История привлекательности. История телесной красоты от Ренессанса до наших дней - Жорж Вигарелло Страница 50

Пример Фернанды Морельс, скромной швеи из департамента Нор, показывает, что изменения, касающиеся длины волос, затронули широкие слои населения. Молодая женщина остригла волосы в 1926 году, когда ей было 20 лет, и не решалась сказать об этом родителям: вечером, возвращаясь домой, она надевала накладную косу. Однако в предместьях Лилля она носила короткую стрижку открыто: здесь она предстает стремящейся к независимости «новой женщиной», готовой «наслаждаться жизнью до рождения ребенка»1196 и работать после вступления в брак. Впрочем, долго обманывать семью Фернанде не пришлось: ее отец, рабочий металлург, в конце концов одобрил эстетический выбор дочери и даже был горд тем, что она столь современна. Обновление женского силуэта, безусловно, – культурное явление. Новая мода получает широкое общественное признание, это видно по публикациям популярных изданий: например, изображения женщин, напечатанные в газете Коммунистической партии «Безумных» лет «Работница» (L’Ouvrière), отражают описанные выше трансформации стиля, хотя мир деревни, для которой предназначалась газета, был весьма удален от основных событий в мире телесной эстетики1197. О произошедших изменениях свидетельствует также заявление Поля Вайян-Кутюрье1198, напечатанное в газете «Человечество» (L’Humanité) за 1935 год: «Желание нравиться – это потребность, и потребность важнейшая»1199.

Конечно, внешность не отражает истинное положение вещей. Ее функция – отвлечь внимание от «традиционных, закоренелых норм»1200 и старых порядков, которые по-прежнему ставили женщину в зависимое положение: несмотря на то что число работающих женщин увеличивалось, среди замужних работали лишь единицы; в 1931 году среди американских и итальянских жен работали лишь 12%, 15% – среди английских и немецких, 35% – среди французских1201. Фреэль, Дамья, Мистенгетт и Пиаф, певицы эпохи между двумя войнами, ведут себя провокационно, но вместе с тем признают полную зависимость от мужчин. В фильме 1932 года «Какой ты меня пожелаешь» Грета Гарбо так охарактеризовала женскую зависимость: «Я никто, у меня ничего нет, бери меня и делай со мной, что хочешь»1202. Идеал женщины-домохозяйки кажется «неопровержимым»1203, его превозносят известные люди, моралисты, врачи.

Эти общественные установки все же имеют слабые стороны, с 1920 года все больше женщин считают их устаревшими, в особенности – молодые девушки; Поль Жеральди1204 называл их существами новыми, которых изменила только что окончившаяся война: «Демобилизованные мужчины вернулись с фронта. Дома они встретили своих женщин – дерзких, нетерпеливых, прямолинейных… и девушек… полуголых, накрашенных, грубых… и парни снова предпочли им мужскую компанию»1205. В «Безумные» годы линии тела становятся предвестниками будущего, силуэт – обещанием, призывом к освоению новых горизонтов: символическим воплощением независимости; «амбициозной мечтой»1206, которую некоторые сумели воплотить в жизнь и о которой прочие лишь помышляют1207. Модные журналы следят за происходящими изменениями, сопоставляя элегантность, с одной стороны, и деятельную жизнь, с другой, красоту, с одной стороны, и усталость и работу, с другой, описывается «двойственность» повседневной жизни женщины, «характерная особенность современной жизни»1208, в которой профессия сочетается с заботой о внешности. Коко Шанель утверждает, что создает одежду для «активной женщины, которая нуждается в удобном платье»1209. В конце 1930‐х годов журнал «Ваше счастье» (Votre bonheur) предлагает «каждой» женщине отдать предпочтение одному из трех типов макияжа в зависимости от случая: первый «для прогулок на свежем воздухе», второй «для работы», третий «для вечера»1210. В журнале «Femina» утверждалось даже, что изобретен новый вид спорта, практикуемый «молодым поколением»: «искусство выглядеть элегантно на работе»1211. Тогда же впервые появляются статьи о том, «как оставаться привлекательной целый день»1212, реклама, утверждающая, что «нанесение макияжа» – занятие «непраздное»1213, часто встречаются интервью с «работницами», «телефонистками», «машинистками», которых журналы нового типа расспрашивают о том, «как им удается хорошо выглядеть»1214 в непростых условиях ежедневного труда. Для этих целей изобретают новые инструменты: зеркала, пудреницы, помады, духи, которыми можно было бы легко воспользоваться в течение всего дня, дамские сумочки и прочие аксессуары. На «работающую женщину» должно быть «равно приятно смотреть»1215 как в начале трудового дня, так и в конце. Тогда же возникает необходимость в ускоренном уходе за внешностью, чтобы укладываться в новый распорядок дня: «Оп! Подъем и сорокапятиминутная готовность»1216. Женский труд имел весьма ограниченную сферу применения, о чем свидетельствуют перечисленные выше профессии. Попытка же встроить эстетические критерии в трудовую жизнь, напротив, свидетельствует о более прочном соединении красоты и «занятости»: «Ведите мужской образ жизни, но оставайтесь женщиной»1217.

Красота и жизнь вне четырех стен

Один из этих эстетических критериев имел символическое значение – воздействие на человеческое тело активности вне дома, благотворное влияние на организм свежего воздуха, моря и солнца. В модные фотографии вторгается свет, открытое пространство оживляет запечатленные на снимках фигуры. К тому же пляж отныне воспринимается не только как декорация, но и как особая среда: прогуливаются по пляжу все реже, чаще на нем расслабленно лежат, на снимках меньше людей в костюмах и больше – в купальниках1218. В литературу входит тема «солнечного удара»1219. Переосмысляются словесные описания. Например, в журнале «Ваша красота» за 1936 год девушка описывается так: «Она шла размашисто, и воздух словно летел вслед за ней, создавая внушительной силы тягу»1220. Считается, что лицо должно пробуждать «воспоминания об отдыхе»1221, тело – навевать мысли о «свежем воздухе», поскольку только на открытом воздухе формируется «истинная красота»1222.

Бывать под «открытом небом» становится непреложным правилом, как следствие – начинает цениться загар, внешнее противопоставляется внутреннему, обновляются устарелые представления, связывавшие женственность с домом. Согласно новому образцу поведения, юной девушке следует как можно чаще «выходить»1223 из дому, что традиционно практиковалось с осторожностью и под строгим надзором. Впрочем, к подобным «выходам» не всегда относятся с энтузиазмом. В особенности к «эскападам» в мещанский и косный пригород, описанным Пьереттой Сартен1224 в 1930 году или в иллюзорно буржуазный Париж Симоны де Бовуар1225. Но в рассказах Пьеретты Сартен и Симоны де Бовуар говорится и о женских победах: о стремлении учиться, которому противятся родители и старшие родственники, об ощущении независимости, которое связывается с прихорашиванием и пребывании на «свежем воздухе»; например, одна из читательниц журнала «Ваша красота» называет жизнь на природе в палатке – «главным рецептом молодости и красоты»1226.

Все это существенно изменяет отношение к телу и рекомендации по уходу за ним. Отдых на побережье1227 формирует эстетику тела: в советах по уходу за собой