Аркадий Галинский - Не сотвори себе кумира Страница 13

Между прочим, в своем клубе «Манчестер Юнайтед» Чарльтон «разводил» игру еще более виртуозно. Впрочем, если вы следили по телевидению за матчами лондонского чемпионата мира и чемпионата Европы 1968 года, то заметили, быть может, что несколько передач в начале каждого матча (а подчас и вторых таймов) Чарльтон выполнял неудачно. Но не оттого ли это происходило, что по привычке он передавал на первых порах мяч в манере своего клуба — очень остро, сложной подрезкой, на неожиданный рывок за спины соперников. Партнеры же по сборной этого не понимали. И не мудрено: Рамсей в отличие от Басби, тренера «Манчестер Юнайтед», требовал, чтобы передачи были проще, бесхитростнее, яснее. И по-своему был прав. Футболисты сборной сыграны обычно хуже, чем в клубах. И Чарльтон, в свою очередь, быстро перестраивался, тем паче что действовать в стиле сборной технически ему было гораздо проще.

Слышу вопрос: какое отношение, однако, имело все это к нашей сборной? И правда: наша команда ведь и на лондонском чемпионате 1966 года, и в играх чемпионата Европы 1968 года, и, наконец, на чемпионате мира в Мехико обходилась без диспетчера. Верно. Но это, по нашему мнению, слишком дорого стоило прежде всего ей самой, ибо в отсутствии диспетчера мы и склонны видеть одну из главных причин резкого разрыва между игрой ее защиты и нападения.

Да, тренеры нашей сборной игры с диспетчером не признавали. Во всяком случае, практически. Они, видимо, предпочитали, чтобы розыгрыш мяча, комбинации шли более или менее равномерно, «через всех». Такое впечатление, по крайней мере, оставляли все международные матчи сборной 1962—1970 годов. Из отчетов, правда, мы узнавали порой, что диспетчером сборной являлся такой-то или такой-то ее игрок. Однако смелость подобных утверждений брали на себя обычно журналисты. Но, может быть, они-то как раз и правы, а ошибаемся в данном случае мы? В таких ситуациях полезно вспомнить старый совет: прежде чем спорить, нужно договориться о терминах.

Последуем ему. Что понимаем под словом «диспетчер» мы? Когда в этой роли выступали Чарльтон, Суарес, Ривера и др., было отчетливо видно, что каждый диспетчер, если мяч контролируют соперники, освобожден от обязанности персонально опекать кого-либо из них. Это, конечно, не означает полного его освобождения от участия в отборе мяча. Но тут, как и в дирижировании, диспетчеру предоставлена полная инициатива. И он играет позиционно, то есть на перехватах. Любопытно, между прочим, что учесть такую игру диспетчера соперникам труднее всего. Поэтому тот же Чарльтон не столь уж редко «выкрадывал» мячи в самые неожиданные моменты. Утверждать же, как это делалось у нас в некоторых отчетах, что Нетто, Воронин, Хусаинов, Сабо, Мунтян или кто-нибудь другой были в таком-то или таком-то матче диспетчерами сборной, значило вкладывать в этот термин другое содержание. Ибо Нетто, Воронин, Хусаинов, Сабо или Мунтян да и все другие полузащитники сборной при переходе мяча к соперникам тотчас бдительно охраняли своих «визави» или, не успев почему-либо к ним поспеть, прикрывали персонально кого-нибудь другого, оставшегося поблизости свободным. Но вот вопрос: отчего же в отчетах встречалось все-таки толкование обычной, традиционной игры полузащитника как диспетчерской? О, дело скорее всего просто в том, что нареченный в диспетчеры игрок передавал мячи чаще, лучше, удачливей, острее, чем его партнеры.

Иной читатель может подумать, а не потому ли сборная не прибегала к игре с «чистым» диспетчером, что Мы не располагали и не располагаем футболистами, умеющими действовать в манере Диди или Чарльтона? И, следовательно, тренерам сборной просто некого было на это место назначить? Нет, это не так. Вспомните хотя бы, что в 1966 году футбольные журналисты назвали лучшим игроком сезона киевского динамовца Бибу, наделенного в своем клубе полными функциями диспетчера. А успех московского «Динамо» 1967 года? Разве он не был в огромной степени связан с исполнением аналогичной роли Гусаровым?

Тут, впрочем, необходимы две оговорки. Во-первых, навязывать тренерам сборной те или иные кандидатуры — не наша задача. Оговорка вторая. Понимаем, что кто-нибудь, указав на неуспех московского «Динамо» в 1968 году, может решить, что мы противоречим сами себе; Гусарову-то замены в «Динамо» не нашлось!

На этом моменте стоит остановиться подробней. В 1968 году на месте Гусарова пробовался однажды в московском «Динамо» Авруцкий. Кое-кого, помню, это решение тренера Бескова удивило, тем более что как раз накануне этой пробы Авруцкий, выступая на обычном своем месте центрфорварда, забил два довольно интересных гола. Спрашивается, стоило ли после этого оттягивать его назад? Тем более что он как диспетчер действительно себя не оправдал. На это, кстати, и указывалось в футбольной прессе.

Между тем у Авруцкого по идее было многое для того, чтобы стать неплохим диспетчером. Вы помните, конечно, что и Диди, и Чарльтон, и наши первые диспетчеры Биба и Гусаров — все они, прежде чем получить эту роль, были известными центрфорвардами. Что это — совпадение? В данном случае мы не сравниваем класс игры и популярность каждого из названных игроков, для нас важнее подчеркнуть то, что все они были центрфорвардами комбинационного, «дирижирующего» плана. Но и центральные нападающие такого плана тоже подолгу гостят поблизости от чужих ворот, то есть там, где надо уметь тонко открыться в условиях скученности, мгновенно обработать мяч на площади размером с носовой платок и т. д. и т. п. Не мудрено, что, имея навыки и опыт такой игры, каждый из названных футболистов, будучи переведенным в диспетчеры, чувствовал себя в разреженной атмосфере вдали от ворот как рыба в воде. Ведь здесь и для техники, и для маневрирования простора больше, а кроме того, сама атака игрока, контролирующего мяч, не столь интенсивна и жестка, как в штрафной площади или на близких подступах к ней.

Имел, следовательно, такие навыки и Авруцкий. Но почему же он сыграл так неудачно? Не потому ли, что быть лишь назначенным на роль диспетчера еще слишком мало? Разумеется. Если игра идет «через диспетчера», необходимо, чтобы определенной дисциплины придерживались и остальные игроки. Авруцкий, во всяком случае, помню, отнесся к своему назначению довольно серьезно. Чаще всего он был открыт, был в движении и, получая мяч, хорошо передавал его, снова выходил для его приема, но... повторной передачи уже не получал. Не знаю, нарушали ли остальные игроки инструкции Бескова или они были даны недостаточно четко, однако факт остается фактом: когда Авруцкий безусловно был открыт, а мяч находился у Аничкина, Долбоносова, Маслова, Рябова, они то ли шли с ним через всю площадку, то ли предпочитали разыгрывать комбинации с форвардами сами. Но в таком случае диспетчер команде не нужен, больше того — он становится для нее обузой, если иметь в виду, что при контратаке соперников он не «берет» еще и «своего» игрока.

И тут, 'Наверное, уместно вспомнить, что перевоплощение Диди из центрфорварда в диспетчеры было отнюдь не самопроизвольным. Эта идея принадлежала известному бразильскому тренеру (и проблемисту) Феоле, который указывал, что пришел к ней благодаря знакомству с игрой в баскетбол. Но баскетбол и футбол — что между ними общего? О, как сие ни огорчительно для иных специалистов футбола, необходимо все-таки указать, что внутренняя связь между «царем спорта» (так величают в Венгрии футбол) и баскетболом, а впрочем, и многими другими играми, более тесна, чем они обычно предполагают. Функцию диспетчера, в частности, Феола прямо позаимствовал у так называемых «разыгрывающих» баскетбола.

Трудно представить себе игроков баскетбольной команды ЦСКА (или сборной СССР) в ту пору, когда выступал Алачачян, которые пренебрегали бы его специфической игрой. Представьте, что мяч «снят» со своего щита и Алачачян открыт, знает уже, куда нужно направить мяч, чтобы продвинуться вперед и снова его получить, затем снова передать и т. д., а мяч ему между тем не передают! Были и есть диспетчеры и в других баскетбольных командах. Правда, они тут не являются переквалифицированными центровыми, их обычно готовят с детских лет специально, но существенней, вероятно, подчеркнуть другое: диспетчеров не готовят, ими становятся! И происходит это тем быстрее, чем строже соблюдают остальные игроки тактическую дисциплину. Есть диспетчеры и в волейболе, и в хоккее, и в гандболе. И большой личный успех волейболиста Мондзолевского, хоккеиста Локтева, гандболиста Лебедева объяснялся не только их специфическими Дарованиями и серьезной подготовкой, но был и результатом превосходного понимания их тактической функции командами. Характерно и то, что товарищи по команде никогда не попрекали Алачачяна, Мондзолевского, Локтева, Лебедева тем, что их амплуа, мол, в трудовом отношении более легкое. В футболе же, нечего греха таить, иным тренерам кажется, что диспетчер — это что-то вроде курортника. Освободить от защитных функций одного-другого нападающего — это куда еще ни шло, но полузащитника? Что он — Чарльтон, Диди? Между тем хоть Бибу и Гусарова тоже нельзя было сравнить с Чарльтоном и Диди, но курортниками в своих командах их никто не считал. Тем более что они трудились действительно в поте лица, трудились самозабвенно, хоть и передвигались чаще всего с меньшей скоростью, чем другие футболисты, Но ведь передвигались беспрерывно, безостановочно все девяносто минут. Команда наступает — на диспетчера вся ответственность за организацию атаки, и, следовательно, он всегда должен быть неподалеку от мяча. Соперник начинает контратаку — и диспетчер мгновенно отступает, стремясь одновременно перехватить мяч, а не удалось — он снова в движении, в поиске позиции, которая позволит защитникам легко «сбросить» ему только что выигранный мяч. Наконец мяч «сброшен» — и вновь на диспетчере вся ответственность за организацию атаки, или в крайнем случае за подыгрыш ей.