Юрий Выборнов - Марадона, Марадона... Страница 38

— А где держится Марадона, когда не играет в футбол?

— В Неаполе не много развлечений. Это не тот город, где культурная жизнь бьет ключом. Да и честно говоря, футбол отнимает массу времени. Играю в теннис, иногда с Клаудией выбираемся куда-нибудь поужинать или идем в кино. Вот, собственно, и все. Ну а теперь, после рождения дочери, почти все свободное время провожу с ней.

— Кто в команде ваш самый близкий друг?

— Брусколотти. Как-то так вышло, что мы подружились с того дня, как я попал в «Наполи». Кроме него, Баньи, Джордано, Карневале.

Скажи мне, кто твой друг...

Джузеппе Брусколотти, центральный защитник «Наполи». Выросший в области Кампанья, столицей которой является Неаполь, свою футбольную жизнь он прожил в одной команде — «Наполи». Ее символ. Пятнадцать лет в голубой майке, около четырехсот сыгранных матчей. Резкий, цепкий, решительный защитник, который не боится никого из соперников. Через двадцать дней после того, как неаполитанцы праздновали первое скудетто, Брусколотти отмечал свое тридцатишестилетие.

Марадона как-то сказал о нем: «Если в нашей команде и есть человек, который больше других достоин звания чемпиона, так это Джузеппе».

— Диего, забивать голы или создавать возможности для этого партнерам — это ваша профессия. Поэтому не удивляйтесь, что на эту тему у меня заготовлено много вопросов. Итак, какой из забитых мячей в Италии самый памятный?

Марадона морщит лоб, задумывается.

— Пожалуй, тот, что я забил в позапрошлом сезоне «Ювентусу» здесь, на «Сан-Паоло». Он оказался единственным, и мы победили 1:0.

— Как вы его забили?

— Судья назначил свободный удар метрах в восемнадцати прямо против ворот. Прямой не «шел». Печчи подбросил мяч вверх, а я с лету ударил в обвод стенки. Попал точно в верхний угол.

— Кстати, о штрафных. Для вас стенки словно не существует, мяч ее огибает безошибочно, вопрос только в том, попадет ли он в ворота или, к счастью для вратаря, пройдет мимо. Такие обводящие удары — от бога или плод тренировочной работы?

— Нет, здесь никакой природный дар не поможет. Чтобы овладеть этим приемом, чтобы один раз, быть может, за весь матч применить его эффективно, необходимо много работать. У нас 8 Аргентине после окончания тренировки те, кто в игре выполняет штрафные, остаются на поле, ставят перед воротами деревянный барьер и бьют мимо него. Причем продолжается это довольно долго, до тех пор, пока, что называется, ноги держат. Все это прошел и я. Да и сейчас над техникой удара, в том числе по неподвижному мячу, я работаю постоянно, каждый день.

Я достаю из сумки справочник, открываю его. Там указаны все сыгранные Марадоной матчи и забитые им голы с того дня, как он впервые ступил на тропу профессионального футбола. Это произошло 20 октября 1976 года, за десять дней до его шестнадцатилетия.

Вот он, этот послужной список.

1976 год «Архентинос хуниорс» 11 игр 2 гола

1977 «Архентинос хуниорс» 49 19

1978 «Архентинос хуниорс» 35 26

1979 «Архентинос хуниорс» 26 26

1980 «Архентинос хуниорс» 45 43

1981 «Бока хуниорс» 40 28

1982/83 «Барселона» 20 11

1983/84 «Барселона» 16 11

1984/85 «Наполи» 30 14

1985/86 «Наполи» 29 11

1986/87 «Наполи»  

Пусть вас не удивляет последняя пустая строка. Справочник был составлен в канун того сезона, и она, естественно, должна была быть заполнена лишь в мае 1987 года.

— В этом, последнем, чемпионате вы забили... кажется, 12?

Почему-то я был уверен, что Марадона все свои голы помнит наперечет. Однако, к моему удивлению, он повернул голову налево, где Чечилия и Клаудия... Что еще могут делать две женщины, оказавшиеся рядом? Судачили.

— Клаудия, сколько я забил в этом году?

— Двенадцать, — ответствовала Клаудия безапелляционно.

— Значит, так оно и есть, — рассмеялся Марадона. — Я, конечно, все помню, но хотел ее проверить.

— Диего, данная статистика не нуждается в комментариях. Что, в Европе трудно забивать?

— Да. И намного. Но эти голы весят больше! У них другая цена или, сказать точнее, ценность. Они достаются с трудом, зато часто оказываются решающими. Судите сами. В «Архен-тинос», к примеру, я иногда забивал три-четыре мяча за игру, ту игру, которую команда выигрывала со счетом 7:1. Ну и что? Было, конечно, приятно — любой спортсмен, забивающий гол, должен испытывать радость, если он не робот. Но цена тех мячей была минимальной, и они часто ничего не решали. Какая разница — 7:1 или 5:1-? Здесь — другое дело. Итальянцы вообще хорошо играют в обороне. Исход встречи нередко решает единственный точный удар. Вот и судите, где приятней закатить мяч в сетку.

— А какое вообще сравнение можно сделать между футболом Аргентины, Испании и Италии? Я назвал страны, где вы играли в прошлом или играете сейчас.

— Я бы не стал делать особых различий между Италией и Испанией. А вот разница между южноамериканским и европейским футболом есть, и большая, несмотря даже на то, что страны, где я играл в Европе, ближе к нам, нежели, скажем, Англия или ФРГ. Но в целом общие различия остаются. У нас в Америке футбол более мягкий, веселый, развлекательный. Здесь же ставка делается больше на физические возможности игроков. В этом отношении мы традиционно уступаем, зато считаем себя более техничными. Вот, пожалуй, и разница.

— Из стран, где вы выступали, где самые грубые защитники?

— В Испании, разумеется. Там рубят без разбора. Марадона произносит эти слова с ожесточением, словно до сих пор испытывает боль от испанских коррид. Ему легко критиковать испанцев — ведь сейчас он находится в Италии. Как знать, если бы он снова вернулся на Пиренейский полуостров, там, на «своем поле», не изменил бы он точку зрения и не назвал бы грубиянами итальянских опекунов? Впрочем, в пользу Италии статистическое сравнение: за два сезона в «Барселоне» ему удалось сыграть в 36 матчах, в то время как на Апеннинах он за первые два года выходил на поле 59 раз из 60 возможных. Кстати, дело, может быть, даже не столько в джентльменстве итальянских защитников — они тоже порядочные рубаки, — сколько в том, что с годами, с опытом, росло не только искусство Марадоны творить чудеса с мячом, но и вовремя уходить от ударов по ногам. Разумеется, удается это далеко не всегда.

— Когда вы выходите на поле, то всякий раз имеете перед собой не только общего противника — команду, но и конкретного соперника, задача которого — «держать» Марадону. Каким бы вы хотели видеть такого защитника в идеальном варианте?

— Я бы очень хотел, чтобы, честно мешая играть мне, он бы играл сам. Пусть персонально опекает, но при этом не ходит за мной, словно на привязи, все 90 минут, будто футбола для него не существует. Я таких ребят встречал, хотя и не часто. Они, естественно, делают все возможное, чтобы наглухо меня закрыть, не дать мне получить мяч или тем более ударить по воротам. Но как только их команда овладевает мячом, мой опекун на время забывает про меня и включается в созидательную игру. Сейчас вы скажете: хитер Марадона, ему только того и надо, чтобы отвязаться от «сторожа»! Но это я просто помечтал немного. А вообще, если говорить о соперниках, то я никогда не реагирую на нарушения, даже грубые, которые являются результатом борьбы, азарта. Другое дело — злой умысел. К сожалению, нередко приходится сталкиваться с тактикой откровенного запугивания или, что еще хуже, ударами исподтишка, внешне незаметными. Пробежит этак защитник мимо тебя — казалось, даже не зацепит. А ты валяешься на траве, корчась от боли, судья не понимает, в чем дело, и публика, если играем в гостях, свистит, не жалея легких: симулянт Марадона. Ну да ладно. Нравится мне терпеть или не нравится — такие эпизоды неизбежны. Футбол для меня — вся жизнь, а за идеалы надо уметь терпеть.

— Простите, но это у вас получается не всегда?

— Что поделаешь! — Марадона разводит руками. — Меня теперь уже не переделать.

...За три первых года выступлений в Италии Марадону трижды удаляли с поля. Заработал он с десяток желтых карточек. Но ни разу эти наказания не были следствием грубого нарушения правил. Я вообще не видел, чтобы аргентинец кого-то сбил с ног или остановил заведомо запрещенным, борцовским приемом. Судейские меры по отношению к капитану «Наполи» вызваны либо его ответной реакцией на грубость соперника, либо — скажем так — плохо скрытым неудовольствием по поводу мнимой (а может быть, и реальной) ошибки арбитра. Конечно, все это не делает чести чемпиону мира. Но если подобное проявление его эмоций трудно оправдать, то объяснить его можно очень просто. Достаточно проследить, сколько удалений и предупреждений заработали за те же три года игроки других команд в результате «активной» игры против Марадоны. Точно, конечно, никто не скажет, но эта коллекция, кстати весьма богатая, здорово достается. Нет необходимости еще раз возвращаться к данной теме. Но... послушайте защитников. Они будут божиться, что пальцем Марадону не трогали, что все это его фокусы и чистой воды симуляция. Более того, в репортажах иногда проскальзывают этакие формулировки: «Великий интриган на поле», «Человек, который умеет лицемерить» и тому подобное. По-моему, это несправедливо. Есть, разумеется, за ним грешки, но для того, чтобы стать «интриганом», ему пришлось перетерпеть сотни подножек и падений.