Александра Горовиц - Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает Страница 10

Хотя этой теме посвящено много книг, никто из ученых еще не сравнивал поведение различных пород. В рамках такого эксперимента понадобилось бы целиком контролировать среду, в которой обитает животное, обеспечивать ему взаимодействие с совершенно одинаковыми объектами и равную степень общения с людьми и сородичами, и так далее. Я не хочу сказать, что разница между породами минимальна или ее вовсе не существует: собаки разных пород, несомненно, поступят по-разному, если, скажем, вблизи пробежит кролик. Но нельзя гарантировать, что пес (чистокровный или нет — все равно), увидев кролика, всегда будет вести себя определенным образом. Ту же самую ошибку мы совершаем, когда объявляем некоторые породы собак «агрессивными» и делаем их объектами законодательного регулирования.[16]

Даже если не знать, чем именно различается реакция лабрадора-ретривера и австралийской овчарки на бегущего кролика, есть фактор, который объясняет разницу в поведении собак разных пород. У собак неодинаковый пороговый уровень реакции на стимул. Появление пресловутого кролика вызовет у представителей двух пород возбуждение разной степени, а равное количество гормонов, вызывающих это возбуждение, вызовет различную реакцию: одна собака едва проявит к нему интерес, а другая стремглав бросится в погоню.

За всем этим стоят гены. Овчарки или ретриверы в свое время стали объектами селекции не потому, что пасли стадо или приносили дичь. Скорее, решающим фактором оказалась вероятность того, что собака поступит в определенных ситуациях нужным человеку образом. Хотя ни один ген сам по себе не предопределяет повадки ретривера (и вообще поведение животных), их набор может сделать вероятным то или иное поведение.

Генетическая разница между людьми может обусловить их различные наклонности. Вероятность того, что человек попадет в зависимость от препаратов-аналептиков, определяется в основном тем, в стимуляции какой интенсивности он нуждается для получения приятных ощущений. Привыкание к наркотическим веществам, таким образом, связано с генами, ответственными за формирование мозга, — но гена привыкания не существует. Привыкание зависит и от социального окружения. Человек, выросший в изоляции, без доступа к наркотикам, никогда не столкнется с такой проблемой, вне зависимости от генетической предрасположенности.

Таким же образом породы собак можно различить по их реакции на определенные стимулы. Собака любой породы увидит взлетающую птицу, однако некоторые из них особенно чувствительны к быстрому малозаметному движению. Порог их реагирования на такое движение гораздо ниже, чем у собак, не предназначенных для охоты. (Мы можем не заметить птицу, даже если она прямо перед нами.) Охотничья собака не только заметит движение, но и отреагирует: бросится преследовать добычу. Разумеется, хозяин должен удовлетворять потребность своего питомца гоняться за птицами.

Аналогичным образом овчарка, которая проводит всю жизнь при стаде, имеет определенные наклонности: она отслеживает перемещение овец, замечает беглянок и возвращает их на место. Она рождена для этого. Такую собаку на раннем этапе развития нужно познакомить с овцами, иначе она в конце концов начнет хаотически реализовывать свои наклонности в отношении маленьких детей или белок в парке.

«Агрессивные» породы отличаются сравнительно низким порогом реагирования на угрожающее поведение. Если он слишком низок, то даже нейтральное поведение — например, приближение к собаке — может быть воспринято ею как угроза. Но если не поощрять подобные наклонности, то скорее всего собака не проявит агрессию, которой известна ее порода.

Знание какой-либо породы — один из первых шагов к пониманию характера собаки, даже до знакомства с ней. Однако неверно думать, будто собака будет вести себя непременно так, как упомянуто в справочнике пород: там мы узнаем только обобщенную информацию. В собаке смешанных кровей острые углы сглажены. Ее характер сложнее характера чистопородных собак. Так или иначе, знание породы — это только начало постижения собачьего умвельта.

Идет снег. Светает. Это значит, что у нас с Пумперникель есть около трех минут на то, чтобы собраться и выйти в парк, прежде чем снег истопчут другие.

Я, хорошо укутанная, неуклюже бреду по глубокому снегу, а Пумперникель несется вперед огромными скачками, оставляя отпечатки, похожие на следы гигантского кролика.

Я плюхаюсь в сугроб, чтобы изобразить снежного ангела. Пумперникель падает рядом и извивается, лежа на спине. Я с радостью смотрю на свою собаку: она играет со мной! Но тут я чувствую мерзкий запах. Отрезвление приходит мгновенно: Пумперникель не пытается изобразить ангела. Она валяется на разложившихся останках какого-то мелкого животного.

Одни считают собак дикими животными, другие называют плодом наших трудов. Первые склонны объяснять поведение собак на примерах из жизни волков. Многие тренеры-собаководы пользуются популярностью потому, что им удалось постичь волчью сторону собачьей натуры. Нередко они высмеивают другую точку зрения, приверженцы которой смотрят на собак как на четвероногих людей. Однако неправы обе эти стороны: истина где-то посередине. Собаки — это, разумеется, животные. Но остановиться на этом значило бы игнорировать всю их историю. Собаки были «переделаны» людьми.

Чтобы избежать антропоморфных суждений, некоторые ученые склоняются к «несочувствующей» биологии, свободной от субъективности и таких размытых концепций, как сознание, предпочтения, сентимент или личный опыт. Собака — только животное, утверждают сторонники этого подхода, а животные суть только биологические системы, чьи поведение и физиологию можно описать в простых терминах. Недавно я видела на улице женщину с терьером в новеньких ботинках на негнущихся ногах — чтобы не нес в дом уличную грязь, объяснила она мне, таща собаку на поводке. Этой женщине стоило бы задуматься о животной сути своей собаки, а не об ее сходстве с мягкой игрушкой. На самом деле понимание особенностей собачьего восприятия (что именно собаки могут чуять, видеть и так далее), как мы увидим, имеет огромное значение.

С другой стороны, неверно считать собаку просто животным, а ее повадки выводить из волчьих. Успешное взаимодействие собак с людьми вызвано тем, что собаки — это все-таки не волки.

Пора опровергнуть ошибочное мнение, что собаки считают людей членами своей «стаи». «Стая» с ее альфа-особями, доминированием и подчинением — одна из самых распространенных метафор сосуществования людей и собак. Истоки ее связаны с эволюцией собаки, которая происходит от волкоподобного предка, а волки, как известно, сбиваются в стаи. Следовательно, утверждают многие, собаки тоже живут стаями. Этот подход, однако, дискредитирован тем, что некоторые свойства волков мы все же на собак не переносим. Волки охотятся, но мы не позволяем собакам добывать себе пропитание охотой.[17] Мы не беспокоимся, если на пороге детской лежит собака, но никогда бы не оставили волка наедине со спящим младенцем — четырьмя килограммами беззащитной плоти.

И все-таки многим людям аналогия со стаей кажется очень привлекательной, особенно если рассматривать нас как доминирующих особей, а собак — как подчиненных. Популярная идея стаи пронизывает все наши отношения с собаками: мы едим первыми, собаки следом; мы командуем, собаки повинуются; мы выгуливаем собак, а не наоборот. Если мы не уверены, как вести себя с нашим питомцем, идея стаи подсказывает ответ.

К сожалению, аналогия со стаей не только ограничивает возможности нашего понимания собак и взаимодействия с ними — она основана на ошибочной посылке. «Стая», о которой идет речь, мало похожа на настоящую волчью стаю. Обычно это линейная иерархия с доминирующей парой альфа-особей и бета-, гамма- и омега-особями, находящимися в подчинении. Современные специалисты считают эту модель чересчур упрощенной. Она сконструирована на основе наблюдений за волками, живущими в неволе. Волки, не связанные родственными отношениями и живущие в ограниченном пространстве с ограниченными ресурсами, то есть в маленьких замкнутых вольерах, самоорганизуются — и тогда побеждает сильнейший. То же самое может случиться в любом замкнутом сообществе.

В естественной среде волчьи стаи почти полностью состоят из родственников или брачных партнеров. Это — настоящие семьи, а не просто группы равных друг другу особей, конкурирующих за право быть первым. Обычная стая включает семейную пару и их потомков, принадлежащих к одному или нескольким поколениям. Организация стаи определяет социальное и охотничье поведение волков. Потомство дает только одна пара животных. Остальные взрослые волки, а также подрастающие члены стаи участвуют в воспитании щенков. Волки охотятся по отдельности и делятся пищей; иногда стая сообща загоняет крупную добычу, с которой невозможно справиться в одиночку. Особи, не связанные родством, иногда объединяются в стаи с несколькими брачными партнерами, однако это — исключение, обусловленное приспособлением к среде. Иногда волки вообще живут вне стаи.