Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика Страница 17

Но в нашем «земном» случае метод кнута и пряника сочетался с технологией, которую я называл технологией «длинной руки». Благодаря дрессировочному шнурку и, главное, рогатке собака «доставалась» на значительном расстоянии от хозяина. Эта технология применима к сильным духом, свободолюбивым экземплярам с повышенной самооценкой. Злоупотреблять ею не следует и применять в иных случаях нужно с известной осмотрительностью. В нашем случае методика складывалась из следующих компонентов.

Итак, услышав команду, собака не торопится ее выполнить. «Включаю» мотивацию избегания – наступаю на веревку, собака получает резкий рывок. Рывок не особенно впечатляет – следует очередное, более сильное, даже болезненное отрицательное воздействие – отрицательное подкрепление – удар камушком, выпущенным из рогатки. Далее следует серия направляющих и не очень приятных для собаки воздействий – рывков шнурком, избежать которых можно, направившись в сторону хозяина. Избавление от неприятных воздействий – для собаки само по себе положительное подкрепление, но в качестве неожиданного приза голодный Макс получал порцию кусочков сыра и обильно расточаемые похвалы дрессировщика, то есть мои. В перерывах я позволял Максу свободно перемещаться и исследовать окрестные кустики. Все это вместе, безусловно, скрашивало предшествующие негативные события и показывало псу, что жизнь в рамках дозволенного – не такая уж плохая штука.

Так мы и гуляли три раза в день по часу-полтора: я зорко следил, чтобы Макс не отходил от меня далее длины шнура, и подавал команду всякий раз, когда он приближался к невидимой границе. Также я всякий раз подавал команду, когда Макс выказывал заинтересованность в появившейся на горизонте кошке, собаке или пытался исследовать помойный контейнер.

При малейшем замешательстве при выполнении команды я «награждал» Макса выстрелом из рогатки, но поначалу каждый раз обязательно вознаграждал его за подход. (Так называемый варьируемый режим подкреплений я включил позже.) Я мало обращал внимания на то, насколько ровно Макс усаживается у моей ноги, но требовал от него максимально быстрого выполнения навыка. Кстати, за время прогулки набиралось не более полутора десятков команд «Ко мне», и всякий раз они подавались достаточно неожиданно для собаки.

Таким образом, помимо того, что я формировал у Макса навык подхода по команде, я еще и подспудно внушал ему представление о «зоне комфорта», то есть зоне, попытка выйти за границы которой жестко пресекалась, а внутри которой можно было бродить достаточно долго. «Зона комфорта», естественно, двигалась вместе с нами и ограничивалась шнуром.

Кстати, почему шнур, а не длинный поводок? Дело в том, что легкая веревка, капроновый шнур, в отличие от поводка, не столь «заметен» для собаки, и о его существовании пес быстро забывает. Поэтому, соблюдая меры предосторожности, можно впоследствии перейти от состояния «на веревке» к состоянию «без веревки».

«Безумный» Макс против «длинной руки» – 2

Примерно через неделю Макс уже бодро и без малейшего промедления трусил ко мне, только заслышав команду. В перерывах между командами, если была возможность, я много общался с Максом. Тут следует отметить, что Яна мало играла с собаками, а Макса вообще подчеркнуто игнорировала, предпочитая мое общество. Макс отвечал ей взаимностью.

Так, в обстановке игнорирования собаками друг друга, что меня вполне устраивало, я перешел на так называемый варьируемый режим положительного подкрепления. Замечу, что варьируемый режим положительных подкреплений предполагает поощрение собаки не каждый раз, а в произвольном порядке, что усиливает эффективность обучения. Не получив кусочек за правильное выполнение навыка, прошедшая предварительное обучение собака как бы думает: «Ну хорошо, не получила сейчас, надо продемонстрировать навык еще раз, может, тогда получится? Может, надо все сделать быстрее?» В результате и происходит та самая автоматизация навыка, вырабатывается стереотип, напоминающий тот, который мы выполняем, нажимая пульт от телевизора: когда телевизор не включается, мы продолжаем жать кнопку и повторяем попытки еще неопределенное количество раз, прежде чем останавливаемся и меняем батарейки в устройстве.

В общем, я включил варьируемый режим положительных подкреплений, а отрицательные воздействия, поскольку Макс был послушен, как зубрила-отличник, применял лишь по мере острой необходимости. Необходимость же применять максимальное воздействие возникла довольно быстро, иначе Макс не был бы Максом, привыкшим в свои два с половиной года гулять там, где хочется, и тогда, когда ему заблагорассудится.

Итак, однажды Макс с целью поточнее пометить ствол дерева обошел его раза три и таким образом запутал веревку. И, несмотря на всю мою отягощенность современными представлениями о возможностях интеллекта животных, мне до сих пор кажется, что сделал это Макс не без расчета. Это предположение частично подтвердили последующие события. Я, издавая приличествующие моменту слова ободрения, подошел к Максу, опрометчиво оставив конец веревки на земле там, где он был на момент неприятности, и начал, подталкивая руками его круп, обводить пса вокруг ствола, распутывая шнур.

Варьируемый режим положительных подкреплений предполагает поощрение собаки не каждый раз, а в произвольном порядке, что усиливает эффективность обучения.

Повиливая обрубком хвостика (их тогда коротко купировали), Макс послушно обошел ствол один раз, другой и на третий раз, почувствовав, что его ничто не держит, бодро рванул от меня. В нервном прыжке я промахнулся ногой мимо конца веревки, который лежал непозволительно далеко, а на запоздалую команду Макс не отреагировал. Решив не множить ошибок, я повторную команду подавать не стал, а, сдерживая охотничье-педагогический азарт и охватившее меня негодование, упругой рысью последовал за беглецом. К счастью, Макс побежал в странствия по широкой дуге, затем его внимание привлек какой-то пенек, поэтому мне удалось, срезав траекторию его маршрута, приблизиться на расстояние прицельного выстрела из рогатки, который последовал одновременно с командой «Ко мне». Главное, Макс не рассчитал, что, обегая меня по дуге, он оставит веревку в опасной от меня близости. Поэтому, когда опешивший от удара камешком Макс слегка притормозил, я уже завладел шнурком и тут же начал совершать рывки, подгоняя пса к себе.

Поразмышляв на досуге, я решил, что в произошедшем больше плюсов, нежели минусов. Во-первых, я приобрел неоценимый опыт, который гласил, что во время дрессировки нельзя расслабляться ни на секунду. Во-вторых, Макс, к его полной неожиданности, обнаружил, что, даже выбежав из «зоны комфорта», он все равно остается в зоне досягаемости гнева хозяина! Это действительно неприятное открытие, признаться, слегка подкосило Макса и весьма убавило его склонность к побегам.

После этого инцидента я еще неделю погонял Макса по описанной выше схеме, отменив для начала варьируемый режим положительных и отрицательных подкреплений, нагружая его по полной и поощряя за сделанное каждый раз. В результате я опять добился безукоризненного подхода по команде и снова ввел варьируемый режим. Затем на огороженной хоккейной площадке, пару раз проверив выполнение навыка, я вовсе снял веревку, оставив для уверенности рогатку в кармане. На площадке мы с Максом занялись аппортировкой мячика, что еще больше увело направление его мыслей в сторону от побега. Можно сказать, что он понял, что есть еще что-то более увлекательное на этом свете, кроме бесконечных шатаний по помойкам.

Хеппи-энд

Впоследствии я подарил Макса знакомой девушке, которой под моим руководством пришлось слегка позаниматься с псом по описанной ранее методике, а также потренировать отработку других нормативных команд. В это трудно поверить, но примерно через месяц с того момента, когда от него отказались циркачи, Макс из неисправимого бродяги превратился во вполне домашнего пса, любимца всей семьи. Еще через месяц с ним без проблем гуляла не только моя приятельница, но и ее родители, люди изначально весьма далекие от какой бы то ни было кинологии.

В заключение я бы сделал два замечания.

Во-первых, кому-то приведенный выше способ может показаться жестковатым, однако выбор его определялся запущенностью случая, да и жесткие воздействия применялись только по делу, без излишеств и компенсировались вознаграждением и лаской. Разумеется, для того чтобы использовать рогатку в качестве дрессировочного средства – научиться метко попадать и рассчитывать усилие, молодому поколению дрессировщиков необходимо изрядно попрактиковаться. У нас же такой проблемы не возникало – в нашем «дворовом» детстве с этим инструментом мы знакомились задолго до того, как решались начать кого-то дрессировать. Впрочем, зачем сейчас дрессировщикам собак практиковаться в древнем боевом искусстве стрельбы из рогатки – ведь есть радиоуправляемые ошейники, которые, соблюдая определенные правила, можно успешно использовать.