Сергей Романов - Байки под хмельком Страница 18

…Завизжали тормоза милицейского «Уазика».

1997 г.

О новых водках

Ни с того ни с сего, в России вдруг возобновилась мода выпускать водку, названием для которой служили фамилии политических деятелей и других знаменитостей. На прилавках появились водки «Горбачев», «Ельцин», «Жириновский», «Брынцаловка»… Ничего удивительного: порой дешевая водка, заменяла специалистов в области рекламы — имиджмейкеров — и помогала многим деятелям взобраться на политический Олимп. Да и не только политикам. Был случай, когда работники петропавловко-камчатской газеты «Вести» заказали тысячу бутылок водки с этикеткой, на которой сияло лицо их главного редактора. Увековечили героя Войновича, выпустив водку с названием «Чонкин». Великому оружейному мастеру прибавила славы водка, названная в честь его имени — «Калашников». Выпустили её челябинские предприниматели. Во Владимирской области выпустили водку с названием «Хреновина», в Саратовской — «Что делать?» и даже «Осторожно, ГАИ!», в Тамбове производят сорокаградусную с этикеткой «Тамбовский волк», в Сочи на этикетке изображался герой известного советского боевика Сухова, а под ним название «Белое солнце Адлера». Говорили, что к выборам президента, производители хотели выпустить ещё несколько сортов сорокаградусной: «Три Гайдара». «500 граммов Явлинского», «Лужкофф», «Глаза Федорова», «Шахрайка» (казацкая водка), «Рыбкина радость», «Салют, Зюганов!» Словом, Россия шла по проторенной дорожке, потому как за рубежом уже с давних пор именовали новые водки русскими именами или фамилиями. Правда, одни водки — действительно выпускались высшего класса — «Смирнофф». «Горбачефф». (Кстати, последняя не имеет никакого отношения к первому и последнему президенту СССР. Она производится ещё с начала 20-х годов). Другие — качеством пониже, а то и вовсе дешевые суррогаты. Потому, наверное, у русских пользовалась успехом водка «Григорий Распутин». Как утверждали специалисты, это был просто правильно разбавленный спирт, правда, очень чистый. И если «Распутин» и другие немецкие сорта типа «Царская» или «Царица» выпускались под каким-то контролем, то перепрофилированные восточногерманские заводы гнали в Россию всяких «Морозовых» «Никаносовых». «Арланоффых» и пр., имеющих к понятию водка отношение весьма сомнительное.

В ту же компанию можно было бы включить болгарскую «Царевич», бельгийскую «Россия», французский напиток «Ельцин» всякие «Суворовы», «Сеченовы», «Мельниковы»… В 1994 году из все той же Германии к нам прибыла водка «Сталинская». На наклейке сообщалось (правда, по-немецки), что она изготовлена по рецепту двойной очистки, точь-в-точь как для собутыльников великого «отца всех народов».

Ну, как! В какой стране мира есть ещё такие изобретатели-водочники? То-то…

1997 г.

Патриций местного пошиба

Коллекционирование отечественной скульптуры советского периода Витек Прияткин, который прожил на белом свете без малого полста лет, начал с Павлика Морозова. А дело было так.

Три года назад подрядился он поработать плотником на летний сезон в пионерский лагерь. То бишь — лагерь отдыха. Это раньше все детские лагеря назывались пионерскими. Директор лагеря положил зарплату. Не весть бог какую, но полмиллиона в месяц в хозяйстве не помешают. Плюс ко всему лагерные харчи, проживание в отдельной комнате, бесплатное медобслуживание.

Три смены Витек отпахал. Не сказать что зашивался работой, но и сиднем на месте не сидел. Где крышу жилого блока подлатает, где оконные рамы или дверные косяки подправит. Словом лето пролетело, пришел Витек в бухгалтерию заработанные трудом деньги получать. А ему в ответ: нету денег. «Как так нету?» — удивился злой шутке Витек. «А вот так: нету и все. Мы организация бюджетная, а денег на зарплату то ли у правительства, то ли у областных властей не оказалось. Неужели, господин Прияткин вы по телевизору не видели, как многие бюджетники в нашей стране бастуют и требуют выдачи зарплаты за год, а то и за два?»

— Да мне какое дело до многих бюджетников! — вспылил Прияткин и тут же поняв, что в бухгалтерии никаких денег ему не выдадут, прямиком побежал в административный домик.

— Филиппыч, в чем дело? — накинулся он на директора лагеря, — Ты же обещал выдать в конце сезона за три месяца…

Директор, сохраняя полное спокойствие, вывернул карманы брюк и ответил вопросом на вопрос:

— А я получил?

— Да мне-то какая разница, получил ты или не получил. Если я домой денег не принесу, меня моя старуха вместе с дерьмом съест.

— Вот что, Витек. Возьми зарплату товаром.

— Каким ещё товаром?

— Тумбочками, кроватями. Словом, что найдешь на территории лагеря, то и бери. Но только в пределах полутора миллионов. Многие так уже отоварились. Женщины из бухгалтерии стульями зарплату получили.

Витек спорить больше не стал. Чего зря время терять? Как говорится: на безрыбье и рак рыба. И надо поспешать, пока все добро на зарплату не растащили.

Пулей пролетел он по спальным помещениям, заскочил в столовую пустота кругом, словно Мамай прошел. Ни столов, ни кроватей, ни стульев. Вышел из столовой, достал папиросы и прислонился к скульптуре пионера в галстуке, который стоял около пищевого блока ещё с советских времен. А на встречу директора нелегкая несет.

— Ну что, отоварился? — спрашивает с усмешкой администратор.

Хотел Витек ему прямо в лицо плюнуть, да пожалел в последний момент. Только зло пригрозил:

— Вот возьму сейчас этого пионера и отнесу к себе домой.

— Павлика Морозова, что ли? Так бери, если донесешь. Между прочим он больше полутора миллионов стоит. — сказал, и, как краб, бочком-бочком в свой кабинет заспешил.

Про пионера Витек просто так брякнул. С обиды. Да и директор наверняка знал, что никому этот гипсовый Павлик, за исключением может быть самых преданных коммунистов, не нужен. Но тут на Витька какая-то черная волна накатила. «А вот возьму, — подумал, — и в самом деле утащу».

Через четверть часа подкатил на своем «Урале» с коляской, подцепил Павлушу ломиком с постамента и, поднапрягшись, поднял и усадил мальчика в люльку. Благо по дороге в родной городишко никто из знакомых не заметил, как Витек с Павликом Морозовым раскатывает.

Жена, когда узнала, что вместо зарплаты, её обалдуй какого-то каменного пионера привез, чуть с ума не сошла. «Видала дураков, — лишь промолвила она, — но такого как ты вижу впервые». Витек, конечно, попробовал оправдаться: пусть, мол в саду вместо чучела стоит…

— Вот и стой с ним вместе, — парировала жена, — Вы друг друга стоите.

И ушла. Долго ещё сердилась.

А зимой из дома культуры Витек притащил домой бюст пролетарского вождя — Владимира Ильича Ленина. Ближе к весне, когда снег растаял обнаружил в заброшенном городском парке девчонку с веслом. Правда, та девчонка тяжелее Павлика Морозова килограммов на шестьдесят была. Но ничего, с помощью рычага и мотоколяски и загребная была доставлена на садовый участок Прияткиных.

Пионера Витек установил под грушей. Девчонку с веслом — под другой. А Владимиру Ильичу нашел место под самой старой и раскидистой яблоней. Это он в фильме про римских патрициев, который показывали по телевизору, увидел, как те в красных туниках по финиковому саду разгуливали. А под финиками были скульптуры установлены. Вот и Витек опыт, можно сказать, перенял.

К разгару лета об увлечении Витька знало уже полгородишка. Дружок, с соседней улицы, с которым они на деревокомбинате два десятка лет вместе проработали, чуть ли не каждую неделю к Витьку с поллитровкой заходил. «Пойдем, Витяша, в твоем саду посидим, выпьем по кубку, да на скульптуры полюбуемся». А на халяву, как говорится, и уксус сладкий.

К осени коллекция Витька пополнилась головой Архимеда из школьного кабинета физики, которого за ведро штрифеля, отдали ему мальчишки. Древнегреческий ученый расположился в тени двух мирабелей. Затем из того же парка, где была найдена девочка с веслом, в сад к Витьку перекочевала скульптура никому неизвестного космонавта. Правда, у покорителя космического пространства вместо одной ноги торчала проволока. Но Витек установил скульптуру посредине смородиновых кустов, так что проволочного протеза и не было видно. Впрочем, он нисколько не тужил по этому поводу. Лишь на немой вопрос своего товарища, во время очередной посиделки за поллитровкой, напомнил, что Венера Милосская, так та вообще без двух рук в Париже стоит и тем самым народу нравится ещё больше.

За три года в саду собралось девять скульптур. Добавились девчушка с учебником в руках, голова неандертальца из каменного века, ещё один Владимир Ильич, указывающий путь к светлому коммунистическому будущему и чей-то массивный бюст с двумя звездами на груди. Кем был этот неизвестный герой — Витек не знал. Из какого-то областного колхоза бюст ему приволок зятек, работавший шофером на местной автобазе. Он привез его поздним вечером, видимо, для смеха, водрузил гипсовую голову на калиточный столб и был таков. Поутру Витек вышел на крыльцо и, увидев новое приобретение, ахнул. Уж так красиво смотрелась голова, водруженная поверх ворот. Это и толкнуло его на перестановки.