Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо Страница 58

— О, Боже мой! — воскликнул Сэм, не в силах сдержать своего восхищения. — Клаузевиц в свое время ясно сказал: «Сражаясь-с варварами, помните, что это не королевские драгуны». В каждом случае — своя тактика. — Дивероу в который уже раз поразила решительность Хаукинза, и он тихо, чуть ли не шепотом, добавил: — Господи, ты же говоришь ни много ни мало о трех с половиной миллионах долларов!

— Правильно. Ты считаешь точно и быстро. И вспомни также о том, что по одному миллиону получат наши дамы, а это в сумме — четыре миллиона. Плюс к ним — первоначальное вознаграждение офицерам, что составит три с половиной миллиона. Кстати, к твоему сведению, голубчик, хотя ты наверняка начнешь протестовать, я выписал на твое имя еще один чек на предъявителя. Таким образом, у тебя стало миллионом долларов больше.

— Что?

— Как подозреваю я, ты никогда не представлял себе, что такое капитал в сорок миллионов долларов. Ты знаешь, сперва я не располагал такими средствами. Они появились позже, в результате тщательных расчетов. Недавно в мои руки попала брошюра, изданная комиссией по ценным бумагам и валюте. Так вот, в ней довольно четко излагаются вопросы, связанные с финансированием крупномасштабных операций. Да будет тебе известно, еще до того, как компания начинает функционировать, ее расходы на выплату жалованья достигают что-то около пятнадцати миллионов долларов. Это и есть первоначальные капиталовложения, которые, кроме всего прочего, предназначаются на поездки, предоплату и привлечение экспертов, — к ним относишься и ты: хотя я и насильно втянул тебя в это дело, но ты отлично справился с ним... Кроме указанных выше статей расходов имеются и другие, связанные с приобретением недвижимости для корпорации и оборудования, без которого не выйдешь на рынок...

Уши Сэма непроизвольно воспринимали обрушившиеся на них звуковые волны. «Приобретение самолета, оцененного в пять миллионов долларов», «коротковолновые средства стоимостью от одного до двух миллионов», «реконструкция и снабжение», «новые служебные помещения» — эти и им подобные обрывки фраз звучали достаточно четко, и Сэм недоумевал: где он находится? То ли, совершенно голый, в постели под одеялом в Швейцарии, то ли, полностью одетый, в зале заседаний Крайслер-Билдинг. К сожалению, разглагольствования Хаукинза привели к появлению боли в желудке.

— В брошюре большое внимание уделено ликвидным средствам как разновидности резервного капитала, — не унимался Хаукинз. — Рекомендуется конвертировать в них от двадцати до тридцати процентов всех финансовых ресурсов. Затем я ознакомился с внешнеторговой практикой компаний с ограниченной ответственностью и обнаружил, к своему удивлению, что торговые надбавки составляют, как правило, от десяти до пятнадцати процентов, — в общем, совсем немного. Сочтя подобный размер ставок довольно низким, я, пораскинув мозгами, выделил на соответствующие статьи расходов двадцать пять процентов капитала. Это как раз то, что мы и имеем в действительности. Предусмотренные бюджетом нашей компании ассигнования до выступления ее на рынке с предложениями услуг приближаются примерно к тридцати миллионам долларов. Возьмем эту цифру за исходную и приплюсуем к ней еще десять миллионов — на всякого рода непредвиденные расходы. В итоге мы получаем уже сорок миллионов, то есть ровно столько, сколько мне удалось мобилизовать. Скажу тебе прямо: сволочное это дело — заниматься экономикой.

Сэм Дивероу лишился на какое-то время дара речи. Мозг его работал исправно, но выдавить из себя хотя бы одно слово он не мог. Маккензи — этот попугай в военном мундире — оказался вдруг первоклассным экономистом. И это было куда страшнее, чем все, чем он занимался раньше. Принципы, или, наоборот, беспринципность, исповедуемые военными, в соединении с принципами, или беспринципностью, исповедуемыми предпринимателями, приводят к появлению военно-промышленного комплекса. Выходит, Хаукинз — самое настоящее олицетворение военно-промышленного комплекса!

Если и раньше было крайне важно, чтобы Сэм остановил Маккензи, то теперь неотложность выполнения этой задачи выросла в три раза.

— Ты непобедим, — заключил Сэм. — Я был не прав, полемизируя с тобой. Позволь же мне присоединиться к тебе. Искренне прошу об этом. Дай и мне заработать мой скромненький миллиончик.

Глава 21

За каждым из офицеров Хаукинза была закреплена кличка, обозначавшая тот или иной цвет, причем по-французски. Выбор на французский пал не только потому, что все они свободно владели им, но и в силу того обстоятельства, что в этом языке названия различных цветов особенно резко отличались по звучанию друг от Друга.

Американский негр с Крита, конечно же, стал Нуаром, или Черным, викинг из Стокгольма — Гри (Серым), француз из Бискайи — Блю (Синим), его соотечественник из Марселя — Вером (Зеленым), смуглолицый, но не чернокожий бейрутец — Брюном (Коричневым), римлянин — Оранжем (Оранжевым) и, наконец, афинянин — Ружем (Красным), очевидно, в честь своего неизменного красного шарфика. Для поддержания соответствующей дисциплины среди подчиненных Хаукинз настойчиво требовал от них, чтобы любому обращению друг к другу по кличке предшествовало слово «капитан».

Подобная форма общения между подчиненными Хаукинза обусловливалась и тем, что вторым пунктом тактического плана Маккензи предусматривалось сведение к минимуму внешних различий у его офицеров. Операция «Нулевой объект» будет проведена в масках из шелковых чулок. Голова и волосы должны быть по возможности скрыты, лица припудрены или вымазаны особым составом, придающим коже оттенок, схожий с цветом лица кавказца, а все особые приметы подлежали тщательной маскировке или удалению хирургическим путем.

Данное распоряжение Хаукинза не вызвало ни у кого вопросов. Вооружившись бритвами, ножницами и косметическими средствами, агенты приступили к работе. Ни один не желал выделяться из группы, ибо каждый знал, что анонимность — одно из условий их безопасности.

Учебные занятия длились уже четвертую неделю. Конфигурация лесной дороги вдоль махенфельдского поля была изменена с учетом особенностей местности в районе проведения операции «Нулевой объект». В тех же целях воссоздания максимально возможной степени топографической и ландшафтной специфики зоны будущих боевых действий убрали кое-где валуны, выкорчевали деревья, пересадили кустарник. Не осталась без внимания и узкая извилистая проселочная дорога, спускавшаяся с пологого склона горы в глубь леса: над ней тоже потрудились на славу.

При проведении указанных работ использовались увеличенные фотоснимки общим числом 123, что стало возможным благодаря любезности туристки по имени Лилиан фон Шнабе, приславшей из Рима ролики фотопленки. Впрочем, сама миссис фон Шнабе не придавала особого значения сделанным ею снимкам. Подтверждением этому может служить тот факт, что она отправила фотопленки, даже не удосужившись их проявить, с двумя курьерами, не знавшими друг друга, которые передали врученные им посылки в руки озадаченного Рудольфа, встречавшего их в Церматте. Ну а тот зашвырнул странный груз в багажник своего «итальянского такси» куда-то под инструменты. В общем, человек сам решал, что и как ему делать.

Генеральную репетицию Хаукинз наметил на третий день четвертой недели обучения. Это были обычные в подобных случаях занятия, прерывавшиеся время от времени, стоило только кому-то допустить ту или иную ошибку. Наемники Хаукинза разбились на две группы, одна из которых изображала противника. Неслись с ревом мотоциклы, мчался вперед лимузин. Люди в масках выскакивали из укрытий, чтобы выполнить предписанные каждому действия. Щелкая секундомером, Маккензи следил за каждой фазой учебной операции, которую он разбил условно на восемь основных этапов — от нападения до отхода. Офицеры действовали не просто профессионально, но, черт возьми, красиво! Они знали, что общий успех их предприятия непосредственно зависит от действий каждого из них на всех без исключения фазах проведения операции. Перспектива же проиграть их не привлекала.

В силу последнего обстоятельства капитаны и выразили единодушный протест против главного новшества Хаука — полного отсутствия личного оружия. Удобно подвешенный к поясу нож или мгновенно выхваченная гаррота не раз выручали их из беды в прошлых переделках, разрешая тем самым за них встававшую перед ними дилемму: жизнь или плен. Но Маккензи был тверд и настоял на своем: он хотел иметь полную гарантию, что папе не будет причинен какой-либо вред во время захвата и содержания его в плену в ожидании огромного выкупа. Поэтому все пистолеты и револьверы, ножи и веревочные или проволочные удавки, отравленные шипы на башмаках и перчатках, металлические заточки и даже обычные кастеты у офицеров были отобраны. Хаук запретил также использование любых жестких приемов рукопашного боя выше уровня основ юкато.