Юрий Дихтяр - Сам себе Тарантина (сборник) Страница 5

Если я не мог мечтать прокатиться с Марко в его машине, то побывать в ночном клубе и подавно. Этот день я точно проживу не зря.

Я боялся, что меня не пропустят из-за возраста, но Билл молча провёл нас внутрь, и ни у кого не возникло вопросов относительно меня. Объяснилось это очень просто – «Фламинго» оказался клубом Марко Ди Чента. Я не стал оставлять шляпу в гардеробе, и мы прошли в зал. Программа ещё не началась, но народу уже был полный зал.

У меня голова закружилась от богатства интерьера, от гула голосов, от танго, которое играл оркестр на сцене, от ароматов блюд, о существовании которых я даже не подозревал, от шёлка, бархата, парчи и атласа, стразов, пайеток и блёсток, горжеток, перьев и боа, жемчугов и бриллиантов, фальшивых и настоящих, от чулок и помады, от духов и табачного дыма, от изобилия шикарных женщин и роскошных мужчин. От контраста с тем миром, в котором я жил и искал свои радости, кажущиеся мне теперь бедами.

Сегодня я не просто заглянул в щёлочку на иную сторону жизни, я стал её частью, пусть всего на вечер, но никто не смотрел на меня, как на случайно забредшего изгоя. На меня не оглядывались и не показывали пальцем, что означало, что я один из них.

Билл остался у входа с кем-то поговорить, а Патриция провела меня к кабинке, в которой уже сидел Марко в компании с Беппе и Вико. Увидев меня, Марко даже стакан не донёс до рта.

– Антонио, запомни этот день, – сказал он, – ты стал мужчиной. Я до последнего дня относился к тебе, как к ребёнку, но, клянусь, я ошибался. Ты настоящий мужчина.

Беппе одобрительно покачал головой, а Вико показал большой палец. Они допили виски в стаканах и ушли. Мы остались втроём.

Я уже не помню, о чём мы говорили. Ничего существенного. Марко, обычно не разговорчивый, не умолкал и рассказывал весёлые случаи из жизни. Пэт смеялась, не выпуская из рук бокал и сигариллу. Стол ломился от еды, я даже не знаю, как назывались те блюда, но всё было вкусно и необычно. Пэт уговорила Марко, чтобы он позволил мне выпить шампанского. В итоге, я раскололся, что иногда покуриваю, и Марко угостил меня сигарой. На сцену вышло варьете, и я не мог оторвать глаз от стройных ног, и Пэт сказала, что у неё ноги лучше, чем у любой из этих танцовщиц.

Чёрт, я никогда не был так счастлив! Мне хотелось остаться здесь навсегда, чтобы этот праздник никогда не кончался. Я был рядом с двумя людьми, которые очень важны для меня. Марко был для меня маяком, в сторону которого я пытался направлять корабль своей жизни, а Патриция – первой любовью.

– Потанцуем? – Пэт докурила и поднялась, протянув мне руку. – Марко совсем не хочет со мной танцевать.

– Нет, нет! – я забился в угол дивана.

– Потанцуй с ней, – сказал Марко. – Я просто боюсь отдавить ей ноги.

– Но я не умею.

– Ты просто обязан научиться танцевать. Вставай, это совсем не сложно.

К третьему танцу я уже вполне сносно танцевал фокстрот.

Пока мы был на танцполе, Марко выпил больше, чем полбутылки виски.

Мы вернулись, и Марко налил новый стакан. И он уже не был весел и раскован. В глазах нездоровый азарт и лёд.

– Марко, этот мальчик отличный ученик. Или я хороший учитель. Марко, я обязательно должна научить тебя танцевать.

Он лишь бросил на неё равнодушный взгляд. Его мысли были далеко, алкоголь разрушил ту маску, которую Марко надевал на люди. Он всё чаще посматривал на вход и переглядывался со своими приятелями, которые сидели через две кабинки. Атмосфера лёгкости и веселья утекала, как растаявшее мороженое. Мне почему-то стало жаль Марко, и в то же время, в его взгляде было что-то, вызывающее у меня подсознательный страх. Я понял, что совсем не знаю его. Что наше с ним общение всего лишь малюсенькая часть его жизни, а всё остальное для меня было скрыто под тёмными водами. И тот Марко, которого знал я, совсем не Марко Ди Чента, гангстер, убийца и рэкетир. Он просто бутафория, созданная зачем-то лично для меня. Я не знал, чего можно ждать от настоящего Марко.

Мне не долго довелось ждать, чтобы выяснить это.

– Как она тебе? – спросил вдруг меня Ди Чента, когда Патриция пошла в женскую комнату.

– Кто? – я сделал вид, что не понял вопрос.

– Патриция. Как она тебе?

Я растерялся и не знал, что делать. Молчание скажет намного больше, чем слова, и молчание не умеет врать, поэтому судорожно подбирал слова. Слишком долгая пауза тоже выдаст меня с потрохами.

– Она красивая, – первое, что пришло в голову.

– Я знаю, что она красивая. Ты понял, о чём я тебя спрашиваю, – у меня мурашки побежали по спине от его взгляда, холодного и пронизывающего.

– Но, мистер…

– Если ты ещё раз назовёшь меня «сэр», «мистер» или ещё каким-нибудь дерьмом, я отрежу тебе ухо, – он был пьян, язык заплетался. – Меня зовут Марко Ди Чента! Марко! Ты понял? Я хочу, чтобы ты звал меня Марко. Тебе ясно?

– Да, Марко.

Все ощущения от клуба вмиг рассыпались в прах. Мне жутко захотелось домой, и я снова стал беспомощным маленьким мальчиком, возомнившим о себе чёрте что.

– Прости меня, Тони, просто у меня сейчас проблемы, понимаешь? Не важно. Я не должен был… Итак, Тони, я повторю вопрос – она тебе нравится? Я же вижу, как ты смотришь на неё. Но это… это не страшно. На неё все так смотрят, потому что она такая… да. И ты тоже ничего не можешь поделать с собой. Я же всё понимаю.

– Но, Марко, не важно, как я смотрю. У меня даже в мыслях нет. Она же твоя невеста, – выпалил я.

Он рассмеялся, и смеялся долго, вытирая платком слёзы. Это больше было похоже на истерику.

– Антонио, дружище, ты действительно думаешь, что я могу жениться на какой-то шлюхе? Она даже не итальянка. Возможно, я бы и женился на шлюхе, если бы она была итальянка…

Если бы на его месте был Тод или Сэмми, или даже Рыжий Майк, я бы выбил ему все зубы за такие слова. Но сейчас я просто сдержал дрожь в теле, только почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Да, Тони, она всего-навсего шлюха. Дорогая и красивая, но шлюха! Я нашёл её в Нью-Йорке и привёз сюда. Почему нет? Она шикарна, виртуозна в постели и у неё лёгкий характер. Это дорого стоит, но я в состоянии это себе позволить.

Он склонился ко мне и, пьяно улыбнувшись, сказал:

– Хочешь её? – и подмигнул так, как всегда.

Я не находил слов и просто молчал.

– Я тебя спрашиваю, Тони, хочешь её?

– Нет.

– Не ври мне! Её хотят все, и ты хочешь! Правда?

– Нет, я бы никогда…

– Что «никогда»? Тони, пойми, послушай меня, Тони, – он целую минуту тряс указательным пальцем, подбирая слова, – ты, единственный из этого сраного города, с кем бы я… с кем бы я не хотел распрощаться. Остальные пусть отправляются в ад. Ты когда-нибудь поймёшь. Или не поймёшь. Не важно. Это не важно. У тебя есть девушка? Ты когда-нибудь трахался? Хочешь, я подарю её тебе. Не навсегда, нет. Просто скажу ей, и она отведёт тебя наверх и после этого даже рай тебе покажется грязной помойкой. Только скажи.

Я молчал. Я хотел убить его. И растоптать его дурацкую шляпу. И убить себя.

– Тони, – продолжал он, – если ты думаешь, что я раздаю её направо и налево, ты ошибаешься. Она моя, и только моя. Но сейчас уже не важно. Для тебя мне не жалко, потому что…

– Марко, можно я пойду? Мне нужно домой.

Он откинулся на спинку дивана, залпом выпил виски и прикурил погасшую сигару. Он молчал долго, и я весь извёлся. Я боялся просто так встать и уйти.

– Конечно, можешь идти. Билли отвезёт тебя.

– Нет, я сам.

– Я сказал – Билли отвезёт тебя.

По пути домой я находился в полной прострации. Я не понимал, где я и что происходит. Только бешеной каруселью в голове вертелся наш последний диалог. И ещё страх за Патрицию, и ненависть к Марко, и отвращение к такой сложной и запутанной взрослой жизни.

Придя домой, я забежал в свою комнату, ничего никому не сказав, и прорыдал, пока не отключился от полного отупения и усталости.

На следующий день я узнал новость: вчера на перекрёстке Оук-стрит и Тейлор-стрит, на том самом кровавом перекрёстке, было совершено покушение на Марко Ди Чента. Об этом писали газеты и говорили люди на нашей улице. Марко здесь знали все, поэтому тема обсуждалась весь день, и к вечеру обросла такими подробностями, что скорее стала похожа на сказку. Но Марко не пострадал. Нападающий, неизвестный мужчина, был застрелен одним единственным выстрелом в голову и слегка оцарапало Вико Ригони. Я всё пытался выяснить, была там девушка или нет, но насчёт этого никто ничего не знал. Одни говорили, что была, другие, что нет.

Я ещё по инерции порадовался, что с Марко всё обошлось, но потом ловил себя на мысли, что лучше бы его пристрелили, как собаку. И никак не мог определиться. Старые добрые чувства к нему ещё не развеялись, а новые ещё не до конца созрели. Но лучше бы он всё-таки умер, потому что мне не хотелось встречаться с ним. Я не представлял, как буду смотреть ему в глаза, жать руку, разговаривать с ним. А послать его к чёрту у меня не хватит сил. И я каждый раз буду предавать самого себя.