Мартин МакДонах - Череп из Коннемара Страница 11

Томас: Теперь ты закончил?

Мартин: Пока что да, но если еще что вспомню, так непременно к этому вернусь, вот только дух переведу.

Томас: Но на данную минуту это все?

Мартин: На данную, все, разве я это уже не говорил раз пять?

Томас: Хорошо.

Он дважды бьет Мартина по голове молотком. Мартин корчится на полу.

Мэри: Томас!

Мик с трудом оттаскивает Томаса от Мартина.

Мик: Оставь его, Томас! Господи! Томас!

Мартин (изумленно): За что это он меня так?

Мик продолжает удерживать Томаса, тот смотрит на Мартина и делает себе ингаляцию.

Томас: Я думаю…думаю… Думаю, меня никогда не повысят.

Мик отпускает его, Мартин доползает до кресла. В прострации Томас гладит Мартина по щеке, аккуратно прикасается к его ране.

Мартин (тихо, встревожено): С тобой все в порядке, Том?

Томас кивает.

Томас: Рано или поздно я тебе это припомню, Мик Дауд. Клянусь, припомню.

Мик: Удачи тебе.

Томас кивает, смотрит на череп и на Мика, уходит. Мик садится, держа в руках череп жены. Мэри с носовым платком суетиться возле Мартина, обрабатывая его окровавленную голову. Тот тихонько постанывает от боли.

Мартин: Ай, Ба, ну ты и сука!

Мэри: Ай-яй-яй…

Мартин: В смысле, дура, я хотел сказать. Я надеюсь, на этом платке нет твоих старушечьих соплей, Ба.

Мэри: Нет, Мартин. Этот платок для выхода в свет.

Мартин: Для выхода в свет? Угу?

Выразительно смотрит на Мика, давая понять, что бабуля не в себе.

Ты это слышал?

Мик: Я думаю, тебе бы надо сейчас больницу, Мартин. Удар по голове может привести к серьезным последствиям, если не лечиться.

Мартин: Больницы существуют для гомиков.

Мик: Больницы не для гомиков. Они всех туда пускают.

Мартин: Для гомиков, лесби и прочей швали.

Мэри: Ай-яй-яй…

Мартин: Че? Разве лесби — это ругательство?

Мэри: А разве нет?

Мартин: Это просто сокращенное от лесбиянки, понимаешь?

Мэри: О…

Мартин: Лесби.… Ну, знаешь, как бородатая Мона Мак-Ги в школе. (Пауза.) Я уже пять раз приглашал эту сучку на свидание, а она ни в какую.

Мик: И чем тебе не угодили лесбиянки? Вреда от них никакого.

Мартин: Да, вроде, нет. И в теннис они играют классно. Э…Бабуля, ты бы не могла оставить меня в покое, это мне на нервы уже действует.

Мэри оставляет голову Мартина в покое и наблюдает за Миком, сидящим с черепом в руках.

Мартин: Полагаю, это твоя жена, Мик, ведь так?

Мик: Так.

Мартин: Угу. Она сильно изменилась со дня вашей последней встречи?

Мик (пауза): Сильно, Мартин.

Мартин: Конечно, ведь как-никак семь лет прошло.

Мэри (пауза): Мартин, ты любишь водяные горки?

Мартин: Водяные горки? С чего это вдруг ты о них заговорила?

Мэри: Я выиграла два билета в Лэжерлэнд, если хочешь, можешь сходить.

Мартин: Меня не заставишь ходить на водяные горки со старой теткой, я буду выглядеть дураком.

Мэри: Нет, я имела в виду, ты бы мог кого-нибудь пригласить.

Отдает билеты.

Мартин: О, точно. Спасибо, Ба. Может, Мона согласится. А отличный выдался денек: выпивка, поездка за рулем, билеты на горки, и, конечно, самая приятная часть программы — колотить черепа в хлам.

Мэри сурово смотрит на Мика.

Мартин: Мик, тебе нужна помощь с черепом Уны, или сам управишься?

Мик: Сам управлюсь.

Мартин: Вот и славно.

Мик: А чек за ремонт моей машины я тебе пришлю по почте до конца недели.

Мартин: Это несправедливо, Мик.

Мик: Жизнь несправедлива.

Мартин (немного озадаченно): Нет, справедлива. В любом случае, Впрочем, она мне нравится. По вкусу.

Он встает и его заносит, он кружит по комнате на ватных ногах, в конце концов, хватается за стену, чтобы не упасть.

Думаю, мне все же стоит заглянуть в больницу. Голову немного кружит. До скорого.

Мик: До скорого, Мартин.

Мартин (пауза): Я сказал, пока, Бабуля!

Мэри: Пока, Мартин.

Мартин: Вот черт, оглохла.

Мартин набирает воздух в легкие, затем, качаясь, покидает комнату через дверь, которую он за собой закрывает.

Мэри: Так ты разбиваешь кости молотком в пыль…

Мик: Сегодня это случилось впервые, Мэриджонни, да и то только потому, что я был расстроен исчезновением моей бедной Уны, поверь мне…

Мэри: И ты думаешь, я поверю тому вранью, что ты все время несешь?

Мартин: Какое такое вранье?

Мэри: Только идиот мог поверить, что раны Мартина — результат несчастного случая.

Мик: А как насчет того признания, которое я немедленно написал? Это тоже вранье?

Мэри: Тогда, вранье насчет смерти твоей бедной Уны.

Мик: Ты все еще продолжаешь эту тему? Я никогда не лгал о ее смерти. Ни разу.

Мэри: Ах, так? Тогда мне должно быть кое-что привиделось в ту ночь, когда я видела вас в машине?

Мик: Что ты видела? Нечего там было видеть.

Мэри: Полагаю, что нечего. Если хочешь мне что-то сказать, говори это прямо, а не виляй вокруг да около, как черт знает кто. Если ты видела нечто, доказывающее факт убийства, какого черта ты ходишь ко мне все эти семь лет?

Мэри: Ты уже называл эту причину.

Мэри с улыбкой допивает виски и ставит стакан на место.

Мик: Чтобы вытягивать из меня долбаную выпивку, значит? Тогда проваливай со своими многочасовыми прогнозами погоды и трепотней про твоего Имона Эндрюса. Я Уну и пальцем не тронул со дня нашей свадьбы и до самой ее смерти. И если ты рассчитываешь вывести меня из себя разговорами о том, чего ты не могла видеть в ту ночь, убирайся вон, тварь.

Мэри: Ничего я не говорю. Абсолютно ничего. Все что я хочу сказать, так это то, что однажды ты встретишь свою Уну, и это уже будет ее Дух, а не череп, и она утянет тебя за собой в смердящее пламя ада, где будут гнить ваши кости. Вот так. Прощай, Мик.

Мэри идет к двери.

Мик: Мэриджонни!

Оборачивается.

Ты оставила свои светящиеся ручки.

Она их подбирает.

Мэри: Спасибо.

Мэри идет к двери.

Мик: И еще, Мэриджонни! (пауза) Я ее не трогал. Клянусь.

Мэри смотрит ему в глаза, затем уходит. Мик смотрит на оставленный кулон, гладит пальцами трещину на черепе жены, прижимает череп к щеке, как будто что-то припоминая.

Мик (тихо): Клянусь.

Он продолжает ласкать череп, целует его и медленно удаляется в свою комнату, все еще пытаясь что-то припомнить. Гаснет свет.

Занавес