Наталья Поваляева - Издержки профессии, или Перемена участи Страница 4

По наследству от мужа леди Гонории Диспенсер досталось имение в Шропшире, дом в Лондоне на Джермин-стрит, десять тысяч фунтов стерлингов годового дохода и две фарфоровые мейсенские вазы начала XVIII века. Вазы были парные, и леди Диспенсер украсила ими вход в свою гостиную. На правой вазе была изображена сцена романтического чаепития: дама и кавалер угощаются чаем на фоне цветущих розовых кустов. На левой же вазе был сюжет, совершенно не характерный для мейсенских мастерских: некий румяный усатый господин, хитро ухмыляясь, сидит на берегу живописного пруда и удит рыбу. Согласно семейной легенде, этот сюжет был изображен по личному заказу пра-пра-прадедушки супруга леди Гонории, пламенного рыболова, и за этот заказ он выложил втрое больше против обычной цены такой вазы (и без того немаленькой). Правую вазу леди Гонория Диспенсер терпеть не могла, а вот левую обожала, так как сама была большой любительницей порыбачить – и во время визитов в свое загородное имение дни напролет пропадала на берегу реки Перри, ловя рыбу и беседуя с местными крестьянами по поводу наживки и прикорма.

Так что разбей Лети Кинг правую вазу, хозяйка, чего доброго, осталась бы ей втайне благодарна – ну, пожурила бы для проформы и наказала бы чисто символическим штрафом. Однако Летти Кинг не повезло. Прибираясь в гостиной, она зацепилась за край толстого персидского ковра, живописно пролетела пару ярдов и, словно шар, брошенный рукою чемпиона по игре в кегли, сбила стойку с левой («рыболовной») вазой. Ваза рухнула с оглушительным грохотом и разбилась на такое количество осколков, что сразу было понятно – никакому виртуозу нипочем их не склеить.

На грохот тут же явилась мисс Клоуз, экономка леди Гонории. Каждому, кто когда-либо пытался дать описание внешности мисс Клоуз, неизменно приходило на ум сравнение с воблой; к этой весьма точной картине мы прибавим лишь круглые очки с толстенными стеклами, которые постоянно съезжали к самому кончику носа экономки.

– Вижу, вы сегодня в ударе, мисс Кинг, – промолвила мисс Клоуз и поправила очки.

Летти Кинг, сидя на полу среди останков любимой хозяйкиной вазы, безутешно рыдала, утирая мокрые щеки передником.

– Ума не приложу, мадам, как это вышло! – всхлипывая, попыталась оправдаться горничная. – Я пыль с бюро стирала, а тут в библиотеке будто упало что-то, ну я бросилась поглядеть… И тут ковер этот! Я и оступилась…

– Снайперски оступились, смею заметить, – не выказывая ни грамма сочувствия, вставила Вобла.

– Ох, мэм, что же мне делать? – спросила Летти Кинг, глядя с надеждой на экономку. – Я бы может… у меня есть сбережения, а в антикварной лавке, что за углом, я видала…

– Бросьте, мисс Кинг, мейсенские вазы стоят целое состояние, к тому же, эта была сделана по личному заказу сэра Эбинизера Диспенсера. Так что на ваш вопрос «что делать?» пока могу посоветовать лишь одно: прекратить рыдать, встать с пола, привести себя в порядок и подмести все осколки. Их милость вернется из Шропшира в будущий четверг – она и решит, какое наказание вам назначить.

С этими словами мисс Клоуз привычным жестом поправила очки, по-военному повернулась кругом и покинула гостиную, оставив Летти Кинг, рыдания которой уже перешли в стадию икания, наедине с осколками драгоценной вазы. Более всего Летти Кинг нуждалась сейчас в ком-то, кто пожалел бы ее, кто сказал бы, что разбитая ваза – это, конечно, катастрофа, но всё же не конец жизни, и всё еще наладится и наверняка забудется уже к Рождеству.

Среди всех слуг леди Гонории единственным таким человеком была кухарка Доркас. Именно к ней, кое-как успокоившись и убрав следы крушения вазы, отправилась Летти Кинг.

– Я так тебе скажу, деточка, – прокряхтела Доркас и поставила перед Летти огромную кружку горячего какао, – за вазу, конечно, тебе достанется от их милости, это как пить дать. Но не думаю, что она тебя выгонит – их милость хоть и мастерица покричать, и все мы это знаем, но отходчивая и почем зря никого обижать не станет…

– Ох, так она эту вазу любила, и надо же мне было именно в нее…

– Да уж, тут тебе не свезло. Небось, за ту, что с дамой и кавалером, хозяйка бы и ругаться не стала. А тут… Но я тебе скажу, Летти Кинг, нет такого слуги, какой бы по молодости не сел бы в калошу хоть раз!

Именно это и хотелось услышать Летти больше всего. Воодушевленная словами кухарки и согретая ароматным какао, она отважилась спросить:

– А что, неужто и с вами такое бывало?

– А как же! – бодро ответила Доркас, отправляя в кастрюлю с кипящим бульоном нарезанные овощи. – Еще как бывало! Вот помню, у лорда Фицроя – мне тогда как раз шестнадцать исполнилось, я на кухне подсобляющей работала, а кухаркой служила миссис Перкинс, упокой господи ее душу… Да, так о чем я? И вот, был у лорда прием, значит, и мне доверили сахарной пудрой шоколадные кексы посыпать, для десерта. А я пудру с солью перепутала, ну и сыпанула не жалеючи, во все шестнадцать порций. Дворецкий, что за столом прислуживал, потом очень потешно показывал, как гости морщились от моей «пудры», но мне тогда, конечно, не до смеху было. Всыпали мне и экономка, и кухарка по полной, и штраф мне вышел немалый. Однако же и места я не потеряла, и видишь – до сих пор работаю.

Поблагодарив кухарку за поддержку и за какао, Летти Кинг отправилась доделывать свою дневную работу, но мысль о том, что утраченную вазу можно попробовать как-то заменить, не оставляла ее. И чем ближе к вечеру, тем более реальной казалась Летти эта возможность. После ужина, выждав, когда все слуги разошлись по своим закуткам, она тихонько пробралась в библиотеку покойного лорда Диспенсера. Летти Кинг окончила шестилетнюю школу и свято верила в силу книг. Там можно найти всё-превсё!

Однако в какой книге искать руководство по изготовлению расписной вазы? Целую вечность проторчала Летти в библиотеке, но не нашла ничего подходящего, кроме увесистого тома под названием «Мозаика и керамика древних шумеров». Полистала, посмотрела картинки и быстро поняла, что и эта книга мало чем ей поможет. Тяжело вздохнув, отправилась Летти спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее.

Назавтра было воскресенье, а значит – выходной! Летти встала пораньше, наспех перекусила и приступила к осуществлению плана. Одевшись потеплее, она вышла на улицу, прошла несколько кварталов и вскоре оказалась на узенькой неприметной улочке, которая вся состояла из гончарных лавок и магазинов фарфора. Спустя два часа Летти вернулась домой, неся подмышкой огромный глиняный кувшин и пакет с красками для росписи керамики.

Настал самый ответственный этап в исполнении замысла: нужно было изобразить сюжет про рыбную ловлю, и права на ошибку у Летти не было. Ее сбережений едва хватило на один кувшин и дорогие краски для росписи.

Вообще-то, Летти неплохо рисовала. В восемь лет она угольным карандашом на куске картона набросала портрет кота Джампера, и портрет этот до сих пор висит в доме родителей над каминной полкой, в золоченой рамке, и каждому гостю семейства Кингов его гордо демонстрируют. Но то – портрет кота. Сейчас же одним котом не обойдешься. Летти взяла огрызок карандаша и на обороте старого конверта попыталась прикинуть, что она хочет изобразить. Будучи родом из Уистабла, она с детства отлично знала все, что было связано с ловлей, приготовлением и поеданием устриц. Это она и нарисует! Ловцы устриц на берегу моря. Люди, лодки, сети, горы устриц.

Пять часов пролетели незаметно. Только когда за окном стало смеркаться, Летти отложила краски и кисточку. Осмотрела расписанный кувшин со всех сторон и осталась своей работой довольна. Конечно, она смутно догадывалась, что ее роспись будет слишком отличаться от тонкой «зализанной» техники мейсенских мастеров, да и не думала Летти тягаться с ними. И все же лазурное море, серо-голубое небо в белых хлопьях облаков, румяные рыбаки и улыбающиеся жены (некоторые с младенцами на руках), черные просмоленные лодки и горы бурых раковин казались Летти куда более живыми и веселыми, чем скучные дама с кавалером, пьющие свой нескончаемый чай.

Понедельник, вторник и среда пролетели незаметно, и вот наступил четверг – день возвращения ее милости из Шропшира. Летти с утра была вся на нервах и никак не могла сосредоточиться на своих обычных делах, но даже у Воблы язык не повернулся ее упрекнуть. Леди Гонория, устав с дороги, сначала час опочивала в своей спальне, затем скушала неурочный обед, и только в пять часов пополудни спустилась, наконец, в гостиную, чтобы встретить там своего гостя – мистера Родерика Беренса, признанного знатока искусств и собирателя антиквариата. Тут-то погибель вазы и раскрылась.

Летти как раз прибиралась в гостевой спальне, когда из гостиной донеслись хозяйкины крики, а спустя пять минут мисс Клоуз, сверкая стеклами очков, зашла за Летти и медовым голосом молвила:

– Мисс Кинг, если вас не затруднит, подойдите в гостиную. Госпожа хочет вас видеть.