Дмитрий Скирюк - Прививка против приключений Страница 27

Однако шло время, и постепенно положение стало меняться. Во-первых, некоторое количество воды мы получали в виде сгущенного молока. Перед едой Игорь педантично прочитывал этикетку на банке, сообщая нам затем, что оный продукт «вырабатывается из свежего молока с добавлением сахара и содержит 26,5 % воды». Во вторых, организм постепенно адаптировался к ежедневной дозе спиртного, вернулись координация и ясность мышления, и мы решили, что все пришло в норму. В конце концов здраво, как нам казалось, рассуждал Командор — полагалась же зачем-то матросам русского флота ежедневная чарка к обеду! С пути наша бригантина больше не сбивалась, а некоторое замедление реакции не стало большой помехой.

Но и эта идиллия продлилась недолго, и уже на третий день начались неприятности.

В то утро я стоял вахту у штурвала. Экипаж постепенно пробуждался ото сна. «Гончая» быстро скользила по волнам навстречу восходу. Океан был тих и спокоен. Игорь же, напротив, был мрачен и угрюм. Несколько раз в сутки он самолично взбирался на мачту, обозревал горизонт в подзорную трубу и, ничего не обнаружив, спускался и запирался в своей каюте. Вот и сегодня, поднявшись на мостик, он снова начал свои наблюдения за морем. Коля и Олег, наполнив умывальник забортной водой, совершали туалет, как вдруг хрупкую тишину раннего утра сотряс душераздирающий вопль, донесшийся откуда-то из глубин корабля. От неожиданности я чуть не выпустил штурвал из рук. Не успели мы обернуться на крик, как из трюма, словно чертик из коробочки, выскочил Витька. Суматошно размахивая руками, он побежал к нам, споткнулся, упал, и так, не вставая, на четвереньках добрался до бухты каната, за которой и спрятался.

Первое оцепенение прошло, и мы бросились на помощь другу.

— В чем дело? — сердито осведомился Командор, на всякий случай вытаскивая пистолет, с которым он в последнее время не расставался.

— Т-там… — прохрипел Витя, дрожащей рукой указывая на темное отверстие трюма. — П-привидение!

— Кто? — брови Игоря удивленно поползли вверх. — Вы что, помешались на своих привидениях?

— Белое или черное? — поспешно спросил Олег.

— П-полосатое!

Коля с сомнением потрепал себя за бороду. Игорь и Олег переглянулись.

— Не верите? — спросил Витя и вдруг, насторожившись, вытянул руку. — Вот оно! Слышите?

По ступеням трапа кто-то поднимался. Хозяин взвел курок.

— Где это произошло? — спросил Олег.

— На камбузе. Это п-просто кошмар какой-то… Вот буквально только что я видел там т-такую у-ужасную рожу…

— Это был я, идиот! — глухо донеслось из трюма, и на палубе показался Пашка.

— Ты? — опешил Коля. — Что ты там делал в пять утра?

— Что, что… — огрызнулся тот, — сгущенку варил! Хотел сюрприз к завтраку сделать. Банка под плиту закатилась, я доставать полез, слышу — вошел кто-то. Я только выглянул, а он как закричит и — бежать…

Все облегченно вздохнули. Лично я, например, прекрасно понимал, что пережил Витя — нетрудно представить, какие чувства испытываешь, когда из-под плиты неожиданно появляется этакая выбритая наголо чумазая голова и, шевеля усами, пытается что-то сказать. Что касается полос, тут тоже все ясно — в камбузном полумраке тельняшка действительно выглядит несколько необычно.

Я с интересом вслушивался в сей занимательный разговор, когда краем глаза вдруг заметил справа по борту какое-то движение.

— Корабль! — чисто машинально вскричал я. — Игорь! Корабль!

Командор, на ходу раздвигая зрительную трубу, бросился к борту и с изменившимся лицом повернулся к нам.

— К оружию! — рявкнул он. — Голландский купец сам идет к нам в руки. Через полчаса наедимся до отвала. Вперед!

Мы забегали по палубе, готовясь к штурму. Коля с Олегом выволокли из трюма канаты с абордажными крючьями, а Пашка суматошно набивал пушки пороховыми зарядами и ядрами. Покончив с приготовлениями, мы вооружились кто во что горазд и замерли в ожидании. Витя, который стоял у руля, ограничился томагавком. Я приволок дюжину дротиков, а Коля удовольствовался неизменными своими кистенем и топором. Что же касается Пашки, то он помимо сабли и остроги-переростка вооружился огромным мушкетоном со стволом в виде оркестровой трубы. Кружкой насыпав внутрь, пороху, он оторвал от своей шляпы изрядный кусок, использовал его в качестве пыжа, засыпал в ствол пригоршню дроби и взвалил свою бомбарду на плечо.

Корабль тем временем заметно приблизился, и я подумал, что Игорь явно поспешил со своими обещаниями.

Сухогруз был огромен. Не знаю, был он голландский или нет, но что гигантский — это точно. Запустив мотор, мы поравнялись с ним, покружили вокруг, словно муха над арбузом, и пристроились сбоку. Хозяин вытащил рупор, откашлялся и направил раструб трубы к кораблю.

— Экипаж корабля! — прокричал он. — Сдавайтесь! К вам обращается самый могучий пират Тихого океана, капитан Гурей! Во избежание кровопролития приказываю немедленно застопорить моторы и лечь в дрейф! Повторяю: Экипаж корабля…

Называя себя самым могучим пиратом, Игорь нисколько не преувеличивал — вряд ли в Тихом океане нашлось бы еще одно пиратское судно. Корабль, однако, продолжал с прежней скоростью идти вперед.

Командор растерялся. Он ожидал всего, чего угодно, но только не молчания. Еще раз прокричав свой ультиматум, он приказал идти на сближение.

Пашка все никак не мог пристроить свою базуку — из-за огромных размеров она не помещалась на палубе ни вдоль, ни поперек. Он все время кого-нибудь ею задевал.

— На абордаж! — скомандовал Хозяин, и Паша спустил курок.

Грохнуло так, будто мы налетели на рифы. Картечь, проделав громадную дыру в парусе, с визгом ударила в борт сухогруза и рикошетом посыпалась в воду. Паша от отдачи повалился на палубу вверх тормашками.

— Орудийный огонь не открывать! — закричал Игорь. — Брать живьем!

Коля и Олег несколько раз бросили канаты, но ни один из них не долетел до борта сухогруза. Игорь раскрыл было рот, чтобы отдать новую команду, как вдруг с кормы «Гончей» донесся грохот взрыва, затем еще и еще.

— Измена!!! — вскричал Командор, выхватывая саблю и бегом бросаясь туда. — Нас предали! За мно-ой!

С этими словами он прыгнул в люк, откуда донесся четвертый взрыв. За ним, с гарпуном наперевес бросился Пашка, а уж следом все остальные, включая и меня.

Примерно на полпути мы натолкнулись на Игоря и остановились.

— Тише! — скомандовал он.

И в этот момент оглушительно грохнул пятый взрыв.

— Враг на камбузе! — возопил Хозяин и припустил по коридору. Бежавший впереди меня Пашка зацепился гарпуном за дверную ручку, длинное древко заклинило поперек коридора, и боцман растянулся на полу. Следом, не разобрав, что к чему, горохом посыпались остальные, и в коридоре мгновенно образовалась куча-мала. Слышались проклятия.

Достигший камбуза Игорь распахнул дверь и с криком: «Руки вверх!» скрылся внутри.

И тут меня осенило.

— Паша! — крикнул я в темноту, — сколько банок сгущенки ты поставил варить?

— Шесть! — полузадушенно прохрипел тот откуда-то снизу. — А что?

— Игорь, назад! — вскричал я.

Но было поздно. Громыхнул шестой взрыв, дверь с треском распахнулась, в коридор вылетело что-то тяжелое, и наступила тишина.

Хозяин был в нокауте. Пошарив в кладовой, Коля притащил бутылку вина и привел его в чувство. Отнеся перемазанного сгущенкой Капитана в его каюту, мы вернулись на камбуз.

Как я и предполагал, забытое Пашкой на плите молоко вело себя спокойно только до тех пор, пока не выкипела вся вода из кастрюли. Как только это произошло, банки начали взрываться, что и было воспринято нами как вражеская диверсия. С потолка и со стен свешивались огромные кремовые сталактиты, вся плита была заляпана желтыми кляксами. Покрытая белыми разводами соли кастрюля валялась в углу (Пашка воспользовался морской водой). Пахло на камбузе сладко и вкусно.

— Ну, знаешь… — развел руками Олег.

— Я все уберу, — хмуро отозвался Паша.

— Зачем? — пожал плечами Коля, провел рукою по стене и слизал с пальцев крем. — У нас и так продуктов нет. Будем есть прямо со стен… А знаешь, вкусно получилось.

— Спасибо… — вздохнул боцман.

Вооружившись ложками, мы расчистили часть стены и, запив трапезу несколькими бутылками вина, вернулись на палубу. Игорь еще не оправился от контузии, лежал на кровати и пустыми глазами смотрел в потолок. Под глазом его набухал новый синяк, размером аккурат с баночное донышко. «Гончая», брошенная нами на волю волн, лениво дрейфовала. На палубе валялись спутанные абордажные канаты, пустые бутылки и Пашин мушкетон. Что же касается неизвестного сухогруза, то его и след простыл. Как там отнеслись к нашему «нападению», остается только гадать. Скорее всего, они нас вообще не заметили.