Сергей Ленин - Светлая грусть. Любимый Иркутск Страница 6

– Эй, мужик, на улице тепло, забирай собак и уходи отсюда, – командным голосом, не терпящим возражения, произношу я.

Собаки тут же устремились вверх по лестнице. Они уселись рядом с лежащим человеком, всем своим видом показывая, что в обиду друга не отдадут. Защита более чем убедительная.

Мне стало грустно, защемило сердце. Но что я мог поделать? Эта группа являла собой угрозу для жильцов. Могли пострадать дети и пожилые люди. От нападения никто не был застрахован. Эта милая дружба опустившегося человека и животных была небезопасна в замкнутом пространстве подъезда для всех окружающих. Да, они были именно друзьями. Это читалось. Этот загнавший сам себя в трудную жизненную ситуацию человек не мог являться хозяином для этой своры бездомных собак. Хозяева заботятся о своих питомцах. А он заботиться по-настоящему не мог. Они были равными членами своего сообщества – собаки и человека. Они вместе, шарясь по помойкам, добывали себе пищу. Вместе бродяжничали, вместе ночевали. И, наверное, по-своему любили друг друга. Наверное, мужик в своей прошлой сознательной жизни был добрым человеком. Со злыми и подлыми людишками собаки водить дружбу не станут. Они на инстинктивном уровне чувствуют кто есть, кто. А сейчас не очень понятно, кто из этой своры является человеком, а кто собакой. Существо о двух ногах в угоду своих сиюминутных потребностей, наверное, может тебя и придушить, и нож тебе в спину всадить. У него уже давно изменённое сознание. Постепенно алкоголь вымыл из мозгов ростки добра и сострадания. Да и само его сознание уже представляло собой рваное полотно животных инстинктов с грязными и постепенно отваливающимися лоскуточками человеческих эмоций уже не нужного этому индивиду добра и сострадания. Социальная ответственность утрачена. Нет никаких обязательств ни перед кем-то, ни перед самим собой. Жизнь катится вниз по наклонной плоскости. И только собаки подставляют свои спины, тела и сердца, чтобы это двуногое существо ещё продолжало быть на плаву сермяжной жизни.

Лёша вспомнил, что видел этого мужика спящим на тротуаре улицы Грязнова. Он спал в алкогольном угаре, а собаки сидели рядом и никого не подпускали к нему. Даже милиция, проезжавшая мимо, опасалась забирать пьяного бедолагу. Не хотели, по-видимому, стражи порядка вступать в бой со сворой агрессивных собак.

Жажда принятия алкоголя или другой дури – вот единственное, что отличало устремления падшего человека от собак, ведущих совместный образ жизни, – печально подумал я.

Мужик ушёл, следом из подъезда выбежали собаки, и они все вместе поплелись в ночи на другое место ночлега. Чтобы завтра искать себе пропитание. А собакам снова защищать от людей своего одуревшего в очередной раз друга-алкоголика.

Лёша тоже ушёл домой. А я в эту ночь не смог уснуть.

На следующий день Лёша пригласил меня на шашлыки. В его дворе мы с Алексеем, красавицей Оксаной – его женой, Нуриком – прекрасным парнем, соседом, уроженцем Киргизии, болтали и ели мясо, запивая шотландским виски, имеющим старинный загадочный аромат. Бизона, Лёхиного кореша, не было, поэтому мяса хватило всем и даже осталось. Все субпродукты от готовки мы отдали уличным собакам.

8. Исповедь первому встречному

Повеяло весной. Озорной воробей Кеша, который частенько прилетал в наш двор, расцвёл. Он уже не просто прыгал по поджаренному солнцем снегу в поисках крошек хлеба. Он гарцевал по проталинам, как по военному плацу. Бравый солдат перед сообществом дам-воробьих. Казалось, что спина его выпрямилась, грудь колесом. Ну просто гусар-забияка. Воробьихи ходили немного понуро, они не знали, кого выберет этот горделивый жених. Они поглядывали на него со стороны и пугливо переглядывались между собой. А воробей и не выбирал, он решил, что поимеет всех без исключения. Обычно воробьи, соединившись в пару, проживают своей семьёй все пять лет – всю свою жизнь. Но наш воробышек был особенным. Научился, видимо, от кого-то из людей.

Конец ознакомительного фрагмента.