Роман Днепровский - Ироническая проза. Ч. 1 Страница 5

И было партсобрание, на котором сидели климактерические тётки с обесцвеченной завивкой, и увешанные орденами-медальками старые маразматики, и ударники-передовики-новаторы, чьи просящие кирпича мордаунты украшали заводскую Доску Почёта. Ну, и товарищи из райкома, естественно, тоже были, а как же!.. И весь этот паноптикум, всё это сборище уродцев всё в подробностях выспрашивало: да как же они, коммунисты и передовики, докатились до жизни такой? да куда же смотрели семья и школа? да как же коллектив остался в стороне, да почему не повлияли на них?… И вообще — давно это у них? а в трубе — давно?… а сколько раз?… а в каких позах?… а ещё — в каких? И осуждающе качали головами жирные климактерические блондинки, и старикашки в орденах-медальках, и передовики-стахановцы с мордами гоблинов и интеллектом троллей — и пускали слюни, и похотливо потели поднятые в единогласном порыве ладони, когда решили исключить «морально разложившихся» из партии. А товарищи из райкома мысленно листали порножурнальчики — те самые, что изъяли у фарцовщиков бойцы ОКОДа, да принесли в райком — а потом товарищи из райкома говорили Правильные Слова: о Советской Семье и о Советской Морали. И о Советской Нравственности тоже говорили. И о том, что лучшее воспитание совецкого человека — это труд, а лучший воспитатель — крепкий трудовой коллектив. Вот ему-то мы их, голубчиков, и отдадим теперь на растерзание — pardon, на перевоспитание… А «по собственному желанию» — накось, выкуси!

И они остались работать на заводе. Правда, они сыграли, таки, ва-банк: через некоторое время их, всё же, были вынуждены уволить — а как уж они добились этого, я и не знаю. Зато, знаю другое: когда настали «весёлые девяностые» и в стране началась приватизация, главный герой, успевший переквалифицироваться из пролетария-токаря в акулу капитализма, сделал немало для того, чтобы завод благополучно разорился. И не мне его упрекать: на его месте я, возможно, ещё открыл бы в заводском Музее Трудовой Славы элитный бордель со стриптизом.

В качестве иллюстрации к рассказу использована репродукция картины художника Василия Шульженко «ПО ПРОСЁЛОЧНОЙ ДОРОГЕ»

Политинформация

Думаю, те, кто учился в школе после 1991 года, даже не знают, что это такое — ну, а те, кто учился прежде, или служил в совецкой армии, при одном упоминании слова «политинформация» навострили ушки. Поэтому — для тех, кто не знает — объясняю: политинформация — это такая десятиминутка перед первым школьным уроком, проводившаяся раз в неделю, во время которой ответственный за её проведение знакомит вас с последними политическими событиями в стране и в мiре. Вопросы докладчику, насколько я помню, не предусматривались.

Как правило, среди учеников назначался кто-то, кому в качестве «общественной нагрузки» вменялось каждую неделю готовить эти политические десятиминутки — но бывало и так, что на каждую неделю назначался новый «политинформатор» — чтобы, так сказать, повышать уровень политической зрелости всего класса. Вот по такой схеме и было поставлено это дело в классе, в котором я учился.

Естественно, всякая политинформация, в идеале, выстраивалась по схеме: «достижения и миролюбивая политика советчиков — проколы и агрессивная политика антисоветчиков». На практике же… конечно, всё выглядело несколько иначе, и случались на этих самых политзанятиях разные весёлые казусы. Всё зависело от того, кто готовил доклад: если этим делом занималась какая-нибудь тошнотворно-правильная девочка-отличница, то можно было смело посвятить десять минут списыванию у соседа не выполненной домашней работы по алгебре или химии. А если «политинформатором дня» становился, например, лохматый гитарист Димка — то в течении этих же десяти минут можно было узнать что-то интересное из мира рок-музыки…

Ну, и я однажды проводил политинформацию в десятом классе — и больше мне этого дела не поручали. Я просто, очень творчески отнёсся к процессу: принёс в класс целый ворох газет, ни одной из которых, кстати, не прочёл — а затем, пользуясь тем, что наша литераторша обычно опаздывала к началу урока на две-три минуты, начал делать свой «доклад», не дожидаясь её.

А начал я его всего с одной фразы, которая и задала общий тон этих десяти минут:

- Господа! — начал я, — всем вам давно и хорошо известно, что любой из заголовков в совецких газетах идеально подходит в качестве подписи к фотографии двух гомосексуалистов, занимающихся своим грязным делом. Поэтому, для начала, кратко пробежимся по заголовкам — и посмотрим, о чём писали наши газеты в течении прошлой недели…

Дальше я просто начал читать заголовки. Уже первый из них вызвал самую настоящую истерику в классе. Он звучал так: «Проходчики Северо-Муйского тоннеля берут повышенные обязательства!»…

Когда одноклассники проржались, я прочёл название передовицы. Оно звучало так: «Перестройка должна каснуться всех сторон жизни советского общества!» Здесь мне снова пришлось прерваться, и дать одноклассникам возможность проржаться — а пока они ржали, я краем глаза увидел следующий заголовок — «Внедряем бригадный подряд!» — и решив, что это будет уж слишком, решил не зачитывать его, а скорее перевернул страницу газеты.

То, что я там увидел, повергло меня в шок: здесь была статья о нефтянниках Западной Сибири, которая называлась «Покорители новых глубин», сообщение о каком-то строительстве под названием «Дворцу молодёжи — быть!», и ещё что-то про освоение каких-то новых технологий в медицине… Читать всё это вслух было верхом цинизма и хамства — и я поспешил перейти к разделу международных новостей. А одноклассники, тем временем, ещё веселились над заголовком о перестройке, которая должна каснуться всех сторон жизни совецкого общества.

В этот момент в класс вошла ничего не подозревавшая литераторша. Видя, что я стою за кафедрой с пачкой газет, а весь класс, тем временем, пребывает в состоянии крайнего веселья, она, естественно, спросила, в чём дело.

- Ни в чём, — отвечаю, — политинформацию проводим. Я решил просто вкратце ознакомить слушателей с теми материалами, которые опубликованы в свежей прессе — а потом зачитать тот, который вызовет наибольший интерес у аудитории…

- Правильно! — сказала литераторша, — только я не понимаю, чему они все так радуются?… А ну-ка, дайте мне ваши газеты… Так-так… Вот, к примеру, интересный материал: «Найдено новое решение для борьбы с утечкой радиации на Чернобыльской АЭС»…

Лучше бы она не читала этого заголовка! Новый взрыв хохота потряс класс. Кто-то уже начал сползать со стульев, некоторые хрюкали, у многих выступили слёзы на глазах…

- Немедленно прекратите! ПРЕКРАТИТЕ СРЫВАТЬ ПОЛИТИНФОРМАЦИЮ!!! Роман, давайте, заканчивайте свой обзор быстрее! Что там у вас ещё?

Состроив совершенно невинную мину, я прочёл следующий заголовок:

- «Депутат выполняет наказ избирателей»…

…Как писал Марк Твен, опустим завесу над этой печальной сценой — хотя печальной, в итоге, она была только для одного человека. Вы уже догадались, для кого…

P.S. Прошло очень много лет. И вот однажды, сидя в баре Дома Журналистов с одним из моих старших коллег — бывшим главным редактором одной известной региональной молодёжной газеты, где-то к началу второй бутылки коньяка я рассказал ему эту историю о том, как в десятом классе проводил политинформацию.

- Только не смейся, пожалуйста, — сказал мне на это мэтр региональной журналистики и акула пера, — но в наше время в газетах многие редакторы руководствовались в выборе заголовков для материалов журналистов именно этим принципом: если заголовок идеально подходит в качестве подписи к фотографии с гомосеками — значит, заголовок удачный. А если нет — то его дорабатывали. И, кстати, объектом традиционных издевательств всей редакции была постоянная газетная рубрика «Новости глубинки»…

Концерт для Валентины Сергеевны

В начале 90-х моя мама купила маленькую двухкомнатную квартирку в панельной «хрущёвке», в самом центре города. Купила, что называется, «навырост»: квартирку продавали за достаточно небольшую сумму, и мама решила, во-первых, вложить имевшиеся деньги в недвижимость — а во-вторых, совершенно правильно рассудила, что рано или поздно, но её детям (мне и младшей сестре) понадобится отдельная жилплощадь.

Что такое панельные хрущёбы и какая там звукоизоляция — думаю, объяснять никому не надо… Однако, жильцы таких квартир, прекрасно понимая, что вины соседей в том, что их голоса слышны в вашей гостиной или спальне нет, стараются не обращать на это внимание: сегодня ты слушаешь, как сосед у себя за стеной болеет за футбол — а завтра он слушает твои выяснения отношений с женой. Всё нормально, все — в курсе дела, и создаётся этакая атмосфера всеобщего участия и одной большой дружной совецкой социалистической семьи. Обычный дурдом, короче.