Роузи Кукла - Разочарование разбуженной девочки Страница 35

И она начинает мне рассказывать, как они встречали Новый год. Я не хочу ее слушать, но все равно слышу, как она рассказывает. Оказывается, они все сразу в двенадцать часов выстроились в круг парами, девочки на четвереньках, головами в центр и по удару курантов все вместе… Дальше не слушаю. Мне все ясно. Оставляю ее допивать чай. Она заработала. Пора «мужа» будить. Выхожу.

— Котобик! Толик! Давай. Хватит придуриваться. Тебе еще завершающую процедуру надо пройти. Какую, какую? Ну, что-то вроде показательных выступлений.

— Нет! Не дури. Я все оплатила и денег мне никто не вернет. Так, что давай включайся! Я ее зову. Что? Что я слышу? И это мне, кто говорит? Вот так-то!

Забираю ее с собой. Ей явно не хочется, но идет. Видно не хочет скандала. Знакомлю их. Она его запросто так обхватывает сзади, и я вижу, как она рукой, из-за спины хватает его палочку и размахивает ей, глядя в мою сторону. Вверх, вниз, вверх, вниз. Потом поворачивается к нему спиной, становится на четвереньки, лицом ко мне и пока он к ней пристраивается стоя, сзади, она наклоняет, а потом, поднимает голову, улыбается и подмигивает мне. Мол, все на месте, порядок. Мне эта сцена потом всю ночь будет сниться. Начиная с этого ее подмигивания мне.

А дальше я начинаю собирать вещи по комнате, а они, как будто меня не замечают. Трахаются. Причем я вижу, что и ей это нравится, не, только ему. Единственное, что я делаю, это шлепнула его по голой попке, когда проходила мимо их. А они, кобелины, аж стонать начали. Вот же, оторви головы. Два сапога пара. Так они занимаются минуту. Потом она вырывается от него. Очень быстро садится рядом на пол. Берет его член, стягивает, нет, срывает резинку и начинает рукой быстро, быстро дергать. Мне все это неприятно, я отворачиваюсь, но слышу, как она с шумом и хлюпаньем обхаживает его ртом. Минуту она возится, а потом, слышу ее постанывая и его тоже. Когда я, через полминуты оборачиваюсь, то вижу как она, оторвавшись, поднимает ко мне лицо с приоткрытым ртом, глотает и как ни в чем не бывало, спрашивает.

— Ну, что? Ты, согласна?

Я смотрю на нее, эдакую дочь цезаря, которая делает сразу много дел. И на нем катается и вот сейчас, рот свой заполняла им, но при этом умудряется мыслить, говорить и добиваться своего.

— Слушай, дочь наполеона. — Говорю я. — Ты хоть для приличия, оставь его в покое хоть на минутку. Давай, говори по-человечески, что ты еще удумала?

Я еще не успеваю закончить фразу, как она вскакивает и плюхается ко мне на кровать. Дышит тяжело. Вспотела. И тут я чувствую, у нее изо рта запах его, мужского семени. Ужас!!!

А она наоборот, липнет, тянется ко мне и дышит, дышит. Я отстраняюсь, мне дурно. Вскакиваю, а она за мной следом. Хватает меня за руку, и я вижу, что она сейчас, как в дурмане, плывет. Мне становится неприятно и немного страшно и я, выдернув свою руку, отворачиваюсь.

— Киска! Киска! Ты, что обиделась? Ну не хотела я. Так само получилось. Не сдержалась. Прости! Я ведь не знала, что ты ревновать меня станешь. Я же говорила тебе, что это, как наркотик. Не могу без этого, мне обязательно надо взять его, почувствовать вкус. Прости?

Она ухватила меня за руку и тянет к себе. Я вижу, что она ничего не поняла и правда, так думает. Чтобы сыграть до конца весь это спектакль, делаю вид, что смеряюсь и тут же вскакиваю, как ошпаренная. Она умудряется, в каком-то невероятном извороте наклонится и прикоснуться к моему лицу своими пахучими губами. Ели успеваю уклониться!

Она, что? Совсем не соображает? — Мелькает у меня в голове. После этого, лезет еще ко мне со своими б…кими губками целоваться!?

— Все, Мурка! Время! Пора нам и тебе. А ты, что по этому поводу думаешь? — Оборачиваюсь и перевожу весь свой гнев на него.

Он удивительно спокоен. Взирает на нас и усмехается.

— Что, тут смешного? Не понимаю?! — Почти кричу я.

Мурка видит мое состояние и боком, боком выскальзывает в соседнюю комнату, переодеваться и сматывать. Я обрушиваю на него все свои переживания и неприятности.

— Что? — С издевкой, кричу ему. — Понравилось? Ты, этого хотел? У, кобелино!!!

— Тебе только и надо, что ….. И тут меня прорвало. Дальше я такое ему выговариваю, что если бы не виноватая мордочка Мурки, которая уже переоделась и высунулась в приоткрытую дверь, то я бы побила бы его, наверное.

— Что? Расчет? Сейчас! Подожди! Подожди, я сказала!!! — Громко, но уже значительно спокойнее бросаю ей нервные слова.

Расстаемся. Она напоследок мне хочет что-то еще сказать, но я ее почти выталкиваю.

— Давай, детка, двигай! Пошла, милая! Но, лошадка, скачи дальше!

Б…. кая лошадка ускакала. Довольная. Еще бы? Я, ей, в гневе, все заплатила и даже за то, чего она не делала.

Она довольная, он доволен? А, я? А, как же, я?!

У меня остается горький осадок от всего этого. Эта ее продажная любовь. Да и любовь ли это? Какая же это любовь?! Самая настоящая хреновина, какая-то! Ведь это и есть б…тво. А как же это еще можно назвать? А я, то? Тоже хороша! Не понимаю, что на меня нашло? Осадок все сильнее раздражал меня. И мне, почему-то, захотелось все бросить и вымыться. Очиститься от всего этого. Не отвечая на его вопросы, я ушла в ванную. Он еще топтался под дверью, ходил, что-то делал, гремел, говорил, звал меня. Но я, лежа в горячей воде, в ванной, старалась его не слышать и не замечать. Я лежала, опустошенная. Мне вдруг стало себя жалко. И я, неожиданно, беззвучно заплакала. Заплакала, как в детстве. От горького разочарования и одиночества.

Наконец я услышала его обращение ко мне из-за двери. Он говорил, что уходит, говорил, чтобы я на него не обижалась. Потом добавил, что согласен, пойти вместе со мной в субботу.

— Ты, не против? — Спросил и ждал моего ответа.

Я молчала. Он опять спрашивал. Наконец я услышала, как он распрощался и ушел, громко хлопнув дверью. С его уходом мне стало легче.

Вечером, я не хотела оставаться дома и выслушивать упреки от родичей. И Машка могла меня расспрашивать. А мы ведь, дружили. Как ни как, а родная мне душа, сестренка ведь. Поэтому, опережая их, позвонила и сказала, что останусь переночевать на квартире у подруги. Мать неуклюже спрашивает.

— Доченька! А ты одна?

— Это, что? Допрос? — Взрываюсь. Но чувствую свою не правоту и поправляюсь вежливее.

— Ну, конечно одна! А ты думала, что я с вашим кобелиной? Так, что-ли?

Мать так же неуклюже извиняется, а потом оправдывается. Говорит, что мол, она переживает за меня и добавляет, что она мне все еще мать. Меня эта фраза раздражает, и я отвечаю, как можно спокойнее, чтобы не нагрубить ей.

— А я и не сомневаюсь в этом.

Вот и поговорили. Сама не понимаю в чем дело. Но в последнее время, особенно в последние дни я в разговорах с ней все время срываюсь. Почему? Что же не так? Хочу успокоиться и побыть наедине. Надо понять все это. И почему я так с ней? Ведь мать она мне и хорошая. Ведь я же ее люблю. А мы все последние дни лаемся.

Так, что пребывание на квартире родителей подруги запланировано мной для спокойствия и разборок со своим я. Так получилось, что после их отъезда они просили меня приглядывать за квартирой и по возможности бывать в доме, а вечером, периодически зажигать свет в комнатах. Хоть и поставили они квартиру под охрану, но все равно, просили бывать в ней и приглядывать. Что я и делала. Я уже пару раз оставалась в пустой квартире на ночь и мне это нравилось. Быть хозяйкой в этой квартире и делать все, что я захочу. Поначалу я просто заходила, шла на кухню и ставила чай. Пока он закипал я, повсюду зажигала свет. Периодически я ходила по комнатам и то включала, то отключала свет. Потом уходила домой. Но, как-то раз я задержалась и сама не подозревая, стала рыться в шкафу. Конечно это верх неприличия, рыться в чужих вещах и так поступают только воры, но я искала свой дневник. Я его прятала от отчима, у своей в то время, лучшей подруги. Так он и остался в их доме. Они уехали, и я решила его забрать. Искала сначала в вещах подруги. Ее письменном столе. Просто зашла в ее комнату и стала открывать дверцы и вытаскивать ящики из ее письменного стола. Среди кучи исписанных тетрадей, детских книг и учебников я обнаружила конверт. Просто обычный, почтовый. Ничего примечательного, если бы не надпись на лицевой стороне. «Наденьке! Моей лучшей подруге»

От этой записи у меня с волнением забилось сердце. Это она нарочно его подложила сюда. Поняла я. Знала, что я все равно буду искать свой дневник и буду в ее вещах копаться. Господи! Как же она хорошо меня знала!

Я прочла ее письмо ко мне. Она писала следующее.

«Если ты держишь в руках это письмо, то я все рассчитала и сделала правильно. Я ухожу из твоей жизни, наверное, навсегда. Ухожу по причине, и не просто так. Ухожу, забирая с собой нашу дружбу и любовь. Да! Именно так. Сначала дружбу, а потом любовь. Ты сомневалась, и я это почувствовала. Ты усомнилась в моих чувствах к тебе. Знай, что я буду с тобой навсегда. И хоть ты и будешь от меня далеко и будешь жить своей собственной жизнью, но я так и буду носить в себе эти наши девичьи секреты, нашу дружбу и любовь к тебе.