Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1 Страница 7

Конь не мигая смотрел на меня. Глаза его съехались к середине, но что-то вроде понимания, кажется, промелькнуло во взгляде. Я отпустил поводья.

— Ты, как тебя там… Кар-кар-дыр-пыр… не, не так… А, ладно. Будешь меня слушаться, все прощу. Не будешь — пеняй на себя. Когда разберусь во всем, в первую очередь вспомню о тебе, а потом накажу куда попало.

Пахтан внимательно слушал, забавно шевеля ушами и поворачиваясь вокруг своей оси, пока я ходил кругами. Глаза демона то съезжались, то разъезжались, но я почему-то не обращал никакого внимания на это забавное зрелище.

— Ты думаешь, ты вредный? Все вредные? Щас! Такого вредного, как я, здесь еще не появлялось, и не появится никогда. Я всех превзойду по вредности, и меня будут вспоминать как исключительного буку. Понял, тварь?

Конь покивал, зрачки при этом по инерции тряслись вверх-вниз. Я продолжил.

— Станешь фиговины выкидывать, долго не протянешь. Уж я-то найду способ справиться с тобой. Это сейчас я больной, слабый и бодунчатый. Обычно же белый и пушистый, сияю силой и красотой. Чтоб никаких мне фортелей!

Я немного подумал. Стоит ли так ограничивать свободу? В истории, помнится, многие тираны плохо кончали.

— Ну ладно, можешь иногда шутить. Но только в пределах дозволенного! Ясно? Отвечай!

Конь снова закивал, как китайский болванчик. Я взлелеял надежду, что все станет так, как описал. Честно говоря, совсем не хотелось расставаться с Пахтаном — уж очень симпатичный коняшка, да и глазками владеет хорошо, будет меня развлекать на досуге. Пусть даже демон, что еще вовсе не доказано. Бредни какого-то коротышки не в счет.

Я вытащил из-под мышки одеяла, подошел к седлу, сунул их в седельную сумку. Нащупал тощий сверток с обедом, отделил часть, пожевал и проглотил высохшие мясо и хлеб. Запил все это чуть прокисшим вином из фляги. Постоял, послушал робкие протесты желудка. Потом, кряхтя и напрягаясь, стал взбираться на коня. Пахтан стоял смирно, еле прядая ушами. Неужто дошло?!

Устроившись в седле поудобней, я тронул поводья.

— Поехали.

И тут он рванул… Я едва успел прижаться к гриве, как толстые ветки засвистели там, где только что была моя голова.

— Эй, я же пре-хе-хе-ду-ду-пре-ди-ди-и-ил!

Никакой реакции. Я немного пошлепал коня по боку, подергал поводья, но в конце концов прекратил это бесполезное занятие: что толку стучаться в закрытую дверь пустого дома? Перебесится — остановится. Главное — удержаться.

Бесился Пахтан долго. Тропинка то делалась уже, то расширялась, снова сужалась… Лиственный лес сменился густым хвойным, затем настал черед древних дубов. Казалось, лесу нет ни конца, ни края. Сколько там говорил крестьянин ехать по этому пути? Неделю? Полтора дня уже долой. Перевалить через Махна-Шуй — дня два или три. Над деревьями гор видно не было, значит, или они далеко, или не слишком высокие. Впрочем, лес закрывал горизонт сплошной стеной.

Как там назвал его крестьянин? Или не назвал? Может, это Кахтугейнис проговорился? Лес Судьбы…

Пахтан остановился так внезапно, что я чуть не свалился. Осторожно слез с коня и огляделся. Тропинка здесь почему-то снова перешла в довольно хорошо наезженный тракт, хотя и слишком узкий для полноценной дороги.

Осмотревшись немного, я подошел к кустам справить нужду. Не получилось. Прямо в лицо уставилась морда какого-то жуткого существа… Клыки размером с руку, глаза как блюдца, длинный раздвоенный язык, зеленая чешуйчатая кожа… Сзади дико заржал Пахтан, я беспорядочно отступил, споткнулся и упал.

С диким нестройным воплем башка отлетела в сторону, и на меня бросились несколько человек. Грязные, оборванные, неделями не бритые, лохматые, зверского вида проходимцы, — их я принял сначала за еще одно изобретение моего разума, типа того же дварфа. Чуть позже я понял, что это люди. Впрочем, тоже фантазия.

— Ты, — уставил на меня засаленный палец самый крупный из них, — пойдешь с нами.

Двое попытались поймать коня. Безуспешно. Пахтан заржал, встал на дыбы, умело лягнул обоих и удрал. Еще двое меня обыскали, пару раз врезали, для профилактики, чтоб не сопротивлялся. Нашли нож, отдали главарю. Тот повертел его в руке.

— Больше ничего?

— Не-а.

— Ладно. Пойдешь сам или тебя тащить?

— Сам, — прохрипел я, восстанавливая дыхание.

Боевик еще раз подрезал меня, сунул нож за пояс и пошел вперед. Другой повертел в руке нечто вроде первобытного копья, наставил мне в спину и толкнул.

— Пшел, давай.

Пришлось идти. Вернее, тащиться. Ужасно не хотелось, но веская причина не останавливаться упиралась между лопаток и больно царапала кожу. Бандиты шли и мерзко ругались. Я с трудом подавлял желание присоединиться, понимая, что за этим скорее всего последует казнь. Представьте себе мое нежелание умереть в сумасшедшем состоянии от собственных ненормальных фантазий!

Шли недолго, видимо, разбойники от базы далеко не уходили. Неудивительно, что они выглядели голодными и грязными. Откуда может быть богатая добыча на малых площадях? Или эти ребята дилетанты?

Швырнув меня в кучу сена, приятели принялись обсуждать мою участь. Причем попытки жертвы включиться в обсуждение сурово пресекались. В конце концов самый вонючий бандит запихнул мне в рот кляп, скрученный из какой-то старой тряпки, не менее грязной, чем сами разбойники. Теперь волей-неволей пришлось только слушать.

— Я вам никогда не прощу, что упустили коня, — сетовал главарь. — Такая добыча… Даже граф бы не отказался. А он случайно не граф? — главарь подозрительно уставился на меня.

— Не-а, графья камешки надевають. Ентот без камешков.

— Драгоценности — привилегия баб, — поднял палец главарь.

— Ага, баб и графьев. Графья бабам завидують. Испокон известно, шо бабы лутьше лубовь чуссьтвують.

Все загоготали. Кроме меня. Громче всех смеялся обладатель щербатого рта, который в придачу к ужасному акценту обладал скверной привычкой пропускать слова сквозь дыры меж зубов, от чего по коже продирал мороз отвращения.

— Так он, стало быть, не граф, — вернулся к обсуждению главной темы главарь.

— Вряд ли. А то б мы щас подмогли ему ошущештвить мечту.

— Гы-гы-гы.

— А если не граф, то почему ездит на таком коне?

— А… — все замолчали, вопросительно глядя на вожака.

— Потому что… потому что он украл его, — догадался тот.

Все приветственно заорали. Я понял, что у этих людей туго с мозгами. Неужто такой прохиндей, как я, не сможет их обдурить?

— А раз украл, то украл у кого? — мысль продолжала развиваться в сторону, явно недалекую от гениальности.

Молчание.

— У графа! — восторженно крикнул вожак.

— Ух ты, надо же! Во молодец!

Щербатый вытащил из-за пояса громадный нож и бросился ко мне. Я содрогнулся, представив, как меня сейчас будут кромсать на куски, мстя за поруганные графьевы конюшни. Но бандит неожиданно перерезал веревки, вытащил кляп и сердечно обнял.

— Ну браток, ну уважил, — захлебывался он, пока я отплевывался, пытаясь избавиться от остатков гнилой ткани и жуткого привкуса во рту.

— Пи-и-ить, — прохрипел я наконец, с трудом отлепив от себя поклонника.

Тот сейчас же исчез. Остальные расселись вокруг меня, восторженно глядя преданными глазами. Вожак примирительно похлопал по плечу. Я содрогнулся от отвращения.

— Ты, браток, это, не обижайся. Мы думали, ты граф, а мы графьев ненавидим. Но ты не граф, я же это вижу. Будь как дома.

Никогда, ни за что, мысленно ужаснулся я.

— Благодарю, с удовольствием.

Примчался щербатый, принеся большой котелок с какой-то мутной жидкостью. Мне было не до осторожной дегустации, я залпом опрокинул ее в глотку… И замер. Такой ядреной сивухи пробовать еще не приходилось… Я вытянул руку и пошарил впереди. Что-то нащупал, выхватил, сунул в зубы, откусил, прожевал, проглотил… Полегчало. Открыв глаза, я увидел, что бандиты смотрят на меня с благоговением. Щербатый выронил котелок, вытаращив глаза.

— За раз… Котелок… Корой закусил, шоб Тбп…

Переведя взор в сторону неожиданной закуси, я увидел покалеченное дерево. Покалечено оно было мной, на нем не хватало крупного куска коры. Я осторожно ухватился за ствол и медленно опустился на землю. Ноги внезапно перестали держать.

Мерзкий вкус кляпа смешался с чудовищной едкостью сивухи и горькотой коры, и в глотке творилось теперь уж вовсе что-то невообразимое. Я простонал:

— Воды…

Щербатый и еще один разбойник исчезли. Я тупо разглядывал местность. Бандиты изучали меня. Принесли воды. Я осушил три котелка, только тогда ощущение жути во рту уменьшилось. Зато увеличилось в голове. Бандитов стало вдвое больше. По крайней мере, я так видел.

— Вы хто, ребят, — пьяно улыбнулся я. Хе, как же! Поллитра отвратительного алкоголя на пустой желудок. Дорого я заплачу ему за это…