Светлана Поли - Последний Люцифер: утраченная история Грааля Страница 6

Люди не стали богами, они стали скотами, быдлом, демонами, дьяволами. Кем угодно, только не богами. И лишь единицы несли в себе тот свет, который изначально был силой лишь бессмертных богов неферов или неберов Натуру, то есть «прекрасных Истинных».

Он пытался спасти этих уникумов. Но их всех ждала трагическая судьба: кого-то сжигали, кого-то распинали, кого-то травили из страха перед ними или просто убивали из зависти, а кто-то пропадал в пустыне безумия.

Люди никогда не смогут стать богами, таков был его окончательный приговор человечеству. И гибель людской цивилизации — всего лишь дело времени. И отнюдь не гибель планеты, а лишь гибель смертных людей.

4

День был пасмурный, особенно способствовал для размышлений всякого рода, для молитв, медитации на Природе и для писательской деятельности.

Анжеле вдруг пришла в голову идея вновь пообщаться с католиками. Давно она с ними не соревновалась в красноречии. Хотя, надо ли это теперь? — подумалось ей. А почему нет? Эпоха атеизма в России закончилась. В Батайске недавно открылся католический костёл селезианцев. Там она ещё не бывала. Ей захотелось туда отправиться немедля. Возможно, там спрятался Истинный Человек, который спасёт её душу? А вдруг?

Костёл пустовал. Может, дождь спугнул желавших приобщиться к церковным ценностям? Или это был просто будний день, не располагавший к духовной пище? А, возможно, — что было вероятнее всего — здесь вообще редко кто бывал из местных жителей по причине того, что католическую церквушку воткнули какие-то неведомые силы в город, исключительно заселённый православными казаками.

Церквушка была небольшой, весьма скромной часовней. Несколько рядов деревянных скамеек со спинками, аккуратно покрытых бесцветным лаком, на спинках висели пластмассовые белые чётки с крестиками. Иконостаса как у православных не было. Скромный алтарь. Кафедра. На подиуме справа стояла красочная статуя Иисуса, а слева загадочной Девы Марии. Горели свечи. Электричества было мало. В основном оно было на входе в костёл, за алтарём и в приделах. В небольшом зале царил полумрак. В углу стояла кабинка для исповедания.

Анжела подошла ближе к статуям. Недолго задержалась у изваяния Иисусу и подошла к Марии. Её облик был кроток, прозрачен и далёк. Этот образ человеческого материнства всегда был непостижим для ангела.

Лишь однажды она позволила себе вступить с католическим священником в полемику, и это печально закончилось… для епископа. С тех пор Анжела больше не рисковала, тихо ненавидя всех священников, а особенно христианских. И сейчас это место навеяло ей воспоминания о той трагической ночи.

5

Листья пожелтели и безжизненно падали на мостовую. Осень в этом году запоздала в Европе.

Епископ Бенедикт вышел из экипажа, отпустил возничего и теперь направлялся скорым шагом на утреннюю мессу через парк. Каменные скамейки были пусты, дорожки завалены сухими листьями вязов и каштанов.

Святой отец уже неделю не мог понять своего странного внутреннего волнения и некоторой тревоги. По утрам сердце нестерпимо щемило. Он убеждал себя в том, что это неспроста, и нужно опасаться происков дьявола, искушающего праведного человека. Он не мог понять, отчего так мало прихожан стало посещать его мессы? Разве он не утешает несчастных, разве не даёт советы страждущим? Всё было каким-то странным, считал он.

Тут очередной порыв ветра вывел его из раздумий, растормошил опавшую листву и поднял с земли последние отголоски нерадостного пасмурного лета; листья стали летать вокруг отца Бенедикта, и один листок лёг ему на плечо. Епископ попытался его стряхнуть с плаща, но тот никак не покидал его плеча, удерживаемый потоком ветра.

«Прилип же, как грязь, как грех несмываемый!», — чертыхнулся мысленно священник.

«Неужели это знак, что моя жизнь, — снова подумалось ему, — уже закончена, и она исчезнет, как этот пожелтевший отживший своё лист дерева?»

В конце парка, возле самого входа в церковь епископ заметил сидевшую на скамье молодую женщину в дорогом плаще. Когда он подошёл ближе, она поднялась и направилась ему навстречу.

— Доброе утро, святой отец, — с поклоном присев на мгновение перед епископом, поприветствовала она его.

— Доброе утро, дочь моя. Отчего ты не заходишь в церковь, не готовишься к мессе, а мёрзнешь на ветру?

— Я пришла на исповедь. Примете ли меня?

— Конечно. Время до мессы ещё есть.

Он несколько удивился, но не более того. Может, чёрная полоса закончилась, и люди снова будут ходить в его церковь, станут просить утешения, вопросительно заглядывая в его глаза и умоляя о снисхождении? Может быть, ему только показалось, что в мире стало что-то меняться к худшему. Он так боялся, что вера у людей иссякнет, и он не сможет спасать их души. А ведь он призван нести слово Божие, Слово Иисуса Христа, Спасителя всего человечества.

Они молча вошли в церковь, по очереди склонили колени на входе и перекрестились. Женщина откинула капюшон плаща, оглядываясь по сторонам и изучая антураж храма, а епископ направился к алтарю.

После необходимого приготовления отец Бенедикт вошёл в исповедальню и приготовился слушать прихожанку. Он пытался вспомнить её имя, но не мог. Наверное, она не из его прихода; он долго пытался припомнить её на каком-нибудь церковном празднике, но увы.

— Слава Иисусу Христу, — начал священник.

— Во веки веков, Аминь, — отозвалась женщина, как положено и стала на колени перед резной решёткой, разделявшей священника и исповедующегося.

— Святой отец, я согрешила.

— Как твоё имя, дочь моя, и в каких грехах ты готова исповедаться ныне?

— Моё имя Лючия Фьери. Я не здешняя. Хочу покаяться в грехе сомнения.

— Слушаю тебя.

— Сомневаюсь в присутствии Бога на земле.

«Ну, вот снова…И снова чьё-то сомнение. Воистину, искушение мне нынче», — подумал он.

— Почему? Ты несчастна? Тебя обидели?

— Один мой родственник, хоть и ходит в церковь, но не верует в Христа. Говорит, что Иисус умер зря, ибо человек так и не стал безгрешным.

— Иисус не умер. Он живёт в наших сердцах.

— Да, конечно, — поспешила она согласиться.

— Мы все стремимся стать безгрешными, но мы уже родились с первородным грехом. Мы живые люди и от нас не зависит наша жизнь. От нас зависят наши мысли. Мы можем пойти по пути праведности, а можем поддаться Сатане. Он силён, ибо в каждом из нас прячется сей аспид. Но у нас есть любовь Иисуса. Да, обстоятельства порой сильнее нас, и мы страдаем, впадаем во грех уныния и сомнения, гнева или зависти. Все люди грешны. И надо относиться к ним снисходительнее. А значит, и к себе.

— Я в отчаянии, святой отец… Может ли простому человеку явиться ангел или глас с Небес?

— Для этого нужно быть очень чистым, поистине святым. А такие люди встречаются очень редко. Мы знаем их всех по именам. Простым же смертным этого не дано. Но если ты будешь молиться каждый день, подавать милостыню, жертвовать на церковь и трудиться во имя Господа, тогда может случиться чудо, и ты услышишь глас. Но не Божий. Но ангельский. Ибо Глас Божий может услышать только Великий Пророк, такой как Авраам или Моисей. И простым смертным не безопасно сие. Глас Божий может лишить тебя рассудка или даже убить.

— Но я слышала недавно глас с Небес…

— Это искушение было тебе, дочь моя. Сатана не дремлет. Это он мог обольщать тебя. Что он говорил тебе?

— Он сказал, что мне нужно прийти в церковь, ибо скоро от неё не останется и камня.

Епископ испугался, даже побледнел, но вида не подал. «Вот, началось, — подумал он. — Я чувствовал, что что-то грядёт. Скоро Антихрист обольстит всех жителей Земли и все устремятся пьяные и в разврате к нему в ад». Тут он взял себя в руки и продолжил внимать прихожанке.

— Что ещё сказал тебе голос?

— Сказал, что если грех самости не покинет церкви человеческие, то Господь сотрёт их с лица Земли.

Бенедикт тяжело выдохнул.

— Да, грешников нынче очень много. Не все стремятся к спасению. Что-нибудь ещё говорил голос?

— Нет, он сказал, чтобы я пришла в церковь и рассказала о себе священнику.

— Я слушаю, рассказывай, пока есть ещё время до мессы.

— Да, я специально приехала послушать вас, святой отец.

— И откуда ты приехала? — последняя фраза понравилась священнику.

— Из Милана.

— Обо мне знают на севере? — театрально удивился епископ.

— О вас знают всё, падре. Всё, — многозначительно акцентировала женщина на последнем слове.

Лючия рассказала епископу о своей жизни как о жизни простой женщины из Милана. Поведала о своих переживаниях, мечтах и чаяниях, о грехах и желании всё исправить. Не всё епископ понимал, ибо это не просто была женщина, это была последняя из рода богов неберов. В тот раз она назвалась Лючией и высказала священнику свои опасения относительно будущего всего рода человеческого. Но епископ был далёк от того, чтобы проводить параллели между простым смертным и бессмертным существом, прожившим уже больше полутора тысяч лет, и о существовании которого даже не подозревал.