Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1 Страница 6

— Ты гном или эльф? — спросил я как можно вежливее, насколько позволило мне раздражение.

— Ни тот, ни другой. — Молчание.

Меня это начинало потихоньку раздражать. Впрочем, что там потихоньку! Я уже был в ярости. И рявкнул:

— Кто ж тогда?!

— Дварф! — завопил он в ответ, вскочив и замахав руками.

Мне заложило уши, и они повяли вторично. С ближайшего дерева словно ураганом сорвало все листья, немало пострадали и другие. Встал на дыбы, взбрыкнул, дико заржал и куда-то умчался Пахтан. После этого минут на пять наступила жуткая тишина, в течение которой я думал, что оглох. Потом слух вернулся.

— Дварф я, — повторил карлик, успокаиваясь.

— Чего ж так орать-то?

— Сам первый начал.

— Я-то ладно, весь больной. Ты же здоровый.

— Какая разница? Как ты ко мне, так и я к тебе. Такой жизненный принцип дварфов.

— Прямо уж, — усомнился я. Глядя на хитрую физиономию карлика, подобного никак нельзя было предположить.

— Так прямо!

— Упрямый, блин, — проворчал я.

— Чего?

— Так, ничего. Че тут делаешь?

— Опыты провожу.

— Что за опыты?

— Практическое исследование материала к диссертации «Влияние количества вылитого пива на степень пробуждения человека». Теория полностью завершена, — гордо сообщил он, — осталось экспериментально доказать все те выводы, к которым я пришел.

— Странная тема у тебя.

— И ничего не странная! Если хочешь знать, это самый интересный предмет после изучения полета астропаркварианских зонтиков с крыши королевского дворца. И гораздо более безопасный.

Я тут же потерял интерес к диссертации. Немало этому поспособствовало ощущение окончательно прилипшей к телу рубахи. Чтобы ее снять, придется лезть в реку.

— Как звать-то тебя, кандидат?

— Мамбарагранадрахарванипримсансадрананду из Второго Солнечного Пояса.

— Ух ты! Здорово. А покороче можно?

— Гран, — неохотно сообщил он. — А я надеялся, что хоть кто-нибудь, кроме меня, запомнит мое полное имя.

— Не беспокойся, будут и такие, — успокоил я его. — Меня Хорсом звать.

— Очень приятно, Хорсом.

— Да не Хорсомом, а Хорсом.

— А я что сказал?

Тьфу, болван.

— Мое имя — Хорс Потерявший Память, — четко и раздельно произнес я. Понял?

— Ну понял, понял, чего ж тут не понять. Так бы сразу и сказал. А то говорит загадками, сам же потом и обижается. Хорс, значить?

— Значить, так.

Помолчали.

— Куды направляешься, Хорс?

— Откель я знаю? Куды конь понесет, окаянный, туды и еду.

— А куды конь несет?

— Туды, — я махнул рукой в темную пасть леса, в которой исчезала вчерашняя тропинка, совершенно теряясь за деревьями уже через двадцать шагов.

— Ого, — карлик прищелкнул языком и уважительно посмотрел на меня. — И не страшно тебе?

Я обдумал его вопрос.

— Ну, во-первых, меня везет конь. Как я ни пытался им управлять, он едет сам. Во-вторых, я не знаю, чего там бояться. В-третьих, а чего или кого вообще можно и нужно бояться?

Застучали копыта. Только черта помянешь — вот он. Пахтан, грациозно передвигая ноги, приблизился, лукаво глянул на меня и затряс гривой: поехали, мол. Я махнул рукой: подождешь.

— Ты лучше не туда езжай, — деловито распорядился Гран. — Возвращайся к развилке и едь вправо. Там самый безопасный путь.

— А откуда ты знаешь, — подозрительно спросил я. — Я же не сказал, куда еду, ибо и сам не знаю.

— Туда, — он повторил мой взмах в сторону тропки, — ведут три пути. Все они заканчиваются в Габдуе. Но первый из них — поокруг Махна-Шуй, хоть и долог, зато безопасен…

— Ладно, ладно, хватит. Я уже слышал подобное. Так вот оно что. Значит, то и была развилка на три пути. Направо пойдешь — богатым станешь. Прямо пойдешь — несчастным станешь. Налево пойдешь — мертвым станешь. Верно?

— Угу. Поентому возвращайся-ка ты лучше, хлопец, к развилке и повороти направо, там хоть и долго, зато — безопасно.

— Я ж говорю, никак не могу. Пешком не пойду, — я снял башмаки и продемонстрировал громадные, налившиеся соком мозоли, — а конь меня слушается не всегда.

— А если я твоего коня заговорю?

— Что я буду должен за это?

— Да просто так!

Я не поверил. Но притворился, что согласен. Карлик вскочил — у него не получалось просто вставать, он обязательно вскакивал — и подбежал к Пахтану. Ухватившись за морду коня, он рывком притянул ее к себе и уставился в глаза, что-то бормоча. Пахтан от неожиданности поддался, но потом резко вскинул голову, подбрасывая карлика в воздух, потом развернулся и лягнул его копытом, отправляя в кусты. Я зашелся в хохоте пополам со стонами боли.

Гран, матерясь, выбрался из кустов и направился к коню, засучивая рукава. Пахтан заржал, встал на дыбы и встретился взглядом с дварфом. Гран внезапно побледнел, оборвал поток брани и даже отшатнулся. Потом попятился, тихонько повернулся и засеменил прочь.

— Эй, ты куда? — окликнул я его.

— Так, знаешь, дела, — голос карлика дрожал.

Интересно.

— Что случилось-то?

Гран остановился, повернулся, опасливо глянул на коня, поманил меня пальцем. Я последовал за ним. Отойдя на двадцать шагов, он прислушался, подпрыгнул, схватил меня за ворот и жарко задышал в лицо.

— Это не конь, это демон! Избавься от него, иначе он убьет тебя!

— Да ну уж, — я почувствовал неуверенность. Хотя и был очень близок к тому, чтоб поверить — уж очень сильно меня измучил вчера Пахтан — но надеялся, что сумасшествие еще не зашло так далеко.

— Точно тебе говорю! Демон третьего уровня Краа-Кандрапахтархан, имеет обыкновение являться своим жертвам в виде коня или лошади. Чаще — коня… Этот демон не очень умен и плохо говорит, но обожает злые шутки!

— Я тоже…

— Не о тебе речь! Когда он убивает, он забирает душу убитого себе и становится сильнее. А потом отправляется за тем, кто встречался с его предыдущей жертвой! Если он убьет тебя, я буду следующим!

— И ты хочешь вместе со мной сразиться с ним, — догадался я.

— Очумел?! Что я, больной? Я побыстрее скроюсь в своем дворце под землей, там найдется немало способов отразить атаки любого демона. Если ты не справишься с ним, что ж, придется лет двести посидеть взаперти, пока не выйдет срок давности.

Я отодрал карлика от себя.

— Да ты, братец, гнилой!

— Не гнилой, а благоразумный, — заверещал он, извиваясь и пиная меня в живот. — Отпусти, идиот, хочешь, чтобы нас обоих слопали?

Где-то справа раздалось фырканье. Я повернул голову и увидел морду Пахтана, высунувшуюся из-за кустов и насмешливо глядящую на нас. Карлик, заметив, что я отвлекся, размахнулся, особо сильно пнул меня, я чуть не заорал от боли и выпустил паршивца. Он тут же метнулся в кусты и исчез.

Пока я извергал из себя выпитое недавно пиво и в промежутках материл дварфа, демон-конь заливисто ржал над ухом. Когда к ругательствам я прибавил мнение обо всех лошадях и демонах в придачу, Пахтан прекратил ржать и начал прислушиваться, а затем заржал снова, но теперь в его веселье явственно послышались нотки негодования.

Прекратив травить окрестности, я оттащил себя к месту ночлега и лег на спину. Пахтан как послушная собачка шел следом. Сейчас он остановился, умно посмотрел по сторонам и принялся объедать оставшиеся на дереве листья, аппетитно чавкая при этом. Крохи с его стола — то бишь обрывки листьев — конечно же, падали на меня. Сначала я стряхивал их, но потом надоело, я лежал и кротко наблюдал за питающимся конем. Все болело, жрать не хотелось, пить тоже, естественные потребности не ощущались. Было худо, тошно и отвратительно, да еще эта ехидная тварь надо мной…

С такими грустными мыслями я и не заметил, как заснул. Проснулся уже на следующее утро, проспав почти сутки. Зато боли утихли, мозоли частично рассосались, можно было заняться деятельностью.

Откопав себя из-под кучи обгрызенных листьев, я огляделся. Ощущение, что попал в другой лес — на десять шагов вокруг только голые ветки, где-то шагах в пятнадцати Пахтан меланхолично дожевывает очередное дерево. Я порылся в куче, разбросал листья по округе — добрый будет перегной, — откопал одеяла и крадучись двинулся к коню. Подкравшись как можно незаметнее, я схватил поводья и повернул его к себе мордой.

— Может быть, ты и демон, — заявил я, потрясая пальцем перед его носом, — но и я не лыком шит. Слыхал такое слово — «демиург»? Вот его ты и видишь пред собой. Весь этот стукнутый мир является плодом моего больного воображения, в том числе и ты. Поэтому никто — и нечисть в первую очередь — не смеет причинить мне вред, потому что сгинет вместе со мной. Понял?

Конь не мигая смотрел на меня. Глаза его съехались к середине, но что-то вроде понимания, кажется, промелькнуло во взгляде. Я отпустил поводья.

— Ты, как тебя там… Кар-кар-дыр-пыр… не, не так… А, ладно. Будешь меня слушаться, все прощу. Не будешь — пеняй на себя. Когда разберусь во всем, в первую очередь вспомню о тебе, а потом накажу куда попало.