Ольга Лазорева - Спелая ягода Страница 48

– Да? – явно обрадовался Ник и даже вздохнул с облегчением. – Передай ей огромное спасибо!

Он аккуратно сложил кимоно со стрекозами. Затем достал из пакета хлопковое для тренировок.

– О! Как здорово! – радостно заговорил он. – Это мне просто необходимо! Малыш! Ты просто прелесть! И такая внимательная! «Мартини»? – без всякого перехода спросил он.

Я молча кивнула. Ник закрыл шкаф, но я успела заметить, что под его вещи была отведена всего одна полка.

Размышления женщины бальзаковского возраста

Я так его люблю! Так сильно! И он говорит, что любит меня. Какое упоительное ощущение! Мне кажется, что наша любовь – это осуществленная сказка. А это так редко бывает на земле, ведь любовь почему-то не терпит взаимности. Но сейчас мне кажется, что наша любовь исключение, что это бриг «Алые паруса», который несется по бескрайнему сияющему океану счастья…

И вот… Как это случается? Когда? И почему мы не видим? Вначале размолвка из-за совершеннейшей ерунды, недоумение, спор, затем ссора, слезы, первая боль, но уже такая острая… Взаимное оттолкновение. И мучительное подозрение, что «Алые паруса» – это вовсе не настоящий бриг, а хрупкая игрушка, сделанная из спичек, клея, кусочков алого шелка. И не плывет эта игрушка, а стоит, с трудом держа равновесие, днищем на конце длинной серебряной иглы, острие которой упирается в стеклянный шар. И все это сооружение настолько неустойчиво, что стоит дунуть, и оно соскользнет с шара, упадет и превратится в жалкую кучку сломанных спичек и обрывков красного шелка.

Но где же настоящие «Алые паруса»? Или любовь – величайшая иллюзия человечества?

Что случилось дальше – догадаться нетрудно. Вначале мы пили «Мартини» и слушали музыку. Ник – поклонник русской рок-группы «Ария», как он сказал – «настоящий ариец». У него оказались все альбомы. И он сразу поставил диск в музыкальный центр. Мне было в принципе все равно, хотя я больше люблю западный рок. Ник не сводил с меня глаз. Потом молча встал и потащил в спальню. Я не сопротивлялась, хотя в душе пришла в ужас от собственной низости. Но я так сильно хотела его, что мне уже было все равно, где это случится. Он скинул белое покрывало с кровати. Я не удивилась, увидев белое белье. Потом стянул футболку и джинсы и остановился передо мной, поигрывая мускулами. Его фигура была великолепна. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра и ни капли лишнего жира или перекачанных мускулов. Ник был красив естественной природной красотой. Я стянула с него узкие трусики и замерла в восхищении. Достоинство было выше всяческих похвал. Это был по-настоящему мой член. И я, как опытная женщина, смогла определить это с первого взгляда. Женщины меня поймут. Но если все-таки и мужчины сейчас читают эти строки, то хочу заметить, что они всегда и практически все совершают одну ошибку – они постоянно озабочены размером. Но что хочу сказать, дорогие мужчины, дело-то совсем не в этом. Главное, чтобы ваш размер подходил вашей даме. И не только размер, но и толщина и форма. Когда я была невинной девушкой, я и представить не могла, насколько различные формы бывают у членов. Такое ощущение, что двух одинаковых мужских достоинств в принципе не бывает. И, кстати, частенько очень большие, предмет гордости обладателя, оказываются неудобными, и приходится подбирать определенные позы, чтобы чувствовать себя комфортно.

Так вот, у Ника был член, словно созданный для меня. Я это смогла мгновенно определить, потому что увидела его сразу во всей его красе. Он уже стоял, как каменный. К тому же внизу живота оказались две практически симметричные родинки, одна чуть повыше другой. Они сразу притянули мой взгляд, и я начала пальцами ласкать их… потом губами. Ник застонал и опрокинул меня на постель.

А дальше… Зачем пытаться описать словами то, что не поддается никаким сравнениям? Я думаю, каждый хотя бы раз в жизни терял голову от шквала страсти, утопал в нежности, сходил с ума от разрывающей душу любви. И каждый хотя бы раз в жизни настолько растворялся в другом, что на время терял собственное «я» и составлял одно целое с только что, казалось, отдельным существом.

Около полуночи я пришла в себя и освободилась от его объятий.

– Куда ты, любимая? – прошептал Ник и посмотрел на меня так нежно, что, казалось, излил в этом взгляде всю душу.

– Я? – глупо спросила я, не в силах оторваться от его сияющих глаз.

Уголки его губ поползли вверх от едва сдерживаемой счастливой улыбки, он притянул меня к себе, начиная целовать. Но я сделала еще одну попытку освободиться.

– Мне нужно домой. Поздно уже, – вяло проговорила я и села на кровати.

– Останься со мной до утра! Пожалуйста! Будем спать вместе, как муж и жена, – добавил он. – Я так хочу этого!

«Только не на ее кровати, – подумала я и окончательно отрезвела. – Нужно уйти!»

Но Ник сполз на пол, обхватил мои колени руками и начал целовать, не отрываясь. Его губы скользили по моей коже, пальцы нежно сжимали. Меня вновь захлестнул такой всплеск желания, что я начала дрожать.

– Подожди, я позвоню, – прерывающимся голосом сказала я, отодвигаясь от него.

– Скажи, что будешь утром, – зашептал он, – умоляю, котенок!

Я позвонила Катьке.

– Да, мам, – сказала она. – А ты где? Мы уже спать хотим ложиться.

– Я у подруги заночую, – стараясь говорить спокойно, ответила я. – Буду утром.

– Ладно, мамуль. Мне на консультацию завтра рано, так что меня уже может не быть. Спокойной ночи! Но у тебя очень странный голос. Вы там пьете, что ли?

– С чего ты взяла? Ладно, спокойной ночи!

Я отключила телефон и повернулась к Нику. Он смотрел на меня не отрываясь.

«Если бы дочки знали, чем сейчас занимается их мать! – подумала я. – И главное, с кем!»

Но мне было так хорошо, я ощущала себя настолько счастливой впервые за долгие годы, что мне совершенно не хотелось думать о таких вещах. Я отбросила телефон и легла рядом с Ником. Он начал целовать меня… И все продолжилось.

Мы уснули около четырех утра, а вставать Нику нужно было в половине шестого, так как смена на заводе начиналась в семь. Когда зазвонил будильник, я с трудом разлепила глаза и попыталась отодвинуться и выключить его. Но Ник крепко прижал меня к себе и что-то забормотал во сне. Будильник скоро замолчал, и я вновь начала засыпать, уютно устроившись на его плече и чувствуя мягкое кольцо обнимающей меня руки. Но только я провалилась в сон, раздался звонок сотового. На этот раз Ник проснулся. Он глянул на меня припухшими глазами, улыбнулся и взял телефон.

– Да? – на удивление бодро ответил он. – Встал уже! Что ты, малыш, я уже в ванной лежу. Скоро на завод. Целую. И я скучаю.

Ник бросил телефон на тумбочку, вздохнул, развернул меня и прижался сзади, уткнувшись носом в шею. Скоро он сонно засопел. Но я лежала с широко открытыми глазами.

«Бог мой, – думала я, – как он умеет врать. И чем все это закончится? Знала бы она, что в этот момент он лежит со мной на ее безупречно чистой кровати».

Мое настроение начало портиться. И этот переход от безоблачного абсолютного счастья к осознанию сложности всей ситуации вызвал боль в душе. Я встала, с трудом освободившись от крепких объятий, и пошла в ванную. Там долго стояла под душем, изучая ее средства гигиены. Я увидела, что она пользуется дезодорантом «Секрет», и решила никогда не покупать его. Когда я вышла из ванной, Ник уже встал и быстро собирал постель. Он аккуратно расправил покрывало и критично оглядывал его.

– Ты бы белье сменил, – равнодушно посоветовала я. – А то на этом осталось множество подозрительных на вид пятен.

– Считаешь? – тут же озаботился Ник.

– Еще бы! Тем более на таком белоснежном. Или ты хочешь сцену ревности? – усмехнулась я.

– Что-то не нравится мне твое настроение, – тихо проговорил он, сдергивая покрывало и снимая белье.

– Пойду, кофе сварю, – сказала я и покинула спальню.

Ник появился на кухне, когда уже принял душ и оделся для выхода.

«Ну-ну, – подумала я, окидывая взглядом его стройную фигуру в обтягивающих бедра белых джинсах и черной, низко расстегнутой рубашке, – как рабочие нынче одеваются, чтобы на завод ехать».

Мокрые волосы он гладко зачесал назад и заплел в косу. Я нашла в холодильнике колбасу и сыр и сделала бутерброды. Мы сели за стол и словно семейная пара, прожившая вместе не один год, начали неторопливо пить кофе и говорить о разных пустяках. Правда, иногда вся чудовищность ситуации вдруг начинала доходить до меня, и я, вздрагивая, оглядывала чужую кухню.

«Никогда больше не приеду сюда, – решила я про себя, – даже если он будет на коленях умолять. Это невероятно унизительно! И как я могла пойти на такое?!»

Но при воспоминании о прошедшей ночи сердце сладко ныло, и я вновь начинала в душе оправдывать себя.

«Что со мной? – удивлялась я. – Неужели я люблю этого парня? Но это немыслимо! И это совершенно бесперспективно!»