Валерий Кашин - Основы философии науки Страница 9

Далее сказано, что в работах «О лозунге Соединенных Штатов Европы» и «Военная программа пролетарской революции» Ленин указывает на неравномерность экономического и политического развития как на закон капитализма, а тем более империализма. Отсюда Фейерабенд заключает, что поскольку неравномерность присуща также и развитию научного познания, то, значит, наука развивается хаотично и незакономерно. А, следовательно, к чисто случайному и неупорядоченному росту научного знания никакая методология вообще не применима. «Сложная обстановка, складывающаяся в результате неожиданных и непредсказуемых изменений, требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее без учета постоянно меняющихся условий истории». [43. С. 148-149].

В методологической концепции Фейерабенда анализируется внешний генезис науки. В теории рациональности он выделяет четыре основные позиции:

1.) наивный реализм (Кант, Карнап, Поппер, Лакатос);

2.) контекстуально зависимый рационализм (марксисты);

3.) наивный анархизм, отрицающий всякие правила и масштабы (экстатические религии и политический анархизм);

4.) методологический анархизм (собственная позиция Фейерабенда).

Наивные анархисты утверждают, что 1. все правила и масштабы имеют свои границы. 2. необходимо, поэтому обходиться вообще без них.

Сам Фейерабенд придерживается первого утверждения, но отвергает второе. Он пытается указать не только правила, от которых следует отказаться, но и методы, которые нужно использовать. Он считает, что чем больше будет правил, тем лучше. Он подчеркивает важную роль метода и методологии в деятельности людей. «Успехи науки обусловлены правильным методом, а не просто счастливой случайностью». [43. С. 461].

Фейерабенд утверждает, что старая и новая теории не только несовместимы (старая не может быть включена в новую), но и несоизмеримы. Существуют теории, о которых можно сказать, что в них идет речь об одних и тех же вещах, но которые не имеют ни одного общего предложения. Это происходит потому, что теории несоизмеримы, т.е. их содержание несравнимо. А потому при переходе от одной теории к другой значение основных понятий меняется.

Отсюда вытекает принцип плюрализма: открываются и развиваются теории, противоречащие существующему представлению, даже если оно основательно подтверждено и общепризнано. Такие теории являются альтернативными общепризнанным. Принцип плюрализма означает не только открытие новых альтернатив, но и сохранение в науке старых теорий. Конкуренция создает возможность развития наших духовных способностей.

Этот тезис поддерживают и принцип пролиферации (размножения) и постоянства (упорства): в науке должно быть позволено, с одной стороны, генерировать новые идеи, а с другой – не отказываться от тех или иных идей, несмотря на возникающие трудности. Пролиферация означает, что не нужно отбрасывать, даже самые странные результаты умственной деятельности, и каждый должен следовать своему собственному мнению, поскольку науке приносит пользу такого рода деятельность. Следует размножать конкурирующие и прямо альтернативные друг другу гипотезы. Принцип пролиферации Фейерабенд выразил кратко: «допустимо все». Принцип упорства поощряет не только следование собственным новациям, но и развивает их. Принцип упорства нацеливает на готовность примириться с любой из существующих теорий, которыми пока пользуются за неимением лучших. Возможно, у этих теорий немало изъянов и слабых пунктов, но на эти пункты можно не обращать внимания, а поступать в соответствии с принципом «делай, что хочешь». Следует упорно сохранять уже имеющиеся теории. Ни одна из гипотез не заслуживает того, чтобы сохранить её посредством усовершенствования. Все они в равной мере «на что-то» годятся и в то же время могут считаться «бросовыми». Принцип упорства позволяет игнорировать противоречащие данной теории факты, как бы много их не было. Сколько бы не было «контрпримеров», как выражается Лакатос, от них всегда можно ускользнуть. По сути дела принцип упорства – это принцип фальсификации Карла Поппера, доведенный до предела. Если исходить из концепции Т. Куна, то «нормальному» периоду в истории наук соответствует принцип «упорства», а принцип «пролиферации» – периодам революционных преобразований, когда «все дозволено». Тезис пролиферации означает рекомендацию сохранять любую принимаемую альтернативу, а тезис об упорстве – направлять произвольный выбор на что угодно.

Взаимодействие пролиферации и упорства означает также продолжение биологической эволюции видов на более высокой ступени, при этом возможно даже требование необходимых мутаций. По мнению Фейерабенда, это, может быть, единственный способ удержать человечество от застоя.

Фейерабенд считает, что противоположность между наукой и литературой и даже мифом, не столь велика, как иногда кажется.

Не существует ни одной научной идеи, утверждает он, которая не была бы откуда-нибудь «украдена» в прошлом. Так, сам Коперник утверждал, что свои идеи он унаследовал от старых авторитетов, прежде всего, пифагорейца Филолая. Астрономы учились у пифагорейцев, врачи учились у акушерок, колдуний, странствующих аптекарей. Везде в науке имеются следы ненаучных методов и идей, их молчаливого освоения и присвоения, что, по мнению Фейерабенда, даже можно считать их сущностью. Не следует забывать, подчеркивает он, что магия играет важную роль в становлении науки.

Таким образом, при анализе генезиса новых теорий Фейерабенд подчеркивает роль главным образом внешних (хотя и весьма важных), а не внутренних (как Александр Койре) механизмов формирования научного знания.

Фейерабенд считает недопустимым подавление таких важных для научной деятельности факторов как интуиция, воображение, чувство юмора. Они, по мнению Фейерабенда, не внешние факторы развития науки, без них нельзя понять революций в мышлении. Именно они и нарушают «установленную методологию» науки. Поэтому только «одна «рациональная реконструкция» не может решить проблему метода».[43. С. 351]. «Не существует правила – сколь бы правдоподобным и эпистемологическим оно не казалось, которое в то или иное время не было бы нарушено. Становится очевидным, что такие нарушения не случайны и не являются результатом недостаточного знания или невнимательности, которых можно было бы избежать. Напротив, мы видим, что они необходимы для прогресса науки». [43. С. 153].

Свои гносеологические посылки Фейерабенд соединил с «экологическим социализмом», а затем с идеологией партии «зеленых» в ФРГ. Он утверждал, что давно пора «освободить» народы от «угнетения» со стороны науки и ученых, которые превращают государственную власть в развитых странах в орудие своего господства над массами. Если в период становления индустриальной цивилизации надо было освободить народ и становящуюся науку от духовной диктатуры церкви и религии, то ныне надлежит освободить народы от духовной диктатуры и государства, и науки. Наука – одно из идеологических течений, наряду с религией, мифом, магией, колдовством. Она не может заменить другие течения и не есть «единственно возможный способ решения проблем». Он убежден, что «наука, претендующая на обладание единственно правильным методом и единственно приемлемыми результатами, представляет собой идеологию и должна быть отделена от государства, и в частности от процесса обучения». [43. С. 465].

Наряду с этим, Фейерабенд серьезно обеспокоен тем, что в «тоталитарных государствах наука находится под надзором государственных органов» и считает совершенно недопустимым такое положение, когда «шайки интеллектуальных паразитов разрабатывают свои убогие проекты на средства налогоплательщиков и навязывают их молодому поколению в качестве «фундаментальных знаний». [43. С. 132]. Тем более – а это и есть чистейший монополизм в науке – когда эти «шайки» захватывают целые НИИ и определяют, кто может войти в их избранный круг. Наука, считает Фейерабенд, может развиваться только в соответствии с демократическими принципами. А для этого нужны такие социальные условия, которые бы способствовали развитию новых научных идей, а не душили бы их различными догмами и предрассудками. «Ни при каких условиях общество не должно так ограничивать мышление человека, чтобы он был готов подчиниться стандартам одной частной группы». [43. С. 366]. Это прямая дорога в догматизм и монополизм, «помноженных» на субъективистский произвол.

Фейерабенд полагает, что чисто рационалистический «образ науки» – особенно при его абсолютизации – служит препятствием для её развития, а попытка сделать науку более рациональной и точной уничтожает её. В то же время, по его мнению, «расплывчатость», «хаотичность», «отклонения и ошибки» внеразумного, иррационального характера являются предпосылками научного прогресса. Философ формулирует тезис: «Без «хаоса» нет познания. Без частого отказа от разума нет прогресса». Хотя наука – главный «носитель» разума, но даже здесь он не может быть всесильным и универсальным. Неразумность в научной сфере не может быть исключена. Мы не можем оставить без внимания многообразные иррациональные средства и мы очень нуждаемся в них. Наука не имеет никакого «приоритета» по сравнению с мифом или идеологией.