Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо Страница 6

— Прошу прощения, генерал, за небольшой обман, но на самом деле я не из милиции... Я второй вице-префект министерства образования. И пришел сюда, чтобы воззвать к вашему разуму. Ну а все остальное — истинная правда. Вы действительно находитесь под домашним арестом, и охрана у вашего дома и в самом деле выставлена милицией.

— Нечего сказать, дожил! — усмехнулся генерал. — Ко мне присылают гомосеков! А вы действительно сильно встревожены?

— Да, — снова вздохнул китаец. — Те идиоты — я имею в виду затеявших всю эту историю — сосланы на рудники Внешней Монголии. Это было настоящим безумием, хотя я, конечно, могу их понять, поскольку слишком уж соблазнительно подставить такого человека, как вы, генерал Хаукинз! И скажите мне, пожалуйста, что вы на самом деле думаете о том огромном количестве произнесенных вами речей, в которых вы нападаете на каждое марксистское, социалистическое и даже пусть и смутно, но все же ориентированное на демократическое развитие государство? Все ваши выступления не что иное, как худшие, или, вернее, лучшие, примеры самой обыкновенной демагогии!

— Как правило, эту чушь сочиняли те, кто оплачивал мои выступления, — ответил после некоторого раздумья Хаукинз. — Но это, — быстро добавил он, — вовсе не означает, что я не верил в то, что говорил! И продолжаю верить, черт побери!

— Ну, вы даете! — воскликнул Лин Шу, даже притопнув при этом ногой. — Да вы просто ненормальный, как и этот Лу Син со своими рычащими бумажными львами! А все, что могут подобные люди, так это играть в любовь с монгольскими овцами! Нет, генерал, вы невозможный человек!

Хаукинз смотрел на разгневанное лицо коммуниста и яркую коробку с петардами, которую тот держал в руке. Американец уже принял решение, и они оба знали об этом.

— Но я представляю собой и еще кое-что, — проговорил Хаукинз, приближаясь к Лин Шу. — Слышишь ты, косоглазый?!

— Нет-нет! Никакого насилия, вы, идиот... — закричал было китаец, но тут же умолк.

Схватив Лин Шу за лацкан пиджака и дернув его так, что тот потерял равновесие, Хаукинз ребром ладони ударил свою жертву под подбородок. Вице-префект министерства образования без чувств растянулся на полу. Генерал же выхватил из руки китайца коробку с петардами и, обежав столик с напитками, направился в спальню.

Слегка завернув край висевшего на окне одеяла, посмотрел, что творилось на заднем дворе. Двое стражей порядка, поставив карабины в сторону, беззаботно о чем-то беседовали. Дальше, за домом, начинался склон холма, по которому проходила окружавшая город дорога.

Опустив одеяло, Хаукинз поспешил в гостиную. Встав на четвереньки, добрался до входной двери. Затем поднялся на ноги и бесшумно приоткрыл ее. Футах в сорока от себя увидел двух прогуливавшихся милиционеров. Причем с той же беспечностью, что и их братья по оружию по ту сторону здания. Более того, внимание охранников было приковано к уходившей вниз по склону дороге, а не к дому.

Взяв яркую коробку с петардами, которую он держал под мышкой, и, сорвав с нее тонкую бумагу, Маккензи резким движением разорвал соединявшие цилиндры нити. Сделав две связки петард и соединив их фитили в один, он достал из кармана свою зажигалку времен второй мировой войны.

Вздохнул, разозлившись на самого себя, и, прижав к себе связки петард, прошел с небрежным видом мимо окна в спальню и снял с крюка, вбитого в тонкую стенку, свою кобуру и патронташ. Надев на себя амуницию, вытащил из кобуры кольт сорок пятого калибра и проверил магазин. Убедившись, что все в порядке, водворил оружие на место и вышел из спальни. Обойдя стоявшее у камина кресло, перешагнул через неподвижного Лин Шу и подошел к входной двери.

Щелкнув зажигалкой, генерал поджег бикфордов шнур и, открыв дверь, швырнул связанные петарды на газон перед крыльцом.

Быстро и бесшумно закрыв дверь на замок, Хаукинз выташил из прихожей небольшой красный полированный сундук и прижал его к толстой, покрытой резьбой панели. После чего вернулся в спальню и, отвернув небольшой кусок одеяла, застыл в ожидании.

Взрывы оказались намного громче, нежели ожидал Хаукинз. Как он понял, это случилось потому, что соединенные вместе петарды взорвались одновременно.

Милиционеры, дежурившие у задней стены здания, в мгновение ока пробудились от своей спячки и с карабинами наперевес кинулись к входной двери.

Как только они скрылись из глаз, Хаукинз, сорвав с окна одеяло и, выбив ногой хрупкое стекло, выпрыгнул ни траву и бросился бежать по направлению к холму.

Глава 3

У подножия холма пролегал опоясывавший город пыльный тракт с отходившими от него многочисленными проселками и тропками, которые, словно спицы колеса, непременно сходящиеся к его середине, вели к небольшому рынку. По касательной к этому главному пути проходила еще одна ответвленная от нее дорога, наполовину покрытая асфальтом и выходившая в четырех милях к востоку на шоссе, по которому до американского посольства в Пекине оставалось еще целых двенадцать миль.

В чем Хаукинз сейчас больше всего нуждался, так это в средстве передвижения. Конечно, желательно, чтобы это был автомобиль. Но заполучить его здесь, в провинции, было практически невозможно. Правда, у народной милиции имелись машины, и у генерала даже мелькнула шальная мысль вернуться и прихватить легковушку, на которой приехал Лин Шу, но это было слишком рискованно. И даже если бы ему удалось найти ее и угнать, но все равно воспользоваться ею было невозможно, поскольку у нее был номер.

Хаукинз пошел по склону горы вдоль дороги. За ним должны были бы пустить погоню. Его не очень-то беспокоил тот факт, что ему, возможно, еще долго придется находиться в этой безлюдной местности. В свое время он целыми месяцами жил в землянках, вырытых в горах Конг-Сол и Лай-Тай в Камбодже, и к жизни в лесу он был приспособлен куда лучше, чем многие дикие животные. Ведь он, черт побери, был профессионалом!

Но сейчас все эти его достоинства не имели никакого значения. Ему необходимо было добраться до своей миссии и оповестить весь свободный мир о том, какого врага он вскармливает. Генерал с соотечественниками смогли бы передавать по радио свои послания, забаррикадировав здание миссии и, защищая его до тех пор, пока бомбардировщики, брошенные в воздух с авианосцев, не обрушат всю свою мощь на город, даже если им и придется при этом снести половину Пекина. А затем американцев забрали бы вертолеты.

Конечно, штатские наложили бы в штаны, но он бы присмотрел за ними. Научил бы воевать эти модные портки. Воевать, а не болтать языками!

Неожиданно Хаукинз прекратил фантазировать: приблизительно в четверти мили, там, где дорога делала поворот, показался одинокий мотоциклист — как выяснилось чуть позже, ши-сан, или, проще говоря, рядовой милиционер. Видно, Бог услышал молитву беглеца.

Выбравшись из высокой травы, Хаукинз поспешил вниз. И меньше чем через минуту стоял уже на грязной обочине. Правда, теперь он не видел мотоциклиста, скрытого за очередным поворотом, хотя отчетливо слышал грохот приближавшейся к нему машины. Выскочив на дорогу, американец улегся прямо посередине ее, бухнувшись в самую грязь. Для того, чтобы выглядеть не таким большим, каким был он на самом деле, Хаукинз поджал под себя ноги и замер.

Вылетевший из-за поворота ши-сан резко затормозил, выбросив из-под колес комки грязи. Затем слез с мотоцикла и поставил его на подножку. Хаукинз слышал быстрые шаги подходившего к нему милиционера.

Нагнувшись к генералу, китаец потрогал его за плечо, по тут же, разглядев на лежавшем на шоссе человеке американскую военную форму, быстро отдернул руку. Хаукинз молниеносно вскочил на ноги. Ши-сан закричал.

На то, чтобы натянуть прямо на замызганную грязью одежду милицейские китель и брюки, ушло не более пяти минут. Потом генерал надел защитные очки, водрузил на голову мотоциклетный шлем, казавшийся совершенно нелепым на его огромной башке со стриженными под ежик седоватыми волосами, и застегнул под подбородком ремешок. К счастью, у него нашлась сигара. Откусив от нее ровно столько, сколько следовало, он щелкнул зажигалкой.

Теперь можно было пускаться в путь.

Атташе вбежал в кабинет посла, даже не постучав в дверь и не сказав ни слова его секретарю. И застал начальника за весьма прозаическим занятием: тот чистил зубы шелковой ниткой.

— Прошу прощения, сэр! — произнес атташе. — Но я только что получил инструкции из Вашингтона, с которыми вы обязаны немедленно ознакомиться.

Глава американской дипломатической миссии в Пекине взял телеграмму и, прочитав ее, в изумлении выкатил глаза и открыл рот. Застрявшая одним концом в его зубах нитка другим коснулась стола.

Подъезжая к пекинскому шоссе, до которого оставалось по полумощеной дороге три четверти мили, Хаукинз увидел, что въезд на него блокирован. Патрульная машина и несколько миллиционеров, выстроившихся в цепь поперек магистрали, — вот и все, что он смог различить сквозь запотевшие защитные очки.