбака необходим клев. Ветра не было, и зеркальная тишь воды понемногу освободилась от тумана и отразила голубизну небес. В центре небольшого лимана совершил прыжок огромный толстолобик. Грохот и брызги от его пируэта сморщили водную гладь и создали волнообразные круги. Толстолобика на удочку не ловят. Считается, что ни одну из известных приманок он не берет и чем его приманить, непонятно.

Я медленно переплывал от протоки к протоке. Солнце начало припекать, и я решил возвращаться. Такой кислой последней рыбалки, здесь, в Кубанских лиманах, я не помнил. Решив, что ловить безнадежно, я, не торопясь, греб в сторону базы. Мне предстояло проплыть две узких протоки и две лиманных чаши. Последняя, перед базой, была самой длинной и широкой.

Войдя в протоку и разглядывая все вокруг, я заметил, как у камышей, возле правого берега вскипела вода. Это малек брызнул врассыпную и создал кипение. Я насторожился и тихо пришвартовался к камышу. Привязываться смысла не было. Ни ветра, ни течения. Я просто согнул пару камышинок и пристроил их себе под зад. Сначала забросил снасть без наживки, вымерил глубину Она была вполне приличной – около двух метров. Установил скользящую трубочку над поплавком так, чтобы она прекратила его скольжение, когда червяк окажется возле дна. Насадил длинного и подвижного черного камышового червя и забросил. Поплавок принял вертикальное положение и, сразу стал погружаться, уходя в сторону камышей. Я подсек. Живая тяжесть не очень крупной рыбы. Вывожу и поднимаю снасть. – Окунь граммов на двести. Это красивый трофей, темно-зеленый, с черной спиной, темными штрихами на боках, и ярко-красным нижним плавником. А верхний, словно поднятая шерсть недовольного зверя. Только об эту «шерсть» легко пораниться, поэтому снимать с крючка окуня следует осторожно. Уколы его острых плавников болезненны и не скоро заживают. Опустив красавца в садок, снова забрасываю. Насадка не пострадала. Жесткий камышовый червяк вышел из окуневой пасти живым и подвижным. Следующую поклевку пришлось ждать не более минуты. Поплавок дрогнул и уверенно пошел вниз. Опять окунь, на сей раз поменьше, граммов на сто. И он в садке. Червяка приходится обновить. Не всегда везет. И рыбку поймать и насадку сохранить. Снова поплавок вздрагивает и решительно уходит в глубину, но не вертикально, а в сторону, постепенно погружаясь.

Подсекаю. Удочка в дугу. Рыба настоящая. Тянусь к подсачику. Вывожу. Окунь грамм на четыреста. Такой экземпляр в окуневом народе сильнее двухкилограммового леща. Побороться с ним одно удовольствие.

Как все изменилось за несколько минут! И солнце теперь не кажется унылым, и рыбацкий кураж заставляет замирать сердце. Снова забрасываю и снова поклевка. Следующий стандартный, грамм на сто пятьдесят, через пол часа в моем садке их больше дюжены. Оторваться не могу, забрасываю снова и снова. Нет времени перекурить. Солнце к полудню, а клев окуней не ослабевает. Делаю маленький перерыв, лопаю дыню и бутерброд с копченой колбасой. «Колхозница» заменяет и чай и кофе. Закончив легкую трапезу, закуриваю и одновременно забрасываю снасть. Снова поклевка, привычным движением подсекаю. Рыба сгибает удилище и тянет в камыши. Тут уже не четыреста грамм. Стараюсь остановить, не дать забиться в камышовый лес, но рыба сильнее. Она рвет леску, и я грустно вижу, как мой поплавок безжизненно всплывает на поверхность. Это, пожалуй, точка. И даже обычная рыбацкая досада не омрачает моего настроения. В садке штук тридцать окуней, и ни одного меньше ста граммов. Несколько в два и три раза больше. Так уходить с водоема, даже с оборванной снастью, не слишком грустно. В последней рыбалке должно что-то приключиться. Теперь полный порядок. Кто же мне порвал снасть? Конечно, окунь. Экземпляры до полутора килограммов среди окуней встречаются, а силища у такой рыбины неимоверная. Моя леска выдержала, если бы не камыши. Пусти я его в камыши, он бы там леску все равно порвал. У меня не было выбора, и укорять мне себя не за что. Возвращаюсь на базу. Что делать с окунями? Свежими их в Москву не довезешь. Решаю жарить. И тут начинается самая неприятная часть окуневой охоты. Чистятся окуни отвратно. Их жесткая чешуя не желает расставаться со шкурой хозяина. Единственный способ облегчить дело – это кипяток. В емкость с кипящей водой опускаешь рыбу, взяв ее за хвост. Опускаешь на одну секунду и после этого чистишь. Ошпаренная чешуя отходит легко.

Я нажарил целую корзину окуней и с удовольствием лопал их на дорожных привалах. Окунь почти без костей. С южным помидором и зеленью это настоящий пир. По дороге всех съесть не смог. В Москву мои жареные трофеи приехали свеженькими той первой свежестью, к которой призывал Михаил Булгаков в своем бессмертном романе.

Есть немало способов доставки рыбы. Это и крапива, в которую укладывают улов перед дорогой, и легкий подсол. Единственно, что нужно делать непременно, так это чистить и мыть рыбу. Если по дороге встречаются холодные и прозрачные ключевые ручьи, неплохо остановиться и промыть улов. Так больше шансов довести его в сохранности.

Я не помню случая, чтобы я загубил свою добычу. Настоящая проблема с пойманной рыбой у меня возникла всего один раз, но то отдельная песня.

Рыбец в одесском гарлеме

Дело было на Буге, но не там, где я описывал рыбалку, когда мы остановились у смотрителя маяка. Случай, о котором пойдет речь, произошел напротив Очакова на Русской косе.