Валерий Хорев - Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата Страница 35

Здесь, в отличие от предыдущего случая, перед нами чисто турецкая сабля (рис. 79), где и рукоять, и клинок выдержаны в русле одной традиции. Из-за увеличения кривизны полосы от центра к острию для извлечения клинка из ножен верхний стакан имеет прорезь вдоль спинки, от устья до обоймицы (показано стрелками) – обычная особенность турецких сабель. Сам клинок по всей длине украшен арабской вязью, исполненной глубоким травлении (рис. 80). Весь прибор сделан из оксидированного в бурый цвет железа, в превосходной сохранности, с довольно грубой ручной резьбой в виде простого растительного орнамента.

Рис. 79

Совершенно очевидно, что мы видим реальное боевое оружие, побывавшее в самых настоящих схватках, о чем говорят материал прибора (железо) и многочисленные зазубрины, расположенные именно там, где полагается (рис. 81). А полагается боевым зазубринам и выбоинам находиться не где-нибудь, но обязательно в пределах передней (от острия) трети или половины клинка, которой, собственно, и рубятся, причем не только на лезвии, но и на спинке, так как правильная техника защиты саблей предполагает скользящие круговые отводы именно тыльной стороной полосы.

Рис. 80

Рис. 81

Что касается причины, потребовавшей реставрации, то она отчетливо видна на фото: вся верхняя часть ножен от обоймицы до стакана была когда-то и кем-то изуродована, отломана, потом криво приклеена на место и обернута первой попавшейся под руку кожей, сшитой грубыми стежками через край, как зашивают покойников в моргах. Да, собственно, после этого предмет и стал покойником (рис. 82)!

Рис. 82

Следующее увечье касалось крестовины: уж не знаю, почему, но она едва держалась на своем месте, болталась во все стороны и норовила вообще соскочить с рукоятки и упасть вдоль клинка. Из-за всего этого, а также руководствуясь стандартным алгоритмом проведения реставрационных мероприятий, саблю следовало разобрать на части с тем, чтобы каждую деталь по отдельности очистить, выправить, законсервировать и т. д., то есть провести полный цикл восстановления. Что и было проделано (рис. 83).

Рис. 83

Обратите внимание на способ крепления каркаса рукоятки к хвостовику клинка – это стандартный прием. Накладки выполнены из толстого светлого рога, потемневшего и растрескавшегося от времени (рис. 84). Шов обшивки ножен точно такой же, что и у предыдущей сабли, но грубее, и спиральки не серебряные, а латунные (рис. 85 а).

Рис. 84

После того как клинок, лишенный крестовины и рукояти, был неторопливо прошлифован мелкой наждачкой-нулевкой и приобрел приятный стальной лоск, а остов рукояти и крестовина были надлежащим образом расчищены и законсервированы минеральным маслом (солидол), пришла пора собрать все воедино. Последовательность операций такова:

– костяные щечки проклепаны по месту новыми стальными шпильками из гвоздей, впоследствии слегка подстаренными танином;

– крестовина посажена на место, а зияющая пустота спереди заполнена опилками и залита эпоксидкой при вертикальном положении клинка в тисках (рис. 85 б);

– светлый тон пломбы закамуфлирован битумным лаком, а затем сюда легла толстая кожаная шайба.

Рис. 85

Самую большую головную боль доставили ножны, которые пришлось наращивать новым куском, тщательнейшим образом подогнав его к сохранившемуся нижнему остатку так, чтобы стык попал под обоймицу (рис. 86). Клеевой шов, разумеется, должен был быть не прямым, а косым (скос отчетливо виден на фото, здесь и далее), точнее, конусным.

Рис. 86

Общая длина с рукоятью 880 мм;

Длина без хвостовика 730 мм;

Толщина полосы у рукояти 4,3 мм;

Толщина полосы в начале елмани 3,5 мм;

Ширина полосы у рукояти 29,1 мм;

Ширина полосы в начале елмани 30 мм;

Прогиб (от острия до крестовины) 58 мм;

Общий вес клинка с рукоятью 700 г;

Центр тяжести 200 мм от крестовины;

Твердость лезвия 55 HRC.

Труднее всего оказалось добиться точного сопряжения этого нового фрагмента с верхним стаканом, поскольку тот должен надеваться свободно, но плотно, без зазоров, и также свободно должен ходить в прорези клинок, не болтаясь и не подклинивая. Если учесть, что пустое пространство между клинком и стенками стакана не превышало 2 мм, вообразите, каково было опиливать и соскабливать лишнее с пружинящей, как лепесток, деревяшки. Но стоило надвинуть на место стакан, как он обжимал ножны и саблю начинало снова и снова клинить и затирать (рис. 87 а).

В подобных ситуациях и закаляется главная добродетель реставратора: терпение, хотя иногда хочется бросить окаянную старину на пол и долго-долго топтать ногами. Ан нельзя!

Рис. 87

После склейки пустоты стыка были залеплены опилками (рис. 87 б) на эпоксидке, и переходная зона обработана заподлицо так, чтобы не возникало ощущения излома плавной дуги ножен. И, наконец, финальная подгонка под стакан с многократными проверками движения клинка.

Затем все просто: ново дельный участок между двумя обоймицами оклеен тонкой черной козьей кожей, все полагающиеся металлические детали надвинуты на место на эпоксидке (рис. 87 в) – и сабля приобрела почти родной

исторический вид (см. цветную вклейку).

Кстати, любителям порассуждать о «пудовых богатырских саблях» полезно внимательно ознакомиться с приведенными здесь и выше массогабаритными данными обоих предметов. Однако это не их вина, поскольку подобная информация не то, что не заполняет страницы изданий, посвященных холодному оружию, – она вообще отсутствует где бы то ни было. Мне ни разу не доводилось сталкиваться ни в популярной, ни в специальной литературе хотя бы с подобием подборки достоверных значений длин, ширин, веса и т. д. – только рисунки и фото, порой чрезвычайно качественные, однако этого мало. О центровке клинков вообще ни слова. Увы, увы…

Вдруг кто не знает: классический кавказский прямой кинжал от веку именуется «кама», тогда как кинжал кривой, изогнутый кверху – «бебут».

Перед нами на редкость хищный, длинный, широкий, но вместе с тем чрезвычайно легкий клинок превосходной стали, притом отменно острый, сохранивший родную, почти бритвенную, заточку. Страшно, но приятно думать, в каких боях он побывал и сколько на нем крови – обе режущие кромки от острия до рукояти покрыты множеством больших и малых зарубок (рис. 88). Баланс такой, что просто тянет кого-нибудь пырнуть, а конфигурация дол совершенно изумительна в своей отчетливости.

Рис. 88

Рис. 89

Не берусь гадать, что означают цифры «1933» на клинке (рис. 89), да и цифры ли это? С какой стати и кто стал бы делать в 1933 году боевой кинжал с самой незамысловатой роговой рукоятью? Подобные штучки тогда не поощрялись. Дамасского узора не видно, так как состояние поверхности скверное, хотя проглядывает упорядоченная ковочная текстура с продольным залеганием волокон.

Рис. 90

Рукоятка классическая, роговая, весьма широкая, а значит, владелец кинжала был молодец еще тот, и при заказе или покупке оружия он исходил из личных габаритов[15].

Рис. 91

Перейдем к ножнам. Я так до конца и не понял, однако есть основания полагать, что плохо сохранившийся деревянный каркас без обшивки, скрепленный ржавой обоймицей, не родной, т. е. попросту клинок всунули в примерно подходящее вместилище, а тот факт, что он скользит в нем плотно, но легко, всего-навсего говорит об удачном выборе (рис. 90 а, б, в). Однако способ монтажа рукоятки плох[16] (рис. 91).

Почему ножны не родные? Потому что они короче клинка, но главное – его ширина в точности, до полумиллиметра, соответствует ширине деревяшек, не оставляя ничего для склейки. Если даже таковой и не предполагалось, а держать всю конструкцию должна была одна только кожа (как это редко, но делалось, чтобы половинки ножен «играли»), то постоянно извлекаемый или вставляемый обратно клинок рано или поздно прорезал бы обтяжку, чуть-чуть выставив вбок отточенную кромку. Большой интерес представляет восхитительная своей грубой целесообразностью железная обоймица с кольцом для ремешка. Это то, что японцы ценят чрезвычайно высоко как пример полного соответствия вещи своему назначению без лишних прикрас (рис. 92).

На примере данного кинжала виден один из трех основных способов, или стилей монтажа кавказских кинжалов. В первом на устье ножен надевался металлический (почти всегда серебряный с чернью или сканью, иногда из мельхиора или нейзельбера) стакан с уже напаянной антабкой, а в ответ ему на низ – аналогично оформленный наконечник. Рукоять при этом делалась из рога или (редко) из слоновой кости.