Диляра Тасбулатова - У кого в России больше? Страница 15

– До Нарвской доедете?

Шофер угрюмо молчит.

Алкаш (радостно):

– Видал! И ему похеру, куда ехать!

Шофер вдруг (агрессивно):

– Ты баранку покрути 20 часов, и тебе все будет похеру!

Алкаш:

– Дык мне и так похеру – крути не крути!

Ну и тэ дэ…

Я прямо упивалась, ручки потирала: сейчас, думаю, домой приду, напишу.

Ну и написала.

Радио «Шансон»

Ехала как-то из Химок в такси по плохой дороге (вспомнилось довлатовское – зачем тебе машина? у тебя в ней бюсты трясутся), и шофер слушал радио «Звезда».

Там мололи какую-то патриотическую чушь, понятное дело.

Шофер был суровый, пожилой, русский.

А дорога, как я уже сказала, плохая.

И бюсты (извините) мои тряслись посему.

А по радио говорили: «Русские воины всегда были…»

И тут – трясь! – бюсты мои (извините), и яма на дороге.

Дорога выровнялась и опять:

«Героизм русских. воинов»… тррррр…

И – опять: бюсты.

Когда шофер нас с мамой довез, то сурово мне сказал:

– Поскромнее надо одеваться…

Я сказала виновато:

– Я ж не знала, что вы радио «Звезда» любите.

Шофер вдруг улыбнулся:

– В следующий раз радио «Шансон» поставлю… Вам больше подходит.

Пьющие китайцы

Пошла я в один прекрасный день пилинг делать: а хорошая косметичка далеко, в Филях аж.

И до метро еще идти.

Знающие люди меня поймут: после пилинга лицо желтое-прежелтое: такое, что и старый китаец покажется розовым пупсиком.

Страшно в принципе: цвет ярко-желтый. Как у того, кто умер от страшной желтухи.

Ну, думаю, и хрен с ним: пойду так, такси дороговато.

Ну, и иду себе.

Смотрю, люди внимательно смотрят так: иные даже и шарахаются.

Продавщица, к которой я сунулась сигарет купить, вскрикнула.

Мужик (я шла и курила) сказал другому:

– Смотри, докурилась до чего баба! Желтая, как померанец!

Ну, думаю, надо таки такси брать: с таким лицом далеко не уедешь (и внутренне пожалела уродов – вот им каково?).

Сунула свою физиономию в такси и говорю:

– Че, страшно?

Хмурый таксист говорит:

– Пострашнее видали. Те че надо?

– В Новокуркино хочу.

– А морду зачем намалевала желтой краской? Шоб цену сбить? Не запугаешь, пуганые!

– Ничо не малевала я! Такой у меня цвет от природы…

– Китаянка?

– Ага…

– А по-русски как русская говоришь!

– Меня мать в детдоме оставила.

– А русские подобрали?

– Ага… Потом пить начали сильно… ну, и я с ними…

– От питья морда красная. А у тебя – желтая.

– Это русские от пьянки краснеют, а китайцы, наоборот, желтеют.

– Понятно (таксист даже не усомнился в правдивости моих слов об особенностях китайцев). Садись, черт с тобой. Хотя морда у тебя… ужас… Ты не пей больше!

Московская прописка

Драку заказывали?

…Мои соседи снизу каждый день страшно кричат, оскорбляют друг друга отборным матом, потом слышны удары и пр.

Но смешно другое: эти же соседи, которые орут на весь дом, как-то приходили ко мне жаловаться мне на меня же – что я ночью… хожу по комнате (?!). Не дерусь, не ору матом, а просто хожу.

Как-то ночью они мне позвонили в дверь. Открыв, я увидела мужа и жену в тренировочных костюмах. Лица у них были недовольные и заспанные.

– Вы ходите, – сказали они хором, – и мешаете нам…

– Драться? – спросила я.

Они ничуть не обиделись и говорят:

– Точно! Драться мешаете! Вы живете на последнем этаже, сами ничего не слышите, никто над вами не ходит…

– Нет, почему, я слышу, как вы деретесь, материтесь и пр.

– Ну и что? Это наше дело! А вот ходить ночью вы не имеете права!

– Тогда когда мне ложиться, чтобы вам не мешать?

И они хором, не моргнув глазом:

– В 9 вечера. Нам так удобнее.

– А как я засну? Вы же начнете сразу драться, только я лягу?

– Нет, – говорит муж, – мы деремся обычно в 11. Вы уже спать будете. Ни мы вам своей дракой не помешаем, ни вы нам – своей ходьбой.

– Хорошо, – говорю я. – Я попробую заснуть в 9 вечера. А вы в 11 начинайте драться. Только ровно в 11. Договорились?

Интересно, что они все всерьез восприняли: вообще ничего не поняли, переглянулись и хором говорят:

– Ладно, в 11 так в 11.

Я сделала серьезное лицо:

– Я проверю, других соседей поспрашиваю. Не опаздывайте, запомните: ровно в 11 начинаете драться.

Они кивнули и ушли, совершенно довольные мною.

Человек это звучит гордо – 2

…Тут кто-то вспомнил чеховское «Порядочному человеку стыдно даже перед собакой», а я вспомнила, как один вор (но не очень страшный, никого не убил, конечно, квартиру, правда, мог запросто обчистить), когда все-таки завязал, а он таки завязал, все писал какие-то жалобы-телеги, прошения какие-то, уже будучи на воле. Он то ли в компартию хотел вступить (и такое бывало), то ли еще что-то там.

Ну вот, а он был мой сосед, и все время меня просил эти свои жалобы проверять на предмет стиля и грамотности. Как раз вот это чеховское про человека и собаку, перед которой стыдно, у него всегда эпиграфом стояло к толстой папке его телег.

И вот я все же ему как-то сказала:

– Петрович! Ну, если честно, перед собакой-то, конечно, стыдно, спору нет, но вот людей же ты грабил? Перед ними не стыдно?

А он мне, не моргнув глазом, говорит:

– Думаешь, заменить на «Человек – это звучит гордо»?

Сказ о том, как Ленин окотился

Рассказала маме, что в 1920 году в Брянском лесу Ленин тайно окотился (ну, там была опечатка вообще-то: вместо «оХотился» – «оКотился», но маме я про опечатку не сказала, показав вариант с сенсационным окотом Ленина).

Мама, уже ничему не удивляясь, сказала:

– А котят куда дел?

– Утопил.

– Какой ужас!

– Ну а что ему было делать? Не мог же он их грудью вскармливать? А Крупская была в это время в Польше. Или с Дзержинским где-то – может, на расстреле очередном или на собрании.

– Ну, вообще-то да. Но котят все равно жаль.

Вождь мирового пролетариата

Этот скандальный окот Ленина в Брянском лесу произвел на меня сильное впечатление. А если мне что-то смешно, то я ко всем пристаю с этим.

Пристала я и к консьержке Рае – сообщила ей, что Ленин таки окотился. В Брянском лесу. Неизвестный типа факт такой. (Ну верила же когда-то тетя Женя со странной фамилией Жидовленкова, соседка в Алма-Ате, что «жена военного родила собаку» – кстати, документальная история, можете мою маму спросить). Однако теть Рая пришла почему-то в ярость и даже собралась захлопнуть перед самым моим носом окошко своей комнатки.

– Ленин – вождь мирового пролетариата, друг крестьян и рабочих! (прокричала теть Рая). А ты какие-то глупости рассказываешь, что он окотился! Что тогда, по-твоему, Сталин сделал?

– А Сталин, теть Рай, никак не мог окотиться – вот почему такой злой ходил все время.

Вот тут-то она и захлопнула свое окошко.

Мама потом к ней пошла с пирогом и сказала ей примирительно, что Ленин не окотился, а оХотился.

Теть Рая размякла и говорит:

– Ну вот, другое дело!

Но мама не утерпела и говорит:

– Но сначала он окотился, а потом пошел охотиться.

Теть Рая, поскольку мама старенькая, не стала ей грубить, просто развела руками.

В целях дальнейшего усовершенствования

Живу я аж на 18-м этаже, и балкон у нас застеклен. Как-то раз, ранним утром, мой кот тревожно побежал на этот наш балкон и смотрит, не отрываясь.

Что такое?

И тут – прямо как в боевиках – в открытое окно этого застекленного балкона ногами вперед влетает человек. Я, стоя в ночной рубашке и прижимая к себе дрожащего кота, зрачки которого ширятся от ужаса, хватаюсь за сердце (до этого дня я никогда не видела промышленных альпинистов).

Альпинист, впрочем, совершенно не смущается ни моей ночной рубашкой, ни моего кота, ни своего нежданного вторжения.

Выясняется, что да – альпинист, замазывает трещины в доме, вызван по просьбе нижних соседей.

Альпинист говорит:

– Я – Кирилл, альпинист.

Я говорю:

Я – Диляра, НЕ альпинист.

Альпинист говорит заученно:

– Наша фирма «Лучше гор могут быть только горы», устраняя недоделки управляющей компании и заботясь о самочувствии трудящихся, живущих на высоких этажах, в целях дальнейшего усовершенствования…

Не договорив, в целях какого усовершенствования он рано утром влетел ко мне в кухню, он вдруг приподнимается над полом, вновь взлетает, как Карлсон (сзади у него веревка), подтягивается на ней, вылетает в окно, виснет сбоку и продолжает, вися, талдычить о фирме «Лучше гор могут быть только горы», улучшающей самочувствие трудящихся в целях дальнейшего усовершенствования.

Я высовываюсь в окно и любуюсь его сноровкой и бесстрашием, он качается и не перестает приговаривать об этом своем усовершенствовании.

Тут вдруг раздается мелодия Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже, и альпинист, выхватив из нагрудного кармана телефон, говорит в трубку: