Алена the-mockturtle - Вивараульчеги Страница 11

Но больше всех Раульчега не любил министр иностранных дел Фелипе Перес Роке. Этот кубический Филиппок достался Раульчегу в наследство от старшего брата и занимался тем, что транжирил государственные деньги на орды заграничных нахлебников, периодически отравляя начальству жизнь уничижительными сравнениями.

„Чо, опять делегация из Туево-Кукуево? Вот когда мы с Фидельчегом принимали Папу Римского…”

„Уууу, снова в эту социалистическую Замухляндию… Вот когда мы с Фидельчегом выступали в ООН…” - и так изо дня в день, всячески подчеркивая при посторонних, что Раульчег – тупиковая ветвь эволюции позвоночных вообще и семейства Кастро в частности.

- За жабры тебя, белобилетника, да в Байямо кирзу топтать. – бухтел Раульчег, ненавидевший Филиппка той специфической ненавистью, которую кадровые военные испытывают к политработникам. – Наприглашает дармоедов, а я их развлекай!

Дело в том, что весь последний месяц Фелипе Перес Роке только и делал, что зазывал на Кубу иностранные делегации. Зазывал он их на Фидельчега, а показывал Раульчега, который в таких случаях чувствовал себя очень неловко и старался побыстрее подписать с понаехавшими президентами какой-нибудь ни к чему не обязывающий договор.

Последней соломинкой стал визит президента Гондураса, который, едва ступив на кубинскую землю, сразу завопил, что как же так, товарищи, обещали Фидельчега, а тут снова этот шпингалет.

Раульчег был воспитанный и президенту Гондураса ничего не сказал, только на ногу наступил больно-пребольно, а вот Переса Роке отволок за ближайший ангар и долго, привстав на цыпочки, махал у него перед носом хилым кулачком.

- Уволю! – завывал Раульчег. – По миру пущу! Пионервожатым, по первой специальности!

- Ну, товарищ Кастро, - шепеляво канючил Филиппок, над головой которого сгущались неиллюзорные тучи. - ну, последний раз, а? Ну, скандал же грянет международный…

- Сам знаю, что скандал. – сумрачно буркнул Раульчег, смахивая с рукава министерские слюни. – Вот как устрою вам всем военный коммунизм, так сразу каждого третьего к стенке! А в твоем конкретном случае даже каждого второго! – и, сбив на затылок кепочку,

зашагал к президенту Гондураса, который суматошно размахивал руками и требовал жалобную книгу.

- А я зато ушами шевелить умею, воооот. – сказал ему Раульчег. И пошевелил.

- Ухтыхо. – восхитился президент Гондураса и тоже попробовал пошевелить ушами, но у него ничего не получилось.

- А я еще бровями шевелить могу. – наседал Раульчег. – Левой – раз! Правой – два! – и, не дожидаясь, пока почетный гость покалечит себе все мимические мышцы, достал из кармана пиджака проверенные временем наперстки.

- - Кручу-верчу, президента Гондураса обмануть хочу, - гнусаво затянул Раульчег. – За хороший зрение сто рублей премия!

И в президенте немедленно взыграла горячая латиноамериканская кровь. Он азартно хлопнул себя по ляжкам и вперил орлиный взор в раульские наперстки, а сзади уже напирала свита, ей тоже хотелось попытать счастья на дурняк.

Таким образом, вопрос с культурной программой для гондурасской делегации был закрыт, потому что за каких-то полчаса Раульчег побрил господина президента на все носибельные вещи, включая галстук, запонки и носки. Носки Раульчег великодушно вернул владельцу, а галстук оставил себе, потому что те галстуки, которые он донашивал после Фидельчега, мало того что волочились по полу, так еще и расцветок были самых что ни на есть отвратительных.

Потом он устроил всем военный коммунизм.

Но это уже совсем другая история.

19. Вивараульчег форменный,

по итогам сеанса вдохновенного маразма в скайпе :)

Общеизвестно, что женщины и Кровавые Диктаторы обожают военные мундиры.

Фидельчег тоже числил себя диктатором, но мундиром приличным не обзавелся - так и прошлындал всю революцию по форме одежды «гуманитарная помощь руководителям освободительных движений развивающихся стран». Правда, у него были диагоналевые галифе, но женщины в лице товарища Терешковой относились к ним скептически.

- Галифе, товарищ Кастро, у вас неправильные! - говорила товарищ Терешкова, критически разглядывая представительную фигуру Фидельчега на хренадцатом съезде руководителей стран соцлагеря, где они, как водится, пересеклись по чистой случайности. - Тут две пуговицы должно быть, а у вас одна! - и в доказательство тыкала Фидельчегу фотографию маршала Жукова на маневрах в Приуральском военном округе.

Маршал Жуков, от же ж контра, сидел верхом на танке в совершенно других, нефидельских галифе и самодовольно светил челюстью.

- А у нас на Кубе все в таких ходят. - пробубнил Фидельчег и покраснел. - Я в них даже революцию выиграл!

- Подумаешь, революция. - фыркнула вредная товарищ Терешкова. - Маршал Жуков Вторую мировую выиграл! А пуговицу вы пришейте, все-таки, вдруг патруль прихватит за нарушение формы одежды. – и ушла выступать про покорение космоса, а Фидельчег остаток дня посвятил тому, что ползал по гостиничному номеру и искал недостающую пуговицу. Он точно помнил, что она была, просто оторвалась после банкета, где Фидельчег играл с Муаммарчегом в старинную бедуинскую игру "Кто больше сожрет".

Муаммарчег играл без энтузиазма, потому что все время отвлекался на делегацию монгольских шпалоукладчиц; а Фидельчег приоритеты расставил грамотно и в итоге уверенно обошел Муаммарчега по очкам, но в поисках пуговицы это не помогло, она, наверное, еще в банкетном зале отлетела.

Страдая, Фидельчег вышел пошляться в гостиничный коридор и наткнулся на чей-то незапертый номер, где – о счастье! – висела на вешалке бесхозная офицерская шинель с большими блестящими пуговицами.

"Патриа о муэрте", - сказал себе Фидельчег, что в вольном переводе с фидельского на человеческий означало: "Не пойман - не вор!" Потом он тихой сапой просочился в чужой номер и, сопя, стал откручивать ближайшую пуговицу, которая – вот незадача! - надежно сидела на специальном шнуре, уходившем глубоко в шинельное сукно.

Но революция в лице своего бессменного руководителя чхать хотела на такие мелочи! Шнур Фидельчег, в конечном итоге, перегрыз, пуговицу спрятал в карман и, насвистывая "Гуантанамеру", убрался восвояси. Там он бурно перерыл чемодан в поисках ниток, ничего, естественно, не нашел, но не расстроился, потому что наклевывался повод обратиться к товарищу Терешковой - пусть видит, какой он хозяйственный!

И Фидельчег, застегнув гимнастерку и сотворив на голове подобие прически, отправился на поиски товарища Терешковой.

На ловца, как водится, и зверь бежит; вот и товарищ Терешкова неслась по коридору, дробно стуча каблуками, как кавалерийский эскадрон, и хищно зыркая по сторонам.

Тут Фидельчега осенила догадка. Может, она его разыскивает? Может, до нее дошло, наконец, что космодром надо строить на Варадеро? Ну, и всё остальное тоже...

- Товарищ Терешкова! – с надеждой окликнул Фидельчег. – Вы не меня, случайно, ищете? - и улыбнулся самой широкой из всех возможных улыбок, демонстрирующих стоматологическое мастерство Селии Санчес.

- Нет! - злобствовала товарищ Терешкова. - Я ищу вредителя, который мне с шинели пуговицу откусил! - и показала Фидельчегу хорошо знакомый ему огрызок белого шнура.

Тогда Фидельчег понял, что, кажется, это конец. Тем более что товарищ Терешкова вдруг как-то нехорошо посмотрела на фидельские зубы... потом на шнур... потом опять на зубы... и сказала: "Ну, знаете, товарищ Кастро!" – а больше она ничего не сказала, потому что была очень воспитанная.

- Я пришью! - оправдывался Фидельчег. - Я нечаянно! Я шел, шел, а она... Я же не знал!

- Не знал! - возмущалась товарищ Терешкова. - А мне через час в этой шинели на встречу с ветеранами ехать! У, партизанщина лохматая, пригласили на свою голову...

- Ну, честное слово, пришью. – клялся Фидельчег. - У вас нитки и иголка есть?

- Ниииитки. - кривлялась товарищ Терешкова. – Игоооолка. Да на нитках она через пять минут оторвется! Это вам не революции в банановых республиках городить, тут головой думать надо!

- Я так пришью, что не оторвется! - обещал Фидельчег. - Намертво! – и, получив необходимые принадлежности, плюхнулся на пол в терешковском номере и стал вдохновенно орудовать иглой.

А товарищ Терешкова собиралась на свое мероприятие и тарахтела, как двигатель на холостом ходу.

- Насобирали соцлагерь, - бухтела товарищ Терешкова, - у одних хвосты еще не отвалились, другие палатки разбивают под Кремлем, третьи пуговицы чужие грызут... И это называется "пролетарский интернационализм"? Бардак форменный, вот как это называется, да!

Фидельчег делал вид, что не слышит этих идеологических демаршей, но ему было очень обидно. И за себя, и за кубинскую революцию, и за соцлагерь в целом, и за пуговицу, пришивать которую к толстому сукну оказалось занятием долгим и неблагодарным. Но отступать было некуда, и в конечном итоге, ценой двухсот метров ниток, полудюжины сломанных иголок и немилосердно исколотых пальцев отодрать пуговицу от терешковской шинели не смог бы весь первый сводный космонавтский отряд.