Елена Белова - Мать-ехидна лучше всех! Записки уборщицы-интеллектуалки Страница 13

Повесив рамку с долларом на самое видное место, я затаилась в ожидании несметного богатства, готового упасть на наши головы. Маленькая дочка заметила на кухне изображение незнакомого человека и спросила:

— Мама, это Божья Матерь?

— Это американский президент! — объяснила я.

— А кто лучше?

— Их не сравнивают: нам в равной мере нужен и Бог в душе, и президент на приятно шуршащих зеленых бумажках. И обладание одним не отрицает присутствия в жизни другого. Богатство духовное очень часто идет рука об руку с достатком, который приходит как результат свободного творчества, занятия любимым делом.

Ведь недаром на американской валюте написано: мы верим в Бога.

— Мама, это Божья матерь?

— Это Американский президент!

— А кто лучше?

О счастье

Дождь смыл жару, и сразу захотелось написать о счастье. О таком, которого никогда не бывает много, досыта, через край. О таком, которого всегда бывает капельку, чуточку, минуточку. А его — такого — много и не нужно. Это особое счастье, низкодозированное, концентрированное.

Счастье бывает разное. Ожидаемое, прогнозируемое, заработанное непосильным трудом счастье, входящее в жизнь весомо, грубо, зримо, как водопровод в интерпретации Маяковского. Примерами его могут служить законченная и принятая редактором статья, высокая оценка на экзамене, регистрация законного брака с мужчиной своей мечты.

Представления о счастье меняются с возрастом. В молодости счастье кажется обязательной целью и непременной составляющей бытия. Оно напрямую зависит от состояния влюбленности, и не только существующей, свершившейся, затопившей до краев реальные и вымышленные миры, но и ожидаемой, предвкушаемой, неосознаваемой.

С годами почему-то уже меньше связываешь понятие счастья с любовью и вообще с какими-то чувствами. Скорее, с состоянием здоровья, с душевным равновесием, с самодостаточностью, внутренней свободой, с возможностью творить, с роскошью жить своим умом, с наглостью иметь собственное мнение. Или с подведением первых итогов, получением первых наград, пусть даже присужденных от своего имени.

И все меньше и меньше хочется соотносить понятие счастья с должностными или статусными категориями. Равно как и с категориями материальными или имущественными.

А то счастье, которое принес дождь, — особое, срочное, сиюминутное. Оно не связано ни с возрастом, ни с положением, ни с болезнью, ни даже с любовью. Это нежданное, непланируемое, мгновенное счастье. Чик — и больше нет его. И смысл его в том, что оно есть.

Это счастье ветра, пахнущего дымом и флоксами, счастье удачно найденного слова, счастье солнечного зайчика на потолке, счастье просто рухнуть в подушки после трудного дня.

Счастье, которое приходит само.

Превентивная мера

Каждому раю — свой ад. Если есть лето, звонкое, щедрое, остро пахнущее цветами, медом, яблоками и счастьем, то должны быть и комары, мухи, оводы, слепни и прочие его жужжаще-кровососущие атрибуты.

В принципе со всей земной фауной хочется жить дружно, в идеале — параллельно, не пересекаясь во времени и пространстве. Но не получается. И насекомые дружно, без приглашения и церемоний заполняют пространство моего летнего дома.

Они играют в догонялки под потолком, в прятки по углам и в охотников на каждом шагу. Мне же их развлечения не кажутся забавными, и я тщательно выбираю способы нашей разлуки.

Убивать никого не хочется. Особенно пауков, внушающих пусть не любовь, но заслуженное уважение своим неустанным трудом. Паук — работяга. Он мой союзник: раскидывая свои сети по дому, он ловит глупых суетливых мух. Как настоящий хищник, он умерщвляет жертву не для забавы, а исключительно для пропитания.

И я, решив брать с него пример гуманизма, поначалу пытаюсь хитростью и ловкостью, свойственным избранным представителям рода человека разумного, выманивать особо шустрых и предположительно доминантных кровососущих особей из спальни в гостевые апартаменты. Пусть они там резвятся до утра, а я буду спокойно спать, не совершив бессмысленного и жестокого убийства хоть маленького, но ближнего.

Разогнав мух и комаров специально освоенными пассами, я замечаю оживление в нижних уровнях своего жизненного пространства. Похоже, что огромный черный жук, притворившийся спящим, не просто бодрствует, но и принимает гостей в лице каких-то препротивнейших многоножек и безобразных тварей, похожих на тараканов. Поддев все это великолепие листом газеты, я отправляю незваных визитеров дышать свежим воздухом в огород.

За время моего двухминутного отсутствия численность летающих и жужжащих пришельцев увеличивается в геометрической прогрессии. Понимая, что лимит моего гуманизма и насекомолюбия исчерпан, я достаю из шкафа электрофумигатор, вставляю в него новенькую голубенькую пластинку и с наслаждением втыкаю в розетку. Да будет покой, тишина и сон!

Утром моя дочка выметает из комнат трупики несчастных комаров, по — детски переживая из-за их бессмысленных смертей. В короткие минуты творческого кризиса, когда она не хочет быть художником, она мечтает быть ветеринаром или энтомологом. В усадьбе она занята преимущественно спасением бабочек, заблудившихся под сводами папиной мастерской, и устройством поилки для жуков, заползающих на наш участок.

За сутки наши откормленные холеные усадебные мухи вырабатывают у себя стойкий иммунитет против деликатного воздействия фумигатора и безо всякой оглядки на него затевают под потолком игру в пикирующих бомбардировщиков. Я покупаю в сельском магазинчике специальные липкие ленты для мух, содержащие, если верить обещаниям на упаковке, особые приманивающие и блокирующие вещества, и с восторгом ребенка, наряжающего новогоднюю елку, развешиваю эту красоту по всему дому.

Вечер приносит первые плоды: на липких коричневых полосках корчатся жертвы дезинсекции. Дочка сочувственно спрашивает:

— А им не больно?

— Нет, конечно! — уверенно лгу я. — Ленты пропитаны специальным анестезирующим раствором, и насекомые просто навсегда безболезненно засыпают.

Уезжая в город, я оставляю солидный запас пластин для фумигатора, аэрозолей и мазей для борьбы с нежданными гостями.

На следующий день меня будит телефонный звонок дочери.

— Здравствуй, мамочка! У нас все идет хорошо! Но мухи совсем обнаглели! А мы повесили дополнительные ленты-ловушки, и на наших урожай мух больше, чем на твоих!

Выбор жертвы

Обидно, когда год неурожайный. Без малого полгода ухаживаешь за рассадой, вскапываешь и поливаешь грядки, борешься с сорняками и вредителями — и никакого результата. Однако проблема скудости урожая блекнет перед катастрофой его избытка.

Только за последнюю неделю мама привезла из усадьбы пять ведер ягод. Банки варенья, мармеладов и компотов уже стояли стройными рядами в кессонах, холодильниках и подполах, а ручеек сырья для домашних заготовок не только благополучно не усыхал, но и превращался в полноводную безбрежную реку.

— Может, Нине Григорьевне отдадим? — робко предложила мама.

— А ты забыла, как мы ее озадачили черноплодкой в прошлом году? — напомнила я.

Это был поистине блестящий стратегический маневр! Мамина подруга приехала погостить и отметить день рождения Полинки. После пары бокалов брюта пожилая женщина, не ожидавшая подвоха, согласилась принять в дар «корзинку черноплодной рябины». Дней через пять она позвонила маме и поделилась радостью обретения долгожданного покоя, объявив, что наконец-то обработала все пятнадцать литров ягод, свалившихся на ее седую голову. Так что во второй раз этот номер не пройдет.

— А если ребятам на твоей работе предложить? — обратилась я к мужу. — У вас весь коллектив семейный, хозяйственный…

— И у всех тоже есть дачи и участки с плодоносящими кустарниками и деревьями!

— У Олега Владимировича нет! Угости его завтра, ладно? И пусть даже тару не возвращает!

На работе я с ловкостью и деликатностью профессионального разведчика разнюхивала плодово-ягодную обстановку на приусадебных фронтах коллег.

— Олечка, а ты любишь смородину? — неслышной лисьей походкой подкрадывалась я к дежурному фармацевту.

— Люблю, — неуверенно протягивала наивная девушка.

— Отлично! Я сейчас принесу тебе небольшое ведерко ягодок, практически детское.

— Ой, сегодня ко мне подружка в гости хотела прийти, некогда будет со смородиной возиться.

— Так ты и не возись! А что подруга придет — это очень кстати! Наваришь компотика! Вы же не будете в такую жарищу чай пить! И свежих ягод на блюдо насыплешь и выставишь в виде угощения. Одни сплошные витамины! Как говорится, ягоды — лучший десерт: и на стол поставить не стыдно, и съедят — не жалко…