Маша Трауб - О чем говорят младенцы Страница 11

– Не-а, – отвечала Алиса и решительно двигала коня на ту клетку, на которую он не мог попасть ни при каких обстоятельствах. Тренер по шахматам и Василий, размахивая руками и брызгая слюной, тут же забывали обо всем на свете и начинали ей объяснять, почему так нельзя ходить. Вася при этом хватал ее за руку и наклонялся близко-близко. Алиса победоносно смотрела на маму. Мама издавала протяжный стон.

Алиса опять разлюбила Василия в тот момент, когда на шахматах увидела Лешу из соседней группы. К тому же он учился в другой школе, что добавляло ему шарма. Он был полная противоположность Васе – брутальный, решительный. Настоящий мужчина, мужик. Очень конкретный, в отличие от рефлексирующего по любому поводу и без повода Василия. Он от переживаний сыграл вничью с Лешей и лишился разряда. Алиса пересела за парту перед Лешей и смотрела на него так, как еще несколько дней назад смотрела на моего брата. А потом вдруг перестала ходить на шахматы.

– А почему Алиса не ходит? – спросила мама Васю.

– Не знаю я! – закричал в истерике Василий.

– Почему вы не ходите на шахматы? – спросила мама, столкнувшись с мамой Алисы.

– Мы теперь на ушу ходим, – натурально закатывая глаза, ответила она. – Надеюсь, скоро бросит. Я такой не была. Это она в мужа!

Выяснилось, что Алиса разлюбила Лешу и полюбила Тему из группы ушу, которая занималась в соседнем зале.

Сейчас Алиса опять звонит Васе – каждый день, ровно в три часа – узнать домашнее задание. Она давно не ходит ни на шахматы, ни на ушу.

У них с Васей бурный эсэмэс-роман, состоящий из фраз: «Как дела?» – «Хорошо». – «У меня тоже». Мама не удержалась и прочла их переписку:

«Васенька, ты где, мой хороший?» – писала Алиса.

Дальше несколько сообщений были, видимо, стерты. Осталось последнее.

«Я тебя тоже», – писал Василий.

Правда, у Васи еще до Алисы были романы.

– Мама, а обманывать очень нехорошо или иногда можно, в зависимости от ситуации? – спросил Вася, придя из школы. Он тогда во втором классе учился.

– Как тебе сказать... Есть такое понятие, как ложь во спасение... – начала мама.

– Ладно, я понял, уже не надо, – буркнул Вася.

Как выяснилось позже, в Васю влюбились Ира, Аня и Лиза. Ира подралась с Аней, а на следующей перемене Аня подралась с Лизой, выясняя, кто из них больше любит Васю. Потом они втроем отлупили Васю, который не смог сказать, кого из них он больше любит. А потом Вася подрался с Кириллом, который с первого класса любит Иру, которая любит Васю. А потом Ира из-за Васи подралась с Кириллом и еще раз с Аней, которая вступилась за Кирилла. Итогом дня стал подбитый глаз и обнаруженная в портфеле записка: «Выбирай, или всё!»

– А что – «всё»? – испугалась мама.

– Не знаю, – тяжело вздохнул Вася.

– А почему ты про обман спрашиваешь?

– Ну, могу я, например, сказать Ире, что ее люблю, Ане, что ее, и Лизе тоже?

– А на самом деле тебе кто больше дорог? – уточнила мама.

– Кирилл! Он же мой друг! А из девочек я еще не выбрал! Ира лучше всех танцует, Аня смешная, а у Лизы мама печет очень вкусные пирожки. Как я могу выбрать?

– Вообще-то девочек обманывать совсем нехорошо. Они, если обидятся, такое могу устроить!.. – предостерегла Васю мама.

– Что же мне тогда, в школу не ходить?

– Ходить. Придумай что-нибудь...

– Придумывай, не придумывай, а три девочки – это перебор, – мрачно заявил Вася.

Когда он ушел на тренировку, зазвонил домашний телефон.

– Алле, здрасьте, а Васю можно? – попросил девичий голосок.

– Он на тренировке, – ответила мама.

– А-а-а. А вам Ира не звонила? – спросила зловеще девочка.

Мама даже испугалась.

– Нет, – ответила она.

– Честно? – уточнила девочка.

– Честное пионерское, – зачем-то поклялась мама.

– Какое? – не поняла девочка.

– Никто, кроме тебя, не звонил. Ты первая, – отчиталась мама.

Девочка положила трубку. Через минуту телефон зазвонил снова.

– Здрасьте, а Васю можно? – попросила уже другая девочка.

– Он на тренировке, – ответила мама.

– А-а-а. А вам Лиза не звонила?

И что мама должна была ответить? Правду? А вдруг они опять подерутся или поругаются?

– Нет, – ответила мама. – Честно-пречестно.

Когда через минуту телефон зазвонил снова, мама говорила совсем уверенно. И сообщила третьей девочке, что нам никто не звонил и Вася ни с кем не разговаривал.

На следующий день Вася всем трем девочкам признался в любви. И все три были довольны. И даже Кирилл был доволен, потому что, получив Васино признание, Ира благополучно к нему вернулась.

Вечером зазвонил телефон. Незнакомая женщина позвала папу.

– А его нет, – соврала мама, не моргнув глазом, хотя папа сидел на расстоянии вытянутой руки. – И когда будет, не знаю. Он в командировке. Длительной.

– Кто это был? – спросил удивленно папа. – И кто в командировке?

– Звонила незнакомая женщина, а в командировке – ты. И вообще, сами разбирайтесь со своими поклонницами! – Мама дернула плечом и вышла из комнаты.

Потом выяснилось, что женщина – активистка родительского комитета, которой понадобилась грубая мужская сила для нужд класса.

Мама готовилась к большому празднику – моему первому дню рождения. Ей звонили друзья и спрашивали, что мне дарить. Одна мамина подруга собиралась подарить краски, которыми можно рисовать на кафеле в ванной. Потом смывать и опять рисовать. Я хотела сказать, что идея хорошая и пусть дарит, но смогла сказать только «Гыыыыы».

– Зачем? – спросила подругу мама, запихнув мне в рот соску.

– Что – «зачем»? – удивилась подруга.

– Зачем рисовать на кафеле в ванной? Других мест, что ли, нет? – Для мамы рисовать в ванной – это все равно, что читать или курить в туалете. Совершенно неприемлемое поведение. В ванной – моются, рисуют – в комнате за столом, читают – на диване или в кресле.

– А у вас уже есть пальчиковые краски? – предложила подруга. – Вы уже рисуете?

– Нам нужно дарить заколочки, бантики, шляпки, сумочки, косметички и наряды, – отвечала мама всем по телефону.

– Хорошо, – отвечали друзья, – а для развития ребенка что подарить?

– Сима – девочка, я не хочу ее развивать! – Мама была непреклонна. – Я хочу научить ее читать только для того, чтобы она могла прочесть рецепт из кулинарной книги и ее можно было отдать замуж!

Но все друзья продолжали настаивать на интеллектуальных играх для младенца в качестве подарка.

Вечером мама рассказала папе историю про мальчика Севу.

Севе было лет пять, когда он «начал рисовать». Мальчик был сказочный – сидел часами над альбомом и покрывал весь лист мелкими-мелкими рисуночками – то ли человечками, то ли значками.

– Гений, – всплескивала руками Севина мама.

– Неврология в чистом виде, – курила в форточку Севина бабушка.

– Надо найти художника, – говорила мама.

– Надо показать врачу, – парировала бабушка.

Однажды Сева случайно разлил воду на краски и альбом. На его глазах мелкие фигурки расплылись в бесформенные пятна.

– Фантастическое чувство цвета, – ахнула мама.

– Седатировать его надо, – настаивала бабушка.

Начали искать преподавателя ИЗО. Севин папа вспомнил, что у него был давнишний приятель – художник. Тоже все пятна рисовал. Приятель-художник был нанят на два раза в неделю.

– Он чувствует цвет, – говорил приятель и гладил Севу по голове. Севина мама начинала часто моргать, чтобы не расплакаться от гордости и счастья, и платила «гонорар».

Севина бабушка терпела два долгих года, в течение которых Сева продолжал рисовать пятна, мало отличавшиеся от того первого, случайного, пятна, после чего обложила художника матом и отправила по известному адресу. Не удержалась и совершенно по-хулигански поддала артритной, но крепкой ножкой под художников зад, за эти два года – на регулярных гонорарах – заметно раздавшийся.

С того самого дня Сева ни разу не взял в руки кисточку.

– Зарыли в землю талант, – прижимала руки к груди Севина мама.

– Ну ты как была дура, так и осталась, – яростно сбивала пепел с сигареты бабушка. – Художник ваш – дармоед, а у Севки есть один талант: ничего не делать. Как и у тебя, кстати.

Севина мама закатывала глаза.

– И не надо делать лицо, – цыкала на нее бабушка.

Скоро у Севы родился братик Ваня. Теперь уже мать двоих детей купила пальчиковые краски. Дома она расстелила старые обои, расставила баночки, нарядила годовалого Ваню в фартук с рукавами и села рядом умиляться. Так было нарисовано на упаковке с красками – красивые веселые дети с намазанными разноцветными ладошками ставят отпечатки, смеются и целуются со счастливыми родителями. А самый маленький мальчик рисует солнышко. Бедная мать не заметила, как задремала на диване, согретая такими мыслями. Очнулась она от крика Севы.

– Мама! Проснись!

Маленький Ванечка сидел весь красный. При этом язык у него был черный, а руки – синие. Ванечка старательно облизывал каждый пальчик.