Виктор Емский - Индотитания Страница 31

— А ведь ты прав! — воскликнул Зевс. — Ну-ка, Гермес, продолжай.

Инды, ничего не понимавшие в этой жизненной гуманоидной чепухе, сидели молча и терпеливо ждали. Наконец Гермес объявил:

— Первым рассматривается дело Диониса!

Дионис встал и издевательски раскланялся на все четыре стороны (в том числе и куретам). Гермес спросил:

— Какие будут предложения?

— Взять и расстрелять! — грянул вдруг чей-то трубный бас.

Весь театр вздрогнул, а Аполлон чуть не свалился с кресла. Пошарив глазами по террасам с лавками, Гермес остановил свой взгляд на хоботе Ганеши и понял, от кого поступило предложение. Он обратился к индской трибуне со словами:

— Нашим индским союзникам хочу заметить, что акустика в чаше театра очень хороша, поэтому в дальнейшем нечего так орать! Вы не у себя дома.

— Простите, — извинился за Ганешу Вишну. — Он, знаете ли, военный.

— Ну и что? — спросил Аполлон. — Если ему хочется крикнуть, пусть вставит хобот себе в ухо или еще там куда и орет, сколько захочет!

— Он орет не хоботом, — пояснил Гермес. — Он орет ртом.

— Да-а-а? — удивился Аполлон. — Зачем же ему тогда хобот? По деревьям лазить?

— Это к делу не относится, — сказал Гермес. — А уважаемой индской делегации хочу сообщить, что суд над Дионисом — наше внутреннее дело, так как с Брахмой данный вопрос уже давно урегулирован. Поэтому не надо делать предложений с вашей стороны. Мы сами разберемся.

— Вот-вот, — подал голос Дионис. — Прошу учесть, что во время предварительного следствия я целый месяц отсидел на хлебе и воде в пещерах. Надо засчитать этот срок. И еще к нему нужно прибавить три года, проведенные в компании этих алкоголиков — Кришны и Духа. Я, конечно, люблю выпить, но чтобы так, как эти два ханыги?! Бр-р-р, до сих пор мутит.

— Так что с ним делать? — спросил Гермес.

— Может, это и внутреннее дело, — заметила Гера, — но к умным словам всегда надо прислушиваться. Даже если они приходят со стороны. Поэтому я за то, чтобы расстрелять этого негодяя!

— Дважды! Из реактивного бомбомета! — опять рявкнул Ганеша, но в этот раз тише.

Зевс недовольно покосился в сторону индской скамьи и ворчливо сказал:

— Вам бы только дорваться. Все мое потомство перестреляете.

— Ничего страшного, — успокаивающе произнесла Гера. — Новое настрогаешь. Ты у нас специалист известный.

— Так, хватит трепаться, — громко приказал Зевс. — Сколько он там сидел без алкоголя? Месяц? Пусть еще три посидит. Если потом опять пить станет, закодирую в пещеры лет на десять! Все. Это мое решение. Следующий!

Гермес многозначительно посмотрел на Диониса, и тот, тяжело вздохнув, сел на скамью.

— Надо же, еще три месяца не пить, — сказал он тихо, обращаясь к Прометею. — Ну как же это возможно в публичном доме?

— Я тебе сочувствую, — ответил титан. — Слушай, неужели этот красавчик Аполлон настолько туп, насколько о нем складывается впечатление?

— Ха, — заржал Дионис. — В мире не бывает совершенства. Если ты красив, не значит, что умен. Ну, рисовать он умеет. Ну, поет неплохо и на лире бренчит. И что дальше? Спроси его, что такое альтруизм, и он расплачется от непонимания. Именно расплачется. Другой бы от непонимания в морду дал. А он — нет. Ты, например, сможешь в морду дать?

— Смотря за что и при каких обстоятельствах, — ответил Прометей.

— Вот и твои родственники так. Теперь сидят, киклоп знает где. А эти все могут в морду дать просто так. Чтоб не рыпался. А всякие Аполлоны не в счет. Должен же быть кто-то, чтобы за искусством следить. Ведь творчески одаренная личность не значит, что умная.

— Н-да, — протянул Прометей. — Скажи, Дионис, зачем ты постоянно пьешь, если все понимаешь?

— Во-первых, я сейчас не пью. А во-вторых, от того, пью я или не пью, ничего в мире не изменится. Все решает что? Власть! Вот так.

Гермес громко провозгласил:

— Прометей!

Прометей поднялся, но никому кланяться не стал. Инды зашевелились.

Гермес сообщил:

— Этот титан открыл людям тайны рудного дела. Он нарушил все имеющиеся соглашения и законы. Кто хочет высказаться по этому поводу?

Вишну встал и заявил:

— Если вы не можете наказать преступника достойным образом, предлагаю отдать его нам!

— Нет! — ответил Зевс.

Вишну сел, а Гера недовольно скривилась.

— Отдайте его мне! — заявил Аполлон. — Он неплохо рисует.

— О чем ты? — удивился Зевс. — Речь идет о наказании, а ты тут рассуждаешь о каких-то способностях.

— Так я об этом и говорю, отец, — спокойно сказал Аполлон. — Отдайте его мне, и я накажу его по заслугам. Он будет писать меня! С утра до вечера. Каждый день!

Прометей усомнился в тупости Аполлона. Он даже испытал к нему некую симпатию.

— Еще чего! — возмутилась Гера. — Самое главное — мир! А этот титан посягнул на него! Ведь он не наш. Он — враг, случайно оставшийся на свободе! Может, он специально все это подстроил, чтобы войну развязать?

— Взять и расстрелять! — раздался трубный вопль.

Зевс встрепенулся, а Аполлон от неожиданности упал с кресла. Встав на ноги, он истерически крикнул:

— Что это за суд такой, а? Орут все, кому не лень!

Вишну опять принес извинения, Аполлон сел в кресло, и суд продолжился. Гермес объявил:

— Поскольку индская делегация имеет право участвовать именно в этом деле, на рассмотрение предлагается ее предложение. Кто «за»?

— Подожди, — трезво заметил Зевс. — Ну, нарушил он запрет. Ну, научил какого-нибудь волосатого и немытого Чмука ножики делать. Что же теперь, убивать за это?

— Взрывать! — пробасил Ганеша.

— А почему бы и нет? — поинтересовалась Гера.

— Потому что мы не инды, — с достоинством ответил Зевс. — Есть другие предложения?

И верховный бог вдруг взглянул на Прометея.

Прометей знал, что Зевс никого из потомства Япета не любил. Атланта — за то, что он сильнее. Самого Прометея — за то, что умнее. Менетия за то, что он просто моложе. Даже Эпиметея Зевс не любил. Не за то, что он дурнее, а за то, что сей недалекий титан был постоянным гостем в любой программе новостей и пользовался веселой популярностью.

Поэтому Прометей с достоинством выдержал взгляд Зевса.

— Есть предложение, — проскрипел вдруг голос справа от главного бога.

Это решил высказаться Аид. Он продолжил:

— Я предлагаю отдать Прометея мне. Я препарирую его и произведу на свет прекрасное чучело, которое можно будет выставить в любом музее.

Амфитеатр затих в ужасе.

Аид встретился глазами с Прометеем, и тот во взгляде мрачного брата Зевса уловил молчаливую поддержку и путь к спасению.

Аид жил в своем мире, в котором ему было хорошо и комфортно. С самого рождения лицо его несло на себе отпечаток глубокого вселенского мрака, и он, даже став взрослым, завис в этом состоянии навсегда.

Аид с детства проявлял страсть к патологоанатомии и таксидермии. Он был самым лучшим учеником у Криоса, и тот по праву им гордился. Во всей Вселенной, наверное, не существовало чучельщика лучше Аида.

Во время полета он занимался ловлей мышей и крыс, которые водились в складских помещениях. Обитали они там не потому, что Кронос специально взял их с собой в полет, а по той странной причине, что эти грызуны умеют сами собой появляться на любом корабле, не спросив у экипажа на это никакого разрешения.

Каюта Аида была заполнена чучелами сих созданий. Они были сделаны весьма неординарно. Крысы стояли на задних лапах, мыши группой исполняли канкан, а совмещенный крысо-мышиный ансамбль застыл на одной из полок с миниатюрными лирами в лапах.

Но самой большой гордостью Аида было чучело невероятно ужасного создания, выловленного им на одной из планет, встретившейся титанам на пути к Земле. Это была рептилия трехметровой длины с продолговатой уродливой пастью, начиненной мощными острыми зубами. Все ее тело покрывали колючки. Даже детородный орган, торчавший из живота, был утыкан шипами и напоминал противотанкового ежа. У каждого посетителя каюты Аида в голове сразу же возникал вопрос: если у самца такой орган, то какой он должен быть у самки? Поэтому чучело, висевшее под потолком, у всякого гостя вызывало чувство легкой паники. Даже Кронос старался как можно реже навещать своего сына в его логове, а Зевс вообще никогда там не появлялся.

Зато Прометей, не гнушаясь, бывал в каюте Аида часто. И по прибытии на Землю не забывал подкидывать ему что-нибудь новенькое. В Аиде титан видел ученого, одержимого идеей запротоколировать все, что попадается взору.

Именно Прометей уговорил Духа вселиться в какую-нибудь рыбу, обитающую в немыслимых глубинах океана. Тот влез в латимерию. Со всеми компрессионными предосторожностями сия рыба была извлечена из воды и теперь в обиталище Аида заняла почетное место в виде чучела.