Сью Таунсенд - Адриан Моул: Дикие годы Страница 19

5.15 вечера. Только что позвонил Леоноре и настоял на том, чтобы она срочно меня приняла. Сказал, что мне нужно сообщить ей нечто крайне важное. Она неохотно согласилась.

9.30 вечера. Ворвался в кабинет Леоноры и обнаружил, что у нее — другой клиент, мужчина средних лет, который всхлипывал и сморкался в «клинекс» (неприятности по женской части, я полагаю). Я пришел на десять минут раньше, Леонора впала в ярость и приказала мне ждать за дверью.

Ровно в 6.30 я постучался, и она крикнула:

— Войдите.

Леонора по-прежнему пребывала в скверном настроении, поэтому я попытался завязать беседу и спросил, что так расстроило сопливого мужчину средних лет. Это разозлило ее еще больше:

— То, что говорится в этом кабинете, остается конфиденциальным. Как бы вы сами себя чувствовали, если бы я рассказывала о ваших проблемах другим своим клиентам?

— Мне не нравится думать о том, что у вас могут быть другие клиенты, — признался я.

Леонора глубоко вздохнула и намотала черный локон на палец.

— Так что крайне важного у вас случилось? — наконец спросила она.

— Я эмоционально развился и оставил позади Пандору Брейтуэйт, — сказал я и пересказал ей историю со стихотворением, реакцией Пандоры на него и моей реакцией на реакцию Пандоры. В этот момент в кабинет вошел высокий смуглый человек в замшевой рубашке. Казалось, мое присутствие его удивило.

— Извини, милая. Не могу найти маленькую терку для пармезана.

— Второй ящик в нижнем ряду, милый, рядом с плитой, — ответила она, глядя на него снизу вверх с нескрываемым обожанием.

— Прости, пожалуйста, — откликнулся он.

Когда мужчина вышел, я встал со стула и сказал:

— Как смеет ваш муж прерывать мою консультацию своими мелочными домашними вопросами?

— Мой муж не знал, что вы здесь, — ответила Леонора. — Я назначила вам срочный прием, если вы не забыли. — Говорила она очень размеренно, но я заметил, что на виске у нее пульсирует жилка. Кроме того, Леонора похрустывала пальцами.

— Вам следует научиться давать выход своему гневу, Леонора. Нет ничего хорошего в том, что вы его в себе закупориваете, — сказал я.

На это она ответила:

— Мистер Моул, со мной у вас не наступает никакого улучшения. Я бы посоветовала вам обратиться к другому аналитику.

— Нет. Я хочу видеть именно вас. Вы — единственная моя причина жить дальше.

— Так, — сказала она. — Подумайте, что вы говорите. Иными словами, без меня вы бы совершили самоубийство?

Меня охватило сомнение. С первого этажа доносились звон кастрюль и звяканье бокалов, поднимался восхитительный аромат, от которого у меня текли слюнки. Я почему-то выпалил:

— Можно мне остаться на ужин?

— Нет. Я никогда не общаюсь с клиентами вне кабинета, — ответила она, посмотрев на изящные золотые часики.

Я сел снова и спросил:

— А насколько я безумен, если считать по шкале от одного до десяти?

— Вы вовсе не безумны, — сказала она. — Как говорил Фрейд: «Терапевт не может лечить либо безумных, либо влюбленных».

— Но я — влюблен . В вас, — сказал я.

Леонора глубоко вздохнула. Грудь ее поднялась и опала под вышитым свитером.

— Именно поэтому мне и кажется, что вам бы неплохо встретиться с другим терапевтом. У меня есть друг, Райнхард Ковольски, у которого превосходная репутация…

Я не хотел слышать больше ни слова о герре Ковольски. Я покинул ее кабинет, положил три десятифунтовых банкноты на столик в прихожей рядом со смеющимся Буддой и вышел на улицу.

Я был в ярости, поэтому решил дать выход своему гневу и пинал пустую банку из-под диетической кока-колы до самого дома.

Добравшись до чердака, я подготовил костюм, чтобы утром отправиться на поиски работы. После чего лег на кровать с номером «Оксфорд Мэйл» и обзвонил все вероятные места из колонки вакансий.

Ни одного места, где требовалась бы пятерка по английскому на экзамене повышенного уровня, не оказалось.

Пошел в Центр Занятости, но очередь там была слишком длинной, поэтому я вернулся. Кассандра сидела в кухне — изучала детские книжки с карандашом в руке. Взяла одну и исправила Винни-Пух на Винни-Пук .

— Терпеть не могу двусмысленности, — объяснила она, щелчком надевая колпачок на черный маркер.

Видел Брауна в книжном магазине «У. Г. Смит» — скупал последние номера всех журналов о дикой природе. Он ухмыльнулся и спросил:

— Наслаждаешься праздной жизнью, Моул?

Я натянуто улыбнулся в ответ и произнес:

— Напротив, Браун, — работаю так же много, как обычно. Я менеджер среднего звена в Книжном Тресте в Кембридже, жалованье 25 тысяч фунтов в год, плюс машина. Должность я получил благодаря своей пятерке по английской литературе на экзаменах повышенного уровня.

Браун пулей вылетел из магазина, забыв расплатиться за журналы. На тротуаре его перехватил охранник. Я не стал задерживаться, чтобы насладиться его унижением.

Весь день просидел в комнате, чтобы не попадаться на глаза Кассандре. Она настаивает на том, чтобы все в доме полчаса медитировали каждое утро. Кристиан даже прекратил свои исследования в области массовой культуры. Кассандре не нравится, что его одежда пахнет табачным дымом, когда он возвращается из притонов. Если она не будет осторожна, то погубит всю его академическую карьеру.

Я живу на сбережения, но дальше так продолжаться не может. Государству придется меня содержать — в конце концов, я же не просил рождаться на свет, правда? Но день придет, и Государство будет радо, что поддерживало меня. Когда я стану налогоплательщиком высшего ранга.

Тем не менее, прежде чем сдаться на его милость, завтра я собираюсь бродить по улицам Оксфорда в поисках работы — причем, такой работы, которая не потребует умения водить машину или общаться с животными.

На следующий год я проживу на свете уже четверть века — но какой след оставлю я в мире, если не считать литературной премии газеты «Лестер Меркьюри», когда мне было семнадцать лет?

Если завтра мне суждено умереть, что будет написано на моем надгробии?

Адриан Альберт Моул

Неизданный романист и пешеход

Оплакиваем несколькими

Презираем многими

Лауреат конкурса сочинений

газеты «Лестер Меркьюри»

«Почистим Лестер»

Почему попрошайкам всегда нужны деньги на чашку чая ? Неужели никто из них не пьет кофе?

Почему дворцовые лакеи не устроили так, чтобы вчера вечером Принцесса Диана не вымокла на концерте Паваротти под открытым небом? Если она подхватит пневмонию и умрет, страна погрузится в кризис, а Чарльз будет уничтожен свалившимся горем. Он явно ее обожает. Тут должны слететь чьи-то головы.

Дорогой Адриан,

очень жалко было слышать про плохое качисво твоего семя человек с которым я встречалась на стороне был барри кент теперь у меня гора с плеч и мне гораздо лекше.

Искрине твоя,

Шарон

Барри Кент! Мне следовало догадаться! Аморальная бесталанная говняшка! Он ниже выгребной ямы. Стиль его прозы подходит только для заголовков «Дэйли Спорт». Да он бы не понял, что такое параграф, если б тот свалился ему в пиво. То немногое, что я прочел в «Дневнике мурла», привело меня к выводу, что Кента следует арестовать и предъявить ему обвинение в физическом насилии над английским языком. Он заслуживает того, чтобы вечно гореть в аду, и к его лживому пенису следует привязать колесо с фейерверком.

Дорогая Шарон,

Большое спасибо за соболезнования по поводу моего «семя», как ты выразилась. Могу ли я предложить тебе связаться с Барри Кентом (который, как тебе известно, теперь и богат, и знаменит) и попросить его внести свой вклад в воспитание Гленна? Самое меньшее, что Кент мог бы сделать, — это отправить Гленна в частную школу, таким образом предоставив своему ребенку превосходный шанс в жизни.

Остаюсь,

твой

Адриан

P.S. Я абсолютно убежден, что Барри придет в восторг от известия, что у него есть ребенок.

P.P.S. Итон — довольно неплохая частная средняя школа.

За завтраком Кассандра объявила, что сняла замки с дверей в ванную и туалет.

— Подавление чувств, касающихся наготы и телесных функций, — причина того, что англичане никуда не годятся в сексе, — сказала она, многозначительно глядя на мужа. Тот зарделся и почесал нос.

Королеве-Матери сегодня 91. Полагаю, она считает, что ей уже ни к чему обращаться к специалисту насчет своих зубов. Я ее понимаю.

Созвонился с «Инородными Частями Света» — туристическим агентством — по поводу своего русского круиза и объяснил, что меня сократили, и я хотел бы отменить путешествие и получить назад свои деньги. Агент сообщила мне, что это невозможно, и посоветовала свериться с тем, что напечатано мелким шрифтом в моих документах. Я тщетно вглядывался, но в конечном итоге отправился в «Бутс» и приобрел себе «с крючка» очки для чтения за 7.99 фунтов. Агентша оказалась права: я должен ехать.