ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao Страница 2

Мы побеседовали с ним еще немного. Потом мистер Кван собрался уходить. Я еще несколько раз приходил к нему на занятия и вскоре стал одним из его учеников. Я был заинтересован не только в тех редких канонических стилях боевых искусств, которые преподавал мистер Кван, но и в изучении даосизма. Мне нравилось быть его учеником; я называл его Сифу.

Со стороны казалось, что мои сомнения и неуверенность в себе безграничны, поэтому я задавал Сифу нескончаемые вопросы. Как правило, его ответы были обстоятельны и полны глубокого смысла; но иногда он просто сообщал, что мне следует остаться с мучающим меня вопросом один на один. Такой ответ никогда не казался мне обычной попыткой уйти от проблемы, которую он не желал обсуждать. Несмотря на то что покровительство Сифу было щедрым, он никогда не перекладывал на себя ответственность за мою собственную жизнь.

Я прочел много книг о даосизме, но лишь углубив свои отношения с Сифу, я понял, что его даосизм представляет собой целостную, живую традицию, идущую далеко за пределы книжного теоретизирования. Для Сифу даосизм был больше чем религией или философией. Для него это был способ жизни. В самой своей сущности его даосизм был наукой жить естественно, полностью очищая себя во имя духовного развития. Поэтому, несмотря на то что даосская традиция включала в себя элементы магии, ритуальных церемоний и религиозной веры в необъятный пантеон божеств, Сифу делал акцент именно на аскетизме во имя освобождения от невежества и страданий.

Стремясь к этой цели, он говорил о необходимости ценить природу и непредвзято смотреть на мир; я довольно много читал об этом. И все же основной темой для него оставалось самопожертвование ради возможности внутреннего очищения и совершенства. Проще говоря, перед человеком стоит обманчиво простая задача: избежать разрушения себя, своего тела, а также других людей и окружающего мира вообще.

«Боги намеренно подвергают человека испытанию, – говаривал Сифу. - Хотим мы того или нет, они испытывают нашу способность пожертвовать собой в стремлении достигнуть другой стороны просветления вместо того, чтобы погрузиться в пучину жадности и саморазрушения. Твое тело – это Храм Господень, а твоя душа – сам Бог. Если ты засоряешь свое тело, оно начинает разрушаться, а вместе с телом гибнет и твой мозг. Естественно, что Бог покинет такое тело как можно скорее. Если же ты достаточно разбираешься в самопожертвовании, то обязательно достигнешь определенного вознаграждения за свои труды. Только тогда ты сможешь отбросить все «приятное», «радостное» – все то, что легко дается, – и постепенно очистишь свое тело. Это все равно что убрать внутри храма и заново выкрасить его в ожидании явления Господа».

Избегание саморазрушения означало: никакого алкоголя, наркотиков, курения или половых излишеств. Следовало также избегать городского шума, витающего в воздухе смога и ежедневных стрессов. Здесь я обнаружил, что Сифу - лучший пример собственного учения. Он принял обет безбрачия, питался просто и скромно, никогда не курил и не употреблял наркотики, только «по большим праздникам» мог позволить себе выпить стаканчик легкого вина. Кроме того, он ежедневно тренировался и, несмотря на свой нелюдимый вид, был очень заботлив со своими учениками.

Многие сомневаются: может ли духовность выжить в нашем современном мире? И тут же отвечают себе: наверняка нет, потому что войны, ядерная опасность, загрязнение окружающей среды, преступность, расизм, упадок общественных устоев, религиозные лжепророки и просто человеческая лень делают это невозможным. Занятия подобными «сложностями» становятся проблематичными из-за бесконечных препятствий и отвлекающих впечатлений. Правда, даосизм относится к методическим системам, требующим постепенного совершенства. Он позволяет применять индивидуально гибкий подход; вместе с тем, он универсален, поскольку направляет все усилия к единой цели. Даосизм предусматривает переход от физического к духовному, и это предполагает, что из сугубо светского вполне может зародиться религиозное. Необходимо лишь выработать правильное отношение к искренности.

Даосское мировоззрение Сифу воспринял в те времена, когда Китай переживал весьма бурные годы. Он научился нести свою веру сквозь военное лихолетье и вполне светское общество. Он – живое доказательство того, что настоящий человек в любое время может сохранить свою духовность.

Мистер Кван часто вспоминает события своей прошлой жизни, чтобы таким образом подтолкнуть нас к движению вперед. В частности, он рассказывал нам о своих победах и поражениях; он говорил о мудрости и жесткости своего учителя. Еще он рассказывал совершенно удивительные истории о старых мастерах прошлого, которые умели проникать в иные измерения, занимались магией или могли применять свои умения против большого количества противников одновременно. Естественно, наше любопытство постепенно перемещалось с этих полуфантастических рассказов на личность самого Сифу.

Однако сам Сифу умудрялся сохранять удивительную таинственность в отношении всего, что касалось его личного прошлого. Даосскому мастеру не позволительно распространяться о дате и месте своего рождения или сообщать другие личные сведения. Но мы часто оказывались в ситуациях, требовавших аналогий из его личной истории; помимо этого, Сифу по-отечески терпимо относился к нашим бесконечным вопросам, так что понемногу его личная история раскрывалась перед нами.

Классические труды и поэмы о даосизме позволяют лишь немного приоткрыть завесу над этой величайшей традицией духовного совершенствования. Сколько ни читай об этом, все равно будет трудно представить себе тех, для кого даосизм является смыслом жизни. Сухие научные исследования не дают возможности эмоционально воспринять эту науку жизни. Точно так же сложно представить, что можно остаться даосом в наше сумасшедшее время. Эта книга – «Хроники Дао» – может стать хорошим введением в даосизм, которое позволит увидеть в этом течении гораздо больше, чем просто изображения Бессмертных на бумажных журавликах.

Я уверен, что точно так же, как рассказы Сифу о его обучении стали неотъемлемой частью моей учебы, впечатления этого необычного человека помогут другим увидеть, каким образом широта даосских взглядов может быть объединена в единый целостный путь длиною в жизнь. И я надеюсь, что другие, осознав ожидающие их трудности, найдут в себе достаточно вдохновения, чтобы предпринять свое собственное путешествие к вершинам духа.

О транскрипции китайских терминов

(от редактора русского перевода)

Все китайские имена и термины, встречающиеся в этой книге, передаются в соответствии с общепринятой в русском языке системой транскрипции китайских слов. Эта система опирается на северное (пекинское) произношение,- двухсложные китайские личные имена записываются как одно слово.

Вместе с тем, имя автора книги (Дэн Миндао) оставлено в том написании, в котором оно уже широко известно как на Западе, так и в русскоязычном регионе, – Деи Мин Дао. Имя главного героя книги (Гуань Шихун) дается, согласно пожеланию автора, так, как его произносил сам Мастер, – Кван Сайхун. Но все остальные члены семьи (опять же по желанию автора) упоминаются под фамилией Гуанъ). 

Книга первая

Глава первая  Тайшанский праздник

Б 1929 году Кван Сайхун1 сопровождал членов своей семьи во время паломничества вверх по крутым склонам горы Тайшань. Паломники направлялись к вершине – туда, где расположен Храм Изумрудного Облака, на Праздник Нефритового Императора. Эта религиозная церемония сочетала в себе недели ритуальных служений и поклонения божествам с почти карнавальным весельем, царившим во дворике храма. Члены семьи Гуань принадлежали к богатому клану воинов; будучи преданными даосизму, они завершали долгое, истовое паломничество длиною в добрую тысячу километров из родной провинции Шаньси в провинцию Шаньдун. Они собирались гостить в храме целый месяц.

Последний подъем на Тайшань в носилках-паланкинах тянулся медленно. Крутые склоны и обрывы Тайшань за день преодолеть было невозможно. И все же постепенное движение вперед, прерывавшееся ночным отдыхом на маленьких крестьянских постоялых дворах, давало путникам силы с первыми лучами зари вновь стремиться вверх. Во всех постоялых дворах паломникам подавали только вегетарианскую пищу – очищение тела от плоти животных и созерцание способствовали очищению разума.

Да и сама гора как бы завершала это «неземное» состояние разума. Дело в том, что Тайшань был самой высокой из Пяти Священных гор Китая. Она круто возпышалась над просторами провинции Шаньдун, закрывая собой остальные юры. Вершина Тайшань сверкала неземным величием; от нее веяло уединенностью, достойной самого Нефритового Императора. С пика Тайшань невозможно было разглядеть ни людей внизу, ни их земные творения. Холодный и разреженный воздух, окутывавший неприступные скалы Тайшань, делал эту гору великолепным местом уединения Божественного Императора.