Мария Кострова - Незаурядная Маша Иванова Страница 4

Дело осталось за малым – найти денег, узнать Машин размер ноги, купить ролики и преподнести ей при удобном случае вместе со свеженаписанной любовной лирикой.

Что у Машки 37-ой – проболталась Олеська. Это было не трудно. Пригласил ее в школьный буфет, купил сок с эклером и завел разговор о шмотках. Все. Олеську уже было не остановить:

– Я вчера видела такое красное платьице. Очень модный цвет в этом сезоне. А нам, фигуристым блондинкам, сам понимаешь, красный очень идет. К нему красные сапожки – и вообще улет!

– Красные? Как у Маши Ивановой, что ли?

– Ну ты что, Валь?!? У Маши цвета фуксии! И вообще на ее-то лыже 37-го размера все же не так смотрится!

– А у тебя какой? – из вежливости спросил Валя, хотя его так и подмывало сорваться с места и бежать, восторженно крича «Тридцать седьмой! Тридцать седьмой!».

– А у меня – тридцать шестой с половиной, – довольно улыбнулась Олеська.

– Мама, ты же мудрая женщина?! Посоветуй мне!

Димка пришел в родительскую спальню по стеночке – не хотел включать свет, чтобы никого не разбудить. Он знал, что только мама не спит – она, по странному стечению обстоятельств, была единственной совой в этом большом семействе жаворонков. От этого она сама мучилась, и мучился папа, в последнее время спавший в гостиной.

Это случилось не оттого, что его отношения с мамой стали более холодными. Наоборот – это был жест влюбленного мужчины, отдавшего спальню обожаемой жене, которая ну никак не могла заставить себя уснуть хотя бы в половине двенадцатого!

– Да, родной, конечно посоветую.

– Знаешь, – Димка сел на край кровати и начал пытаться подбирать слова. Потом плюнул и выдохнул, как есть. – По-моему, я очень сильно влюбился.

Мама еле заметно улыбнулась.

– Это хорошо. И, по-моему, не первый раз…

– Понимаешь, на этот раз я влюбился как-то не так, как раньше… Как-то совсем тяжело…

– Тяжело? – насторожилась мама. Пригляделась к сыну. Похоже, действительно, что-то серьезное – вон как в нижнюю губу зубами впился. Его волнение всегда можно было прочесть по тому, кусает он губы или нет.

– В том смысле, что я не могу выкинуть ее из головы. Это как шарманка какая-то: сижу в школе, а мысль крутится, плыву, а мысль крутится. Крутится, когда ем и даже когда сплю! Это же не нормально?

– Может быть… – задумалась мама, вспоминая, как это было в ее молодости. – А что отец говорит?

– Ну, ты же знаешь папу! Говорит: «Главное, чтобы это не мешало учебе».

– Да, ты под этим соусом у него и татуировку свою выпросил… Так что? Мешает?

– Вот это-то меня и пугает! Знаешь, как я вчера проплыл? – Димка сделал ужасные глаза и, не дожидаясь маминого ответа, выдохнул: «Минута пятнадцать…»

Мама даже по-разбойничьи присвистнула.

– И это после шестидесяти пяти секунд?

Димка грустно кивнул.

– Так тебя могут и из команды выгнать!

Димка кивнул еще раз.

– И о чем ты только думаешь???

– О Маше…

VIII

– Привет, как дела? – хрипотца в телефонной трубке с каждым днем становится все более томной.

– Привет, Никит, нормально. – Маша старается отвечать сухо.

– Увидимся сегодня? – спрашивает Никита, и спешно добавляет. – Люська уехала на какой-то тренинг со своей фирмой, а мне ничего не приготовила. Жрать хочу – сил нет. Может, составишь мне компанию в ресторане?

– Что-то не хочется. И вообще у меня настроения никакого. ПМС, блин.

– По-моему, ПМС – это ваша женская универсальная отмазка. ПМС’ом вы прикрываете все на свете – и плохое настроение, и вредность, и обжорство!

– Знаток женщин, блин!

– Ты раздражительная такая тоже из-за ПМС?

– Блин! Никогда не говори женщине с ПМС, что она раздражительная из-за ПМС! Это ужасно раздражает!

– Ну так что, идем в ресторан?

– Да!

В ресторане и правда хорошо. Тепло и уютно. Со вкусом украшенный сумрачный зал напоминает о том, что пора доставать из глубины души ощущение праздника и потихонечку радоваться наступающему Новому году.

– Представляешь, еду я вчера в машине. Ну, не еду, а так, как обычно – толкаюсь. И тут звОнит мне Толик.

– ЗвонИт! – машинально поправляет Машка.

– Да, звонИт. Спасибо! – Никита уже даже не смущается, а покорно исправляет «фифекты фикции». – Так вот, звонИт мне Толик. Грустный ужасно! Я его спрашиваю: «Что случилось?». А он: «У меня машину угнали». «Какую?» – спрашиваю. Ну, у него две просто.

– Буржуй! – незамедлительно вставляет Маша. Никита улыбается.

– Он мне говорит: RAV четвертый. А я: «А номер какой?». Он называет. Я смотрю вперед – а эта машина прямо передо мной едет! Прикинь?!? Я ему и говорю: «Так вот же она, по Кутузовскому тащится, в сторону области». Ты представляешь???

– Неа, – Машка лениво ковыряет огромный кусок заботливо приготовленной на пару рыбы.

– А так и было! – Никита безумно воодушевлен своим рассказом. – В общем, все получилось, как в кино. Вызвали гаишников, я за его машиной ехал, сообщал, где мы. В общем, вернули ему тачку.

– Угу…

– Тебе совсем не интересно? – Никита косится на истерзанный кусок рыбы в Машиной тарелке.

Вместо ответа Машка роняет вилку.

– О, девушка придет! – бодро заявляет Никита.

– А Люська точно в командировке? – у Машки приподнимается бровь.

– Ну… в принципе, да… Была. А ты почему к вину не притронулась? – Никита как бы невзначай дотрагивается до бокала с белым вином, стоящим перед Машиной тарелкой. Фокус в том, что секунду до этого, реагируя на брошенную Никитой фразу, туда же потянулись и пальцы Маши. Поэтому Никита невзначай дотрагивается до Машиной руки. «Натуральное ЭнЭлПи, – думает Машка. – Ловко он меня…»

– Что будешь делать на Новый год? – произносит Маша вслух.

– Думаю, встречу его в машине.

– В машине? В своей? Почему? А Люська?

– Люська уже в курсе. Мы так и прошлый Новый год встречали. По отдельности. Понимаешь, я в Новый год «бомблю», но бесплатно.

Машка поднимает бровь и качает головой – «не понимаю».

– Вот ты знаешь, сколько в Москве в Новый год стоит куда-нибудь доехать?

– Дорого!

– Вот именно. А я людей подвожу бесплатно. Это мой протест против хамства и хапужничества. А лица какие у людей, когда я их высаживаю и не беру деньги! За одно это зрелище можно многое отдать!

– Но не новогоднюю же ночь с любимой женщиной?!

– Именно! А можно нам еще хлеба?! – это Никита произносит уже для официанта.

– Откуда я знаю? Я ж не диетолог! – роняет официант и, довольный собой, быстро удаляется.

– Блин, все готовятся к кастингу в Камеди клаб, что ли?! – возмущается Машка.

– Да ладно. Я и правда много хлеба ем. Мама говорит, меня хлебом не корми, дай хлеба поесть!

– А она у тебя каламбурщица, – улыбается Маша. – А я вот что-то боюсь добрые дела делать, – вдруг серьезно продолжает Машка. – Хорошие люди рано уходят из жизни, а мне жить очень нравится…

IX

Заработать денег не так просто, особенно, если приходится делать это параллельно с подготовкой к сдаче школьных экзаменов. Сначала Валя решил расклеивать объявления. Взял в офисе кипу необходимых бумажек и казенный клей, всерьез настроился на получение обещанных 3000 рублей. Но в первый же вечер после работы вернулся домой с таким запахом клея от куртки и пальцев, да еще и глаза от усталости светились красным – в общем, мама напряглась и, заподозрив в сыне токсикомана, пригрозила домашним арестом. От расклейки объявлений пришлось отказаться.

Вторая идея пришла почти сразу же. Валя поднял глаза и увидел ее – большую букву М. Нет, не метро, а «Макдоналдс».

В «Макдоналдсе» можно работать без опыта, посменно и там неплохо платят – на этих трех китах и базировалась Валькина уверенность в том, что он нашел работу по себе.

– Все работники компании «Макдоналдс» пользуются следующими льготами – обеды со скидкой, дополнительные оплачиваемые перерывы к перерыву, установленному трудовым законодательством РФ, – гундела нестарая еще, худая женщина, сопровождавшая нового работника по помещениям ресторана.

Валька мысленно назвал ее Гингемой за внешнее сходство с книжной великой волшебницей, немилостиво правившей маленькими жевунами. Почему «Макдоналдс» назывался рестораном, Валька понять не мог, эдак и его засаленный свитерок смокингом можно обозвать.

– …хорошо оборудованная комната отдыха с телевизором, видеомагнитофоном, приспособленная для обеденных перерывов. Регулярные производственные соревнования для работников, победители которых награждаются призами и подарками, – продолжала гундеть Гингема. – Бесплатные путевки в оздоровительные лагеря и бесплатные билеты на новогодние представления для детей работников.

«А вот этого мне как раз не надо. Мне бы месяцок поработать, получить деньги и…» – Валька даже боялся подумать о том счастье, которое будет ждать его через месяц – вдруг даже мыслями его можно спугнуть, сглазить…