Ольга Трушкина - Приключения гламурного грузчика Страница 2

– Рад был познакомиться и побеседовать, но теперь мне пора. Я в это время хожу обедать. Может, сходим вместе?

– Да нет, что-то я еще не проголодался. Пойду к себе, отдохну.

Выйдя из комнаты, доктор увидел Михаила, оживленно беседующего с уборщицей, и решил к ним подойти.

– Здравствуйте, Сусанночка, вы сегодня прекрасно выглядите!

Некрасивая пожилая женщина в грязном фартуке смущенно заулыбалась, показав остатки желтых зубов.

– А вы давно знаете своих хозяев? – поинтересовался Демид Уколович.

– Уж десятый годок, почитай, пошел!

– А что, часто обижают?

– Да нет, не особливо. Мамаша-то вообще ангел небесный! Юра мужик хозяйственный, справный. Да уж и выпить не дурак, как напьется, так и начинает ко мне придираться, и то ему не так, и это не этак! Прости господи, – она перекрестилась черной, заскорузлой рукой.

– А скоро ли хозяйка вернется?

– Не сегодня, так завтра! – при этих словах курдошка Сью громко высморкалась в застиранный фартук.

– Ну, ладно, не будем вас более беспокоить.

Демид Уколович и Миша пошли в свою комнату. Было жарко и скучно, есть не хотелось, и старик лег спать.

Проснулся он под вечер, когда усталое раскаленное солнце медленно опускалось за горизонт.

"Ну что ж, пора идти на прогулку, жара спала, в летнем кафе будет очень приятно посидеть и поболтать с новым знакомым", – подумал доктор.

Он быстро встал, принарядился, пшикнулся одеколоном "Шипр" и вышел в коридор. Там его уже поджидал расфуфыренный в пух и прах Генрих Валентинович. На нем были модные джинсы и яркая рубашка-тропиканка, тощие длинные руки щедро украшены многочисленными кольцами и браслетами, которые сверкали и звенели, словно новогодние игрушки на елке.

– Ух, ты, какой франт, мне до вас далеко, – улыбнулся Демид Уколович, и они не спеша направились кафе.

Мужчины довольно приятно провели вечер, весело беседуя и потягивая пиво, но познакомиться с дамами на этот раз не удалось.

Так доктор Шприц и Генрих Валентинович подружились. Они везде стали появляться вместе: на пляже, в парке, в кафе.

Кружкин беспрерывно рассказывал доктору о своих необычайных подвигах во время службы в горячих точках, хотя на самом деле никогда не служил в армии по причине плоскостопия. Он просто бессовестно врал и хвастал. Говорил, что был лучшим снайпером в полку, и, как-то раз, сидя в засаде в одиночку перестрелял целый отряд чеченских боевиков. За это ему присвоили звание героя. А однажды враги сбили вертолет, в котором летел Кружкин с другими российскими военными, машина рухнула на землю, все погибли, кроме Генриха. Кружкин отделался легким испугом и сломанной ногой.

Он постоянно показывал доктору левую лодыжку, в которой, якобы, вместо кости был вставлен металлический стержень.

Шприц поначалу искренне восхищался мужеством и отвагой своего нового товарища, и, в свою очередь потчевал его невыдуманными историями из своей медицинской практики.

Так они весело и интересно проводили свой отдых.

Однажды Генрих Валентинович по секрету рассказал Демиду Уколовичу о том, что дал объявление в местную газету о знакомстве. Оно гласило:

Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет, для приятного времяпрепровождения.

Далее прилагался номер его мобильника.

Мужчина выразил уверенность, что скоро от желающих не будет отбоя, и он выберет себе богатую и привлекательную особу, которая сделает его отдых еще приятнее.

Этот разговор вскоре забылся.

Как-то раз друзья решили отправиться на рыбалку. Генрих часто хвастал, что он непревзойденный рыболов и не раз вылавливал огромных рыбин. Шприц тоже любил рыбную ловлю. Они выпросили у Юры старую весельную лодку. Накануне вечером накопали червей возле курятника, приготовили удочки, и рано утром отправились в море.

Доктор сидел на веслах, Генрих Валентинович, размахивая длинными руками, разглагольствовал о способах ловли рыбы. Когда берег скрылся из виду, друзья закинули удочки и стали терпеливо ждать клева. Вдруг Кружкин удивленно сказал:

– А у меня ноги мокнут. Да что ж такое-то?

Доктор посмотрел вниз и с ужасом заметил, что лодка дала течь и постепенно наполняется водой.

– Срочно берите ведро и вычерпывайте воду, а я поищу, чем можно будет заткнуть отверстие.

Генрих страшно испугался, засуетился и вместо того, чтобы вычерпывать воду начал громко орать:

– Караул! Помогите! Тонем! Сос!

Тогда Шприц понял, что от приятеля толку мало, и начал вычерпывать воду сам. Старик был возмущен поведением Генриха Валентиновича, приказал ему заткнуться и помогать. Но тот не слушался, а продолжал размахивать руками и кричал:

– Чертов Юра, он нарочно подсунул дырявое корыто. Надеялся, что мы потонем, и тогда он присвоит наши вещички!

При этом Кружкин так сильно раскачивал лодку, что она зачерпнула бортом воду и стала медленно идти ко дну. Поблизости, как назло, не было ни одного суденышка. Справа торчал одинокий утес. Помощи было ждать не от кого.

– Тонем! Прыгайте в воду и плывите к той скале! – скомандовал доктор.

– Я не умею плавать! Спасите меня! Я тону, – орал, дико барахтаясь и поднимая брызги, Кружкин. Он тут же наглотался воды и пошел ко дну. Подоспевший Шприц едва успел его подхватить. Утопающий судорожно вцепился доктору в шею и потащил в глубину. Рассерженный старик сильно ударил тонущего кулаком по башке, вынырнул и схватил за волосы обмякшее тело.

Вскоре Демид Уколович выбрался на узкий песчаный берег, волоча за собой Генриха. Пока Кружкин с обиженным видом выяснял, зачем его стукнули по голове, старик обследовал местность, где они оказались.

– Итак, друг мой, мы на острове, людей не видно. Значит, он необитаем. Придется нам пожить какое-то время робинзонами, пока нас не спасут. Думаю, долго ждать не придется, мы не далеко от берега. Если бы вы умели плавать, то мы могли бы спокойно добраться до пляжа. А теперь придется подождать, – и он растянулся на песке рядом с плачущим Генрихом. Старику почему-то вспомнился сериал "Остаться в живых". Он представил себя на месте своего коллеги Джека Шеппарда. Да ситуация не завидная! Но сдаваться нельзя! Нужно искать какой-то выход. Надеяться можно только на собственные силы.

"Ну и фрукт этот Генрих! Как не стыдно так себя вести, трусить и постоянно врать?! Семьдесят лет на свете живу, но такого еще не видел!" – возмущался про себя Шприц.

Солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко. Хотелось пить и есть. Генрих вплотную прижался к скале, пытаясь найти хоть немного тени. При этом он держался за сердце, захватывал воздух широко открытым ртом, изображая сердечный приступ. Доктор Шприц молча подошел и осмотрел "умирающего".

– У вас все в порядке, пульс в норме. Хватит прикидываться! Со мной этот номер не пройдет! Я, как-никак, опытный врач! Вставайте, пойдем, обследуем остров.

Но в ответ Кружкин закатил глаза и откинул голову назад, показывая всем видом, что не в силах даже сдвинуться с места.

Шприц сплюнул в сторону:

– Ну и шут с вами! Пойду один!

И старик стал бодро карабкаться на скалу, нащупывая удобные выступы сухонькими ножками. Вскоре раздался его бодрый козлиный голос:

– Генрих! Мы не на острове! Это всего лишь скалистый выступ нашего пляжа! Мы почти дома, надо только подняться по склону и пройти через парк.

Кружкин моментально выздоровел и, с ловкостью горного барана, вскарабкался вслед за доктором. Через десять минут горе-рыболовы уже были дома. Генрих, со свойственным ему красноречием, долго рассказывал всем соседям о кораблекрушении, пребывании на необитаемом острове и чудесном спасении благодаря его мужеству и выдержке. Слушая такое бахвальство, Демид Уколович лишь усмехался в жидкую бороденку.

Но тут появился Юра и стал требовать компенсацию за утопленную лодку и моральный вред. Доктор уже было потянулся за кошельком, но неожиданно вмешался молодой юрист Миша Петров.

– Кто кому должен выплачивать компенсацию – вопрос спорный. Вы забыли, что по вашей вине чуть не утонули двое людей? Давая им дырявую лодку, вы подвергали их жизни смертельной опасности.

– Да откуда мне было знать, что она течет?

– Ты все прекрасно понимал, и еще месяц назад собирался отвезти эту рухлядь на свалку, сам мне об этом говорил. Просто решил срубить с них бабки, точно знал, что лодка потонет, – возразила курдошка Сью. Женщина как раз в это время мыла пол в коридоре.

После ее слов Юра смутился и ретировался. Конфликт был исчерпан.

Два дня Генрих избегал общения со Шприцем, а тот и не навязывал ему своего общества. Старик сильно разочаровался в новом приятеле.

На третий день, к вечеру, Кружкин, как ни в чем не бывало, ввалился в комнату к доктору с газетой в руках:

– Послушайте, вот наконец-то вышло мое объявление, и на него даже есть отклик. Конечно, я ожидал большей активности среди женского населения, но зато думаю, что клюнула крупная рыба. Ах, у нее такой голос! Чарующее контральто! Собирайтесь, сегодня мы идем на свидание, потому что милая дама придет с подругой!