Владимир Кунин - Возвращение из рая Страница 2

Но это я вижу одним краем глаза во время располосовывания когтями рожи «своего» Собака, а вторым краем, наверное, даже другого глаза, вижу, как к нам бегут какие-то мужики в пиджаках и галстуках. Двое с пистолетами, а третий с какой-то чуть ли не пушкой в руках!..

Но тут, волею драки, мы с Черно-Белым оказываемся совсем рядом, становимся спина к спине и начинаем всеми нашими Котовыми способами пиздить двух гнусных Собаков!..

Один мужик другому орет:

— Стреляй, Ларри! Стреляй!..

— Ты что?! — орет второй. — Сбрендил?! Ты что, не понимаешь, в КОГО я могу попасть?

А мы с Черно-Белым мудохаем этих двух болванов-Псов изо всех сил, но если честно признаться, то и нам перепадает — будьте-нате!..

Кровищи от этих Псов, да и от нас — хоть залейся, шерсть летит клочьями в разные стороны!.. И тут я чувствую жуткую боль в задней левой лапе!!! Этот здоровенный гад все-таки прокусил мне ляжку!.. Ах, сука вонючая!..

Из последних сил я взлетаю над этим гадом вверх и, к сожалению, промахиваюсь. Смертельного трюка, как с Вагифом, не получилось.

Тогда я переворачиваюсь на спину и задними лапами (одна уже почти не действует!..) чуть ли не вспарываю живот большому Собаку. А тому, который наседает на Черно-Белого Кота, умудряюсь прокусить и его член, и яйца. В два приема!..

Не самое приятное на вкус, должен заметить, но очень эффективное средство необходимой самообороны.

Вот кто побил рекорд по прыжкам в высоту — этот, которому я прокусил яйца! Он от боли сиганул чуть ли не выше Белого дома!

Оба Собака — один с сильно испорченным брюхом, второй, считай, без яиц и возможного потомства в будущем, с отвратительно жалобным визгом — будто это мы с Черно-Белым Котом на них напали, — начинают от нас улепетывать к ограде, за которой беснуется и рыдает Хозяйка этих двух кретинов и, как обезьяны, мечутся за оградой фоторепортеры...

Казалось бы, все. Время зализывать раны и знакомиться.

Но нет! Третий мужик, по-моему, полный дебил с запоздалой реакцией, вдруг неожиданно пускает в ход свою пушку и стреляет, засранец, не в удирающих Собаков, а в нас с Черно-Белым Котом. Идиот...

Что-то из этой пушки вылетает и накрывает нас вместе с этим Котом тонкой сетью на шнуре. И мы оказываемся буквально спеленутые и тесно прижатые друг к другу... Вот только сейчас я начинаю чувствовать, что задняя лапа у меня уже онемела, а жгучая боль от прокуса перешла в тупую, нестерпимую, разливающуюся по всему телу. Я даже слегка застонал... Ну не выдержал.

А вообще-то мы оба в крови. Черно-Белому Коту эти два кретинских Собака чуть глаз не выдрали и хвост прокусили.

Нас в этой сетке поднимают, берут на руки и начинают выпутывать из нее.

— Ну ты как?.. — спрашиваю я Черно-Белого.

— Да вроде ничего... — отвечает он. — Твоими молитвами. А ты как?..

— Нормально, — говорю я, а у самого от боли аж глаза закрываются и хвост трясется.

— Я вижу, как «нормально», — довольно иронически замечает Черно-Белый, и мне это в нем кажется чрезвычайно симпатичным. — Посмотри-ка, что у меня с глазом. Я что-то неважно им вижу...

— Глаз, — говорю, — слава Богу, на месте! Но вокруг жутко запухло. Попортили тебе все-таки рожу эти бляди...

— Кто-о-о? — не понимает Черно-Белый.

— Бляди, — говорю.

— А-а!.. — наконец дотумкал Черно-Белый. — А я думал, что это скотч-терьеры.

Наконец нас выпутывают из этой дурацкой сетки, и этот же мудило, который в нас и стрелял ею, берет меня за шкирку и говорит двум другим мужикам:

— Подождите меня, ребята... Сейчас я этого выброшу за ограду и вернусь.

А я вишу в его здоровенной лапе и даже не рыпаюсь — боль адская, сил нет, и хочется только лечь и сдохнуть!..

Но тут вдруг вижу, что Черно-Белый прекрасно сечет по-Человечески. Он как услышал, что этот раздолбай собирается меня через ограду выбросить, так сразу уши прижал, верхнюю губу поднял на этого типа, клыки обнажил и ка-а-ак зашипит на него!..

Тот от страха и обгадился. Но явно не из-за клыков и шипения, а совсем-совсем из-за чего-то другого...

— Ты что?! — говорит один мужик этому раздолбаю. — Из них кровища хлещет. К доктору их надо. А потом, ты не видишь реакцию нашего?

— Дай-ка мне его, — говорит другой мужик с пистолетом и забирает меня из рук того кретина. — А ты сматывай свою идиотскую сетку.

Но в эту секунду от самого Белого дома, откуда-то из-под колонн вылетает какая-то девчонка в джинсах, с длинными распущенными светлыми волосиками, и вопит на весь Вашингтон:

— Соксик! Соксинька!.. Боже мой!.. Что случилось?!

И мчится к нам с такой скоростью, будто хочет выиграть большую золотую медаль будущих Олимпийских игр.

А за ней и вокруг нее скачут еще несколько мужиков, как две капли воды похожих на тех трех, которые находятся сейчас при нас с Черно-Белым Котом. И воздух вокруг буквально пропитывается оружейным запахом. Ничего себе — попал, думаю...

Подлетает к нам эта девчонка, хватает из рук первого мужика своего Черно-Белого, капает на него двумя-тремя слезками и...

...хотите — верьте, хотите — нет, но на чистейшем шелдрейсовском языке отчаянно восклицает:

— Что случилось, Соксик?! Солнышко мое... Бедненький мой Котик!..

Потом грозно смотрит на меня и спрашивает Черно-Белого:

— И вот этот грязный мерзавец так тебя изуродовал?!

А мне так больно, так обидно вдруг стало...

Хрен с вами, думаю, валите все на меня! Мы — русские. Мы ко всему привыкшие и претерпевшие... У нас и преступность самая огромадная, и президентов столько, что до Москвы раком не переставить, как говорил Водила. И мы — такие, мы — сякие...

А только что бы вы без нас делали? Кого бы еще несли по пням и кочкам? Негров?.. Латинос?.. Как говорила мне Рут Истлейк — чистокровная американка, — вы и сами их так «либерально» трусите, будто у вас во рту тряпка воткнута. Подлизываетесь к ним, вместо того чтобы хоть раз гаркнуть погромче...

А она еще, дурочка малолетняя, поворачивается к охране, показывает на меня и по-Человечески очень недобро спрашивает:

— Это он так Сокса отделал?! Что это за Кот?! Откуда этот Кот?! Чего стоит вся ваша охранная электроника? Где ваша хваленая служба безопасности?!

Но тут уж за меня в один голос вступились все мужики! Все, которые видели нападение Собаков на Черно-Белого Кота. Да и сам Черно-Белый закричал этой девчонке по-шелдрейсовски:

— Что ты, что ты, Челси?! Этот Кот теперь мой друг до конца жизни! Если бы не он — меня бы на части разорвали!!! Этот Кот меня от целых двух Блядей спас!..

Челси услышала, как Черно-Белый назвал тех Собаков, покраснела и своим ушам не поверила:

— От КОГО он тебя спас?..

— От двух Блядей, — повторил Черно-Белый. — Это порода такая. Очень похожа на скотч-терьеров.

А я чувствую, что тот мужик, который меня на руках держит, как-то странно трясется. Я голову поднял, заглянул ему в морду, а он ржет, сукин сын, еле сдерживается, чтобы в голос не расхохотаться. И так с понтом отворачивается от Челси...

Ну надо же?! И этот по-шелдрейсовски тянет! Куда я попал?..

— Немедленно к врачу, — строго говорит Челси охране. — И этого Кота тоже.

Потом смотрит на меня и добавляет уже по-шелдрейсовски:

— Простите меня, пожалуйста.

— Да ладно, — говорю. — Чего уж там...

Лежим в специальной малюсенькой ветеринарной лечебнице при Белом доме — ничуть не хуже пилипенковской при его пятизвездочном «Интеротеле» в Петербурге для высокопоставленных Кошек и Собак дальнего зарубежья.

Все уже с нами сделали — уколы там разные, примочки всякие, мне даже два шва наложили на заднюю лапу. А всякие там царапины и укусы этих сволочей смазали нам такой шикарной мазью, которая и лечит, и на вкус — обалденная! Это чтобы не лишать нас — Котов — единственной инстинктивной привычки самостоятельно зализывать свои раны...

Но до вечера велели нам лежать и не дрыгаться — дескать, кормежка в койку, поссать или еще чего хуже — вот сюда: ни запаха, ни «вида», все мгновенно смывается ароматическими струями, — короче, начинаем процесс накопления сил для скорейшего выздоровления...

Лежим, треплемся. Я его спрашиваю:

— Ты кто?

А он мне говорит:

— Я Сокc Клинтон — Первый Кот Америки. А ты?

— А я, — говорю, — Мартын-Кыся Плоткин фон Тифенбах!

Фон Тифенбаха я приплел для пущей важности — понял, что не с простым Котом дело имею. Так вот, пусть знает...

— Ты испанец? — спрашивает меня Сокс Клинтон.

— Нет, — говорю. — С чего это ты взял?

— У них всегда тоже такие длинные и пышные имена — Хозе-Мария-Луис-Фернандо де Альварец, например... А как мне тебя называть? Неужели полностью?..

— Ты что, чокнулся?! — говорю. — Зови — Мартын. Или просто — Кыся.

— О’кей, Кыся! — говорит мне Сокс. — А кто же ты по национальности?

— Русский, — говорю.

— Ну да? Здорово!.. Бывали тут у нас ваши русские — и Горбачев, и этот... как его?.. Ельцин! Да и завтра как раз Билли принимает русских депутатов вашей Государственной Думы... Так что тебе повезло — наверняка тебе будет интересно повидаться с ними!