Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика Страница 16

– Правильно мыслишь, – одобрил мои рассуждения Варлаков. – Только так и надо!

Как это осуществить на практике? Как остановить практически в полете закоренелого беглеца? Поразмышляв на досуге, «размяв тему» с коллегами, я решил, что единственный эффективный способ в столь запущенном случае – это отработка до автоматизма подхода собаки по команде. То есть формирование автоматизированного навыка.

Автоматизированный навык – это устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки.

Напомню читателям, что автоматизированный навык – это, выражаясь точным языком науки, устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Другими словами, подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки. То есть, услышав команду, собака «на автопилоте» ее выполняет, а уже потом, возможно, соображает: «И что же это я сделала?» Это и есть автоматизированный навык.

Конечно, формирование автоматизированных навыков требует времени и терпения. Время у меня тогда было – я учился в аспирантуре, – а терпение подкреплялось сильным желанием получить результат.

Путь дрессировщика

В то время ведущими частными дрессировщиками Москвы (их можно было по пальцам одной руки пересчитать, к слову) использовался комбинированный способ выработки автоматизированного навыка подхода по команде, описанный, впрочем, в нескольких доступных неленивым читателям немецких («гэ-дээровских») пособиях по дрессировке. Метод по тем временам почти новаторский, мало известный, практически секретный – как тайная техника вовсю расцветавших тогда школ восточных единоборств. Мне повезло, я оказался приобщенным к сокровенной истине.

И для предотвращения побегов Макса я решил воспользоваться именно этим способом. Кстати, не лишним будет сказать, что с прежними хозяевами Макс не без успеха занимался на дрессировочной площадке нормативной дрессировкой в рамках общего курса (ОКД), то есть имел представление о том, что по команде «Ко мне» надо подойти к хозяину, обойти его и сесть у левой ноги. Это знание не мешало ему легко игнорировать отчаянные призывы хозяев вне рамок дрессировочной площадки.

В принципе, это обстоятельство мало что меняло, кроме того, что, во избежание излишней мороки, я должен был требовать от него выполнения навыка именно таким способом, а не, допустим, посадки передо мной. Таким образом, мне, с одной стороны, не пришлось «объяснять» псу задачу, разбивать навык на компоненты, но, поверьте, в свете стратегической цели это не более чем детали. Потому что, с другой стороны, Макс знал тысячу способов, как избежать выполнения команды, – и самый главный из них назывался «забей на хозяина».

Для занятий мне потребовались: просторная куртка с глубокими карманами, метров двадцать бельевой капроновой веревки, целлофановый пакет с кусочками сыра, кожаный ошейник, второй ошейник – «строгач» и самодельная рогатка из бамбука, которую вместе с дружеским напутствием мне по такому случаю презентовал Варлаков лично.

Большинство перечисленных выше предметов широко используется в практике дрессировки. Большинство – но не рогатка, в общем-то, подзабытый, формально выражаясь, инструмент дрессировочного контроля. Наряду с метательными цепями, связками старых ключей, строгачами и поводками, рогатка должна входить в инструментарий любого профессионального тренера – согласно тем же переводным книгам из Германской Демократической Республики.

Рогатка удобна для воздействия на собаку с дистанции. Это старорежимный, я бы сказал, аналог радиоуправляемого электроошейника (РЭО). Ведь что позволяет РЭО? Он дает возможность тренеру напомнить собаке, что владелец контролирует ее и на дистанции.

И если сам по себе РЭО, стреляющий разрядами, – бессмысленная, а в неумелых руках просто опасная железяка с электронной начинкой, то в сочетании с другими средствами дрессировочного контроля, используемыми в комплексе, с умом, по определенной системе, – это полезная вещь!

Но тогда радиоуправляемых электроошейников у нас в стране в свободной продаже еще не было, мы о них только слышали, поэтому использовали в обиходе рогатку. Которая являлась хотя и менее удобным, но, пожалуй, не менее эффективным средством контроля над собакой во время ее обучения. Если у дрессировщика был соответствующий навык, разумеется.

Стреляя из рогатки (а выстрел должен производиться неожиданно и, следовательно, быстро), дрессировщик как бы давал собаке понять, что возмездие за непослушание неизбежно – вне зависимости от расстояния до человека. Оно (возмездие) прилетает откуда ни возьмись (это тоже важно) и всегда по делу.

В руках опытного мастера выстрел из рогатки (надо стрелять по корпусу собаки, чтобы, упаси господь, не попасть в глаз) небольшим камушком или крупной дробью не причиняет воспитаннику вреда, но достаточно чувствителен, чтобы собака могла ощутить и правильно истолковать его. Роль выстрела из рогатки, равно как и разряда современного РЭО, подобен несильному, но чувствительному материнскому шлепку по попе любимого чада (что, оказывается, строго запрещено в соседней с нами Финляндии!), напоминающему этому самому расшалившемуся чаду о существовании правил хорошего тона.

Начало пути

Конечно, прежде чем начать работать с Максом на улице, я аккуратно наладил с ним отношения дома. В целом вел он себя прилично, охотно выполнял команды, особенно за лакомство, приносил мячик – чтобы я бросил его, за еду со мной и Яной не склочничал. Правда, разок Макс решил поохранять свое место под диваном. Однако после того, как я, подняв одной рукой край дивана и лишив его субъекта охраны, другой рукой вытащил его самого за шкирку, Макс более не совершал никаких попыток управлять мной «в лобовую». «Затаился», – скажет проницательный читатель. И будет, в общем, прав.

Итак, отправляясь на прогулку, я, сопровождаемый удивленными и настороженными взглядами слегка шокированной таким поворотом событий Яны, надевал на, подчеркну, голодного Макса два ошейника (простой и «строгий», с шипами), засовывал в карман пакет с кусочками сыра, рогатку и мелкие камешки, припасенные заранее, брал моток веревки, цеплял Макса на короткий поводок и отправлялся в путь.

По дороге до ближайшего сквера я «сессиями» (то есть с перерывами, давая ему возможность отдохнуть) отрабатывал с Максом навык хождения рядом по команде, со всеми причитающимися манипуляциями: рывками поводком, прикрепленным для верности к «строгачу»; остановками с посадкой и своевременным подкреплением кусочками сыра. В перерывах я немного играл с ним «в возню» – на что-то большее типа аппортировки на поводке переходить не было возможности – шли-то по переулку.

В ходе перемещения все было хорошо, и поэтому поводок был перецеплен со «строгача» на кожаный ошейник. В этой ситуации Макс легко выполнял предъявляемые мной требования. Некоторая заминка произошла лишь из-за того, что Яна, воспринимавшая любую команду, исходящую от меня, как обязательную для всех, а потому послушно выполнявшая все команды, адресованные Максу, слегка повздорила с ним за право быть ближе к моей левой ноге. После энергичного внушения конфликт был исчерпан, и грустная Яна обиженно отошла на второй план. А что поделаешь?

Дойдя до сквера, я прицепил к «строгачу» капроновую веревку, размотал ее настолько, насколько это было возможно, отцепил от кожаного ошейника второй поводок и подал собакам команду «Гуляй!». Яна привычно потрусила на расстоянии пяти метров. Макс, озираясь, отошел на пару шагов, а потом, не поверив своему счастью, радостно рванул от меня. Не успел он отбежать метров на десять, как я крикнул «Ко мне!», резко наступил ногой на веревку и, выхватив из кармана рогатку, произвел прицельный выстрел (был бы РЭО – нажал бы на кнопочку). Затем, не давая слегка остолбеневшему Максу прийти в себя, рывками за веревку направил его к своим ногам, обвел вокруг себя, посадил и дал лакомство. Яна, разумеется, если и отстала, то ненамного.

«Безумный» Макс против «длинной руки»

Технология, использованная мной, тогда была известна не слишком широко и, разумеется, вызывала косые взгляды как собаководов, так и остальных людей, с которыми мы случайно встречались по пути. Между тем это был не более чем конкретный случай применения контрастного метода дрессировки – проще говоря, метода «кнута и пряника». Контрастный метод в правильной интерпретации – один из частных случаев оперантного метода обучения, разработанного в середине XX века великим бихевиористом (специалистом по поведению) Берресом Фредериком Скиннером, названым Американской психологической ассоциацией самым выдающимся психологом XX века, опередившим, к слову, Зигмунда Фрейда.