Франсуа Шаму - Футбольная сказочка 2012: Матч эры за Грааль Страница 30

Кайлин выступил на шестидесяти лекциях, что помогло ему привести себя в хорошее физическое состояние. Это же не на диване валяться – все время в движении, выплеск эмоций, перемещение по сцене. Убрал экстравагантность вроде воздушного шара, чтобы не случалось таких оказий, как в Зальцбурге. Выпустил три новые книги, скоропостижно переведенные на все основные европейские, китайский и японский языки. «Форбс» предполагал, что суммарный доход пророка New wave за год составил около полумиллиарда долларов. Соха, как прочитал это, так чуть в Женевское озеро не бросился по примеру героини Островского – как же продешевили, отдав права на Матч эры и на MAGIC всего за двадцать миллионов евро.

– Мы лохи плюшевые! – горестно констатировал Соха.

– У нас не было выбора, – спокойно возражал Волк. – Кайлин оказался нашим единственным шансом, чтобы подняться и снова встать на ноги. Теперь мы известные люди. У нас сложившаяся деловая репутация. Нам доверяют. А до знакомства с Кайлином мы считались аферистами, которых Россия собиралась искать через Интерпол.

– Да я не против того, чтобы с этим Гофманом сказки сочинять и разводить народ. Это я завсегда пожалуйста. Но ведь мы могли и побольше из него выбить.

– А что же ты не выбил?

– Я хотел. Но ты, как только он сказал про двадцать миллионов, так ты сразу обрадовался, начал комплименты и то-се, пятое-десятое. Тут я и понял, что теперь из него ничего не выдоишь.

– Я?!! Да это ты, Соха, по-английски заговорил от восторга. Про вибрации! Забыл, что ли? В любви Кайлину признавался.

– Не было такого. Никого я не люблю. Даже Фаму не люблю. – Белобрысая свинья, ехидничая, наступила своими грязными копытцами на самое сокровенное, и Волк его люто послал.

Фама так и не выполнила его желание (со смехом отнекивалась), хотя и проспорила тогда, перед таинственной церковью в Мюнхене. Это было так давно. Он хотел всего лишь, чтобы она написала ему четверостишие. Ему, персонально! Но Фама перестала быть ангелом, каким она влетела в сумбурную и никчемную жизнь Волка. Она преобразила ее, но после этого стала похожа на Снежную королеву. Ту, что бесстрастно играла на скрипке перед толпой. Фама стала высокомерна, а может, таким образом она пыталась сохранить дистанцию, увидев, какие возвышенные чувства питает к ней Волк. С другой стороны, она ведь и работала самоотверженно – без послаблений, которые могла бы себе устроить, капризно щелкнув пальчиками.

Кайлин восторженно привлекал ее ко всем акциям. И где была Фама, там успех выпрыгивал на поверхность действительности, как дрессированный дельфин из аквариума. Но ведь не только работой она жила. Были свободные от акций и лекций дни. И немало таких дней набралось в году! Но отдыхать Фама предпочитала в одиночестве. То есть, наверное, не в одиночестве. Конечно, не в одиночестве! Смешно представить, что она… такая… и в одиночестве. Нет, исключено. Просто не со своими партнерами по Матчу эры. Все предложения Сохаева и Волконского куда-нибудь вместе сходить, прогуляться, прокатиться, прошвырнуться и т.п. отвергала категорично. Без злости, но решительно. «У меня есть планы» – и все тут… Улетала куда-то. Даже в Москву раза три наведывалась. И никто ее там не тронул, что удивительно.

Волконский совсем загрустил. Пробовал, упиваясь живописью, выпивать с Сохаевым, но такой досуг не трогал его чувствительную натуру. По-прежнему занимался спортом, за три месяца накачал пресс, но кому демонстрировать все эти достижения атлетизма? Кандидатур нет! Да и не требовались они Волку. После Фамы как-то недостойно кого-то искать. Размениваться… Оскорбительно прежде всего для самого себя. Поэтому Волк худел, и казалось, что еще чуть-чуть ему наподдать меланхолии – и начнет писать стихи. Красивые, но старомодно смешные. Они бы Фаме не понравились. Наверное, Волк это понимал, поэтому и заглушил творческие инстинкты.

Вот ведь как бывает – Матч еще не сыгран, а жизнь его организаторов уже существенным образом изменилась.

В целом все протекало без скандалов. Даже как-то уж слишком мирно и тихо. Только два обстоятельства внесли некоторую сумятицу в размеренное течение предматчевых будней. В жизни Моцарта был черный человек, заказавший ему «Реквием» незадолго до смерти. При внимательном изучении вопроса мистика, как правило, испаряется. Это граф Вальзегг-Штуппах хотел купить у Моцарта партитуры, а потом выдать «Реквием» за свое произведение, написанное в память о покойной жене. Вот и заслал своего управляющего Антона Лайтгеба. Но гнусная смерть (не его, а Моцарта) нарушила творческие планы графа. Неоконченный «Реквием» все-таки записали на счет Моцарта.

Черный человек возник и в царстве Кайлина. То есть сначала он возник в маркетинговом отделе New wave. Ровно за месяц до игры пришло извещение, что есть заинтересованность в покупке самого крупного рекламного баннера по центру поля. Причем заказчика не смущает необходимость заплатить штрафные пени тому, кто владел правами на этот баннер изначально. Поскольку речь шла не только о миллионах евро, но еще и о престиже и о личных взаимоотношениях с серьезнейшими компаниями, с которыми у New wave могли быть дальнейшие интересы, Кайлина известили о таком экстраординарном предложении. Он постановил, что надо во всем лично разобраться при встрече. Плюс ко всему прочему это могла быть провокация со стороны Москвы.

И черный человек пришел к Кайлину. Действительно черный. Не в том смысле что негр или кавказец. Нет, просто костюм у него был мрачнее мазута, залитого в деревенский трактор. И это при белоснежной рубашке и красном галстуке. Настораживающая цветовая гамма. Туфли у него были остроносые, что сразу же смутило Ангелиссимуса. Гость не пожелал менять обувь в офисе New wave и вел себя настолько самоуверенно, что никто не осмелился ему перечить.

Кайлин для начала попытался узнать у незнакомца о специфике его бизнеса, но тот бесцеремонно уклонился от ответа. К тому же он больше молчал и качал головой вместо ответов, отчего некоторое время казалось, что черный человек не в ладах с английским. Он еще и слишком акцентированно выговаривал слова, что характерно не для носителя языка, а для того, кто владеет им в достаточной мере, но все-таки не общается на нем постоянно. Ко всему прочему говорил он низким голосом, что добавляло ему зловещего колорита.

Он не только оплачивал неустойку, но и обещался выплатить двойную стоимость за рекламную площадь. И наличными. Тут уж Ангелиссимус совсем струхнул. Где речь идет о том, чтобы сделать что-то без налогов, там сразу мерещатся русские. Но соблазн был слишком велик. После консультаций с Сохаевым Кайлин согласился на сделку. Правда, поставил жесткое условие – на второй встрече незнакомец должен открыть специфику своего бизнеса. В противном случае New wave отказывается продолжать переговоры. Черный человек принял правила игры.

Передача наличных произошла на яхте Ангелиссимуса. Черный человек попросил в субботу в полдень бросить якорь напротив Веве, в полумиле от здоровенного монумента-вилки, которая самым нелепым образом торчит из воды. Точно в указанное время в пятидесяти метрах от яхты всплыла подводная лодка с финским флагом на корме. Переговоры оказались быстрыми и эффективными. Заказчик выложил рекламный логотип и подарил еще одну загадку. Никто из присутствующих такой эмблемы не знал.

– Что значит Mercurius 13? – удивился Кайлин.

– Вы обязали меня раскрыть тайну моей рекламы, но и я требую от вас, чтобы в бумагах было отмечено, что вы не имеете права распространять информацию о специфике моей деятельности.

– Это справедливое требование. – Кайлин переглянулся с Сохаевым и Волком.

– Я начал выпуск нового топлива, новых энергоносителей.

– Дискретное топливо?

– Нет. Дискретное слишком дорогое. Это абсолютно новое. В десятки раз дешевле любого из ныне известных видов.

– То есть в акции нефтяников не стоит вкладывать деньги? – попробовал отшутиться Кайлин.

– После Нового года эти акции станут красиво нарисованными бумажками, – бархатным басом заявил черный человек. – Но об этом знает не более семи человек. Включая вас. И этой информацией не стоит делиться.

От этих слов стало жутко. Многозначительно жутко. Солнечные зайчики, отражавшиеся от воды и блуждавшие по потолку каюты, казались последним радужным образом, которое получает человечество перед грядущей катастрофой. Что-то вроде сигаретки, выкуриваемой перед эшафотом.

– Мне нужно, чтобы люди при просмотре трансляции задались вопросом, что это за неизвестный бренд на самом заметном месте? Чтобы заинтересовались СМИ. Начали журналистские расследования, подогрели интерес. А потом мы как раз и объявимся – и люди сразу вспомнят, что уже видели эти знаки. И к нам с самого начала будет позитивное отношение. Мне нужен маленький толчок, чтобы раскрутить дело. Все уже готово к штурму, но нельзя начать с пустого места. Все-таки нужно доверие людей. Теперь вы понимаете, в чем мой интерес.