Мартин МакДонах - Череп из Коннемара Страница 10

Томас (шарит в карманах): Нет. А у тебя нет разве?

Мик: Есть где-то, я точно знаю.

Мэри: У меня есть светящиеся ручки для игры в бинго, но они не все пишут.

Томас: Уж конечно флуоресцентные ручки не годятся для составления признаний!

Мэри: Желтенькую?

Томас: Нет, Господи Боже мой — «желтенькую»!

Мик (находит ручку): Вот моя счастливая ручка для игры в лото. А теперь, что ты хочешь, чтобы я написал, Томас?

Томас: Ну, правду, Мик.

Мик: А правду, это справедливо. Точно.

Мик пишет свое признание на двух листах бумаги, которые ему дает Томас, Мэри берет череп в руки.

Мэри: Это правда? (Пауза.) Я всегда молила Бога, чтобы это оказались глупые сплетни. Если бы я только знала…

Мик: Да хоть бы ты и знала, ты бы все равно клянчила у меня выпивку, ты долбанная дешевая дура.

Томас: Не смей называть бабушку долбанной дешевой дурой, ты, упырь-убийца!

Мик: Упырь — … кто?

Томас: Убийца, убийца.

Мик: А, убийца, я думал, ты сказал «тупица».

Томас: И не вздумай критиковать мое произношение!

Мик (Мэри): А ты положи на место череп моей жены и свои гребаные ручки. Томас, ты только посмотри, сколько у нее этих ручек, при том, что эта игра — просто маленькая забава, чтобы собрать пару монет для голодающих в Африке. Мэриджонни отбирает хлеб прямо изо рта у несчастных голодающих черномазых, но я вижу, ее ты ничего не хочешь заставить написать.

Мэри: Но это все-таки лучше, чем убивать собственную жену?

Мик: Ничего, не лучше, и положи мою Уну, сказано тебе. Я не хочу, чтобы ты лапала ее своими грязными жирными ручонками.

Мэри кладет череп и продолжает пить. Мик пишет.

Мик: Где ты ее нашел, Томас?

Томас: На нашем участке. В поле.

Мик: В поле, значит. Спорим, возле той коровы, что, по словам Мартина, забрела на ваши земли и упала замертво. Тогда как вся округа знает, что он тащил ее от дома Пэйто Дули и прибил ее кирпичом. И обвинения Пэйто не выдвинул только из своего великодушия.

Томас: Это косвенная улика.

Мик: Нет, это улика, основанная на слухах.

Томас: Черт, я вечно их путаю. И что с того? Не эта мелочь делает тебя хорошим копом. Нет. Детективная деятельность, поиск разгадок, и никогда нельзя бросать нераскрытые преступления, сколько бы лет не прошло.

Мэри: Как Петрочелли.

Томас: Точно. Как Петрочелли, Ба, и первое, что я сделаю, когда меня повысят, это возобновлю дело жирного с салатом и джемом, о котором я рассказывал. Я иногда ночей не сплю, думая о его несчастном нераскрытом деле и том, как он лежит там один в своей холодной жирной могиле.

Мик: И еще одно, про того типа, что утонул в моче.

Томас: И про это дело. Я привлеку к этому делу эксперта по моче.

Мик: Какой синоним к слову «конвульсия»? Я его уже один раз использовал, и не хочется повторяться.

Томас (задумчиво): Конвульсия, конвульсия, конвульсия… Спазм.

Мик: Спазм, спазм, спазм… Хорошее слово. (Пишет.)

Томас: У меня отличный словарный запас, точно. (Пауза.) Ты заканчиваешь уже?

Мик: Вроде, почти закончил.

Мэри: Бедняжка Уна. За что ты ее убил? Уж конечно, плохой омлет — неподходящая причина для убийства жены.

Мик: Знаю, что неподходящая, Мэри, и знаешь, что самое смешное? Я не убивал свою жену. Как я и говорю все эти годы, я не убивал жену. Я никогда никого не убивал до сегодняшнего вечера.

Он передает признание Томасу, тот быстро его читает.

Это было всего лишь вождение в нетрезвом виде, вот и все, но если вы так мечтали, чтобы я кого-нибудь пришил, получайте.

Томас: Думаешь, я куплюсь на этот бред?! Мартин на дискотеке с Рэем Дули, это я знаю точно.

Мик: Но если он на дискотеке, то как бы я смог вышибить мозги ублюдку?

Мэри: Нет…!

Мик: Посмотри на этого великого сыщика, Мэриджонни, со своими черепами и салатом в пустом холодильнике. А прямо перед этим идиотом стоит мужик в залитой кровью одежде…

Томас набрасывается на Мика, поваливает его на пол, Мик едва отбивается от его ударов.

Мэри: Оставь его Томас! Оставь его! Томас!

Позади нее появляется Мартин, заторможено, на лбу у него рваная кровавая рана, кровь из нее течет прямо на его рубашку. Некоторое время он молча наблюдает за дракой, затем его замечает Мэри, она растеряна.

Мартин: Что это делают эти недоумки?

Томас прекращает бить Мика. Оба поднимаются и таращатся на Мартина.

Мартин: Чего уставились, уроды? Я хотел сказать, ребята, чего уставились?

Томас осматривает его рану, Мэри садится, наливает себе виски.

Мэри: Как ты, Мартин?

Мартин: В порядке, Ба, не считая головной боли. Чего это ты меня лапаешь, ты?

Томас нежно вытирает его лицо.

Томас: Ты попался, Майкл Дауд, теперь ты попался.

Томас достает наручники и направляется к Мику.

Мартин: За что ты его арестовываешь?

Томас: За то, что он молотком пробил тебе башку до мозгов.

Мартин: Молотком? Ты это о чем? Просто я сел за руль в нетрезвом виде, вот и все.

Томас: Что?

Мик: Что?

Мартин: Вождение в нетрезвом виде, вот и все. С чего бы это Мику бить меня молотком по мозгам? Мик меня уважает, не так ли, Мик?

Мик: Еще как. Я считаю тебя отличным парнем.

Мартин: Вот видишь, Томас? Он считает меня отличным парнем.

За спиной у Томаса Мик поджигает свое признание, которое медленно горит, пока Томас разговаривает с Мартином.

Томас: Слушай, ты сейчас контужен, как и любой был бы на твоем месте…

Мартин: Вовсе я не контужен. Вот что я тебе скажу, нужна авария пострашнее, чтобы меня контузило.

Томас: Но ведь он только что подписал признание, что засадил молоток в твою пьяную башку!

Мартин: Правда, Мик?

Мик: Нет, не было такого, Мартин.

Мартин: Вот видишь.

Томас: Что значит, не было? Ведь эта долбанная бумажка была где-то здесь…

Томас замечает в камине последний догорающий фрагмент признания.

Мик: Опять ты облажался?

Томас: Мартин, послушай меня. Сейчас ты пойдешь со мной в участок и под присягой расскажешь, как Мик пытался тебя убить…

Мартин: Господи Иисусе, когда уже ты оставишь Мика в покое, ты «Мак-Миллан и Жена»?

Томас: Перестань меня так называть, тысячу раз тебе говорил!

Мартин: По мне так, если он говорит, что не убивал жену, пусть все остается как есть.

Томас: Ты на чьей гребаной стороне?!

Мартин: А почему бы мне не быть на его гребаной стороне, когда я застаю своего братца выпиливающим трещину в черепе его жены на следующий день после того, как ты ее выкопал?

Томас: Заткнись …!

Мартин: Я не заткнусь и я скажу тебе, почему! В ломбарде мне не дали и фунта за этот кулон, тогда как ты мне говорил, что он стоит не меньше десятки.

Отдает Мику кулон.

Он мне дал его только, чтобы я заткнулся, Мик, но я понял, что это само обыкновенное воровство, и не только по отношению к тебе, но и по отношению к бедной усопшей твоей жене, да, к тому же тот парень в ломбарде сказал, что это просто старый кусок дерьма, который ничего не стоит, понимаешь, о чем я?

Томас: Ты закончил, Мартин?

Мартин (пауза, сбит с толку): Кто заточен?

Томас: Ты закончил, я сказал.

Мартин: А-а… Закончил ли я? (Думает) Нет, не закончил, Мистер Супер-Детектив. Ага, долбаный детектив — все в Линэне знают, ты даже ребенка не можешь арестовать за мелкую кражу в магазине, даже если он признался, и рот у него измазан краденой конфетой. А если бы ты его и арестовал, то по подозрению в убийстве Кеннеди.

Томас: Так значит?

Мартин: Вот так. Тебя и держат на работе только потому, что ты так славно переводишь детишек через дорогу.